Танцующая для дракона. Небо на двоих - Эльденберт Марина. Страница 11

– Слушай, я не в курсе, как ты здесь оказалась. Хотя судя по тому, что все-таки оказалась, тебе стало жадно платить неустойку. Мы делаем одно дело, это я понимаю, и я собираюсь выложиться на сто процентов. От тебя требуется одно: вне съемочной площадки ко мне не лезть. Все, что ты хочешь мне сказать, скажешь через Хеллирию. Мы друг друга поняли?

Она была идеальна. Нет, я с удовольствием нашла бы в ней недостатки, перечислила и сложила в уголок памяти, чтобы себя успокоить, но их не было. От нее веяло ледяной силой, от шелкового инея волос – естественностью и красотой, в голубых глазах совершенно точно не было линз, а платье подчеркивало тонкую талию и высокую грудь. При мысли о том, что эту самую грудь лапал Гроу потемнело в глазах. Нехорошо так потемнело, поэтому я буквально за волосы вытащила себя в реальность, чтобы не сделать ничего лишнего. Хватит уже, наделалась.

– Хорошо, – сказала она. – Я поняла.

– Отлично, – подтвердила я. – До встречи на съемках.

И развернулась к ней спиной, вообще развернулась так, чтобы ее не видеть, что достаточно проблематично в комнате, где полно зеркал. Цоканье ее каблуков отдавалось ударами в сердце, пока она шла к двери. Это самое сердце бухало в груди так, что заглушало все остальное, я с трудом вернула себя на стул и уставилась на свое отражение.

– Я уже говорила, что ты молодец? – поинтересовалась Гелла.

– Ты в курсе, что она должна была вернуться?

Сейчас, после ее ухода, меня слегка потряхивало. Внутри. Но внутри не страшно, правда?

– Нет, – Гелла покачала головой. – Судя по всему, это решилось в последний момент.

Я глубоко вздохнула.

– Ладно. Продолжим?

– Да пора бы уже.

К счастью, сегодня по графику съемок у меня не было сцен с Хеллирией, и это определенно обнадеживало. Зачем Сибрилла приперлась – не понимаю. Поговорить, насладиться моим выражением лица? Ну, очевидно, насладилась. Хотя, судя по выражению ее смазливой мордашки, наслаждение было неполным, не отразилось на нем вселенского торжества.

С чего она вообще передумала?!

– Танни, ау, – позвала Гелла. – Не залипай.

– Где?

– Где ты там залипаешь. Не самое лучшее это место.

– Дай шанс Паршеррду.

Она приподняла брови и замерла с карандашом в руке.

– Прости, что?

– Ты меня прекрасно слышала. Все мы иногда дурим от отчаяния.

– Во-первых, – свирепо сказала Гелла, – посмотри вверх и влево. Во-вторых, я кастрирую Бирека, и больше никогда ни слова ему не скажу. А в-третьих, ты реально думаешь, что мне нужны твои советы?

Глаза у меня слегка слезились (вообще достаточно сложно смотреть вверх и влево, когда отовсюду яркий свет, и да, слезились они именно поэтому).

– Ну ты же думаешь, что твои мне нужны. Так что здесь у нас с тобой все взаимно.

Гелла открыла было рот, потом его закрыла и взялась за дело с таким рвением, что поговорить больше не удавалось никому. Ассистентки летали по ее поручениям как мячики, пришедшая Лира выяснила, что есть я уже не хочу и спросила насчет кофе, но кофе мне тоже по какой-то странной случайности не хотелось.

Если использовать Сибриллу как средство для похудения, то это вообще супер. Стоит о ней подумать – и аппетит пропадает. Интересно, это только сегодня так будет, или вообще? Если вообще, то буду думать о ней почаще.

Потом меня одевали, потом к нам присоединился Бирек, и спустя время Ильеррская готова была выходить замуж. Не знаю, как насчет Ильеррской, но я опять была не готова и всеми силами уговаривала себя, что все происходит так, как должно. Но все равно не могла поверить в то, что сейчас выйду в декорации и услышу не его «Полетели!», а голос Джамиры, и что она там скажет.

– Ну, ты как? – поинтересовался Бирек.

Поинтересовался у меня, тем не менее глядя на Геллу, которая кидала на него ну очень многозначительные взгляды. Молча.

– Хорошо, – сказала я и дернула его за рукав. – Я проболталась. Про Паршеррда. Прости.

Он вскинул брови, потом махнул рукой.

– Да ладно. Ты главное иди и сделай все так, чтобы все упали.

Это я могу, да.

– Состояние у меня сейчас прямо как по сценарию, – сказала я. – Так что надеюсь, что все получится.

– Конечно получится, – усмехнулся Бирек. – Это же ты.

И вытолкнул меня за дверь так шустро, что я не успела ответить.

По пути на съемочную площадку я даже особо не старалась придать своему лицу хоть мало-мальски ильеррское выражение. Стоило мне приблизиться к повороту на декорации, как притихшая на время трясучка вернулась, в груди разливалось странное огненно-ледяное чувство, которое я прогнала парочкой глубоких вздохов. Что я в самом деле, в первый раз, что ли.

Давай, собралась и пошла.

Раз, два…

На мысленное «три» я шагнула вперед и увидела Джамиру. Она уже беседовала с актером, с которым нам предстояло играть первую сцену в новой постановке, а заметив меня, махнула рукой:

– Танни! Привет. Иди к нам, есть у меня одна идея…

Я улыбнулась и шагнула вперед.

– Мои чувства к тебе – это танец над пропастью. Рано или поздно я сорвусь, и тогда почувствую крылья, которых я лишилась по воле судьбы. Почувствую так ярко, как если бы они раскрылись у меня за спиной.

Я смотрела в глаза мужчины, за которого собиралась замуж. Смотрела и не чувствовала ничего, ни единого слова из того, что говорила сейчас.

– Мои чувства к тебе – это хождение по хрупкому льду, который уже идет трещинами. Когда я уйду под воду, я буду видеть только твое пламя. Сильнее и ярче которого не знал никогда.

В идеале мы стояли на башне, откуда открывался прекрасный вид на Ильерру, сейчас мы стояли на фоне зелененького полотна. Потом умельцы вроде меня дорисуют все остальное, и будет зрителям и башня, и массовка (массовку, кстати, дорисовывать не придется, она тоже будет стоять на фоне зелененького полотна).

– Стоп. Танни, ты вообще где?

В отличие от Гроу, у Джамиры это не звучало как: «Детка, выйди с площадки, тебе самое место в уборщицах». Хотя может, стоило бы – по крайней мере, когда Гроу на меня орал, мне хотелось орать в ответ, а тут вдруг стало стыдно.

– Извини. Выпала. Такое больше не повторится.

Джамира внимательно на меня посмотрела:

– Повторится, и я хочу знать, почему.

На нас пялилась вся съемочная группа, у которой сжатые сроки. Пялился и мой жених, то есть жених Теарин, с которым мы познакомились до первого дубля. Это, кстати, был третий дубль (первый не состоялся, потому что сбился он, второй показался Джамире унылым дерьмом – да он и был унылым дерьмом, если честно), а третий… третий вот.

– Слишком большой перерыв, – сказала я. – Сложно вот так сходу влиться.

– Ты все это время не бралась за Ильеррскую? – Джамира приподняла брови.

– Нет.

Ну а что я могла сказать? При одном взгляде на архивы у меня начинал дергаться глаз, я даже сценарий читала вчера, поздно вечером, и сегодня во флайсе. Слишком много воспоминаний он провоцировал, и по ходу, справиться с этими воспоминаниями наскоком не получится. Разве что постепенно.

– М-да. Танни, если есть какая-то проблема, я должна об этом знать.

Проблема в том, что ты не он. Проблема в том, что мы расстались. Проблема в том, что я все еще продолжаю об этом думать, хотя обещала себе, что не стану.

Попробуй тут не стань, когда на тебя пялятся зрачки камер, и каждый осветительный и светоотражающий прибор напоминает о нем. Даже вон тот стул, и вон та куртка, брошенная на спинке.

Так, все.

– Нет. Проблемы нет…

– Ну я бы так не сказал, – меня перебил гаффер, пялящийся куда-то за спину Джамиры.

Я подхватила его взгляд и увидела бодро шагающего Гайера в новеньком хрустящем костюме. На этот раз он явился без шкафообразного сопровождения (видимо, отсутствие Гроу на съемочной площадке придавало ему смелости).

– Почему зависаем? – поинтересовался у Джамиры. – Я, кажется, объяснял, что у нас очень плотный график.