Видение - Кунц Дин Рей. Страница 27
Зеркало не отражало ничего, что находилось в ванной комнате, и постепенно превратилось в окно больших размеров. Голова молодой женщины одна, без тела, плавала среди расплывчатых теней. Кроме нее, можно было разглядеть только один предмет — чуть выше и правее плавало золотое распятие.
Мэри уронила полотенце и отскочила от раковины так резко, что ударилась о противоположную стену ванной комнаты.
В зеркале появилась мужская рука, также отдельно от тела, в ней был зажат огромный нож.
Мэри никогда раньше не видела подобных видений. Какой-то миг она не знала, чего же ждать дальше. И что делать: бежать или стоять, не шевелясь.
Рука подняла нож. Голова попятилась, будто мяч, подпрыгивая и переворачиваясь в бесконечном пространстве. Рука с ножом двигалась также вслед за головой.
«Соберись, — подумала Мэри. — Ради Бога, не дай видению исчезнуть. Задержи его любой ценой. Задержи его, чтобы оно развивалось дальше. До тех пор, пока оно не выдаст тебе имя убийцы, рука которого держит нож».
Распятие увеличивалось в размерах, пока не заполнило все зеркало. Затем, в идеальной, совершенной тишине оно разорвалось на дюжину маленьких кусочков и исчезло.
«Соберись...»
Вновь появилось лицо женщины. Угрожающе поблескивал нож, будто он был сделан из неоновых трубок.
— Кто ты? — громко спросила Мэри. — Ты, с ножом. Кто ты, черт тебя возьми?
Внезапно рука обрела тело. Лицо женщины исчезло, а в зеркале появилось плечо и спина мужчины. Убийца стал медленно поворачиваться, поворачиваться в отблесках мутного света и тени, так, будто он хотел выглянуть из зеркала, так, будто он знал, что Мэри стоит за его спиной, поворачиваться молчаливо и медленно, будто в ответ на ее требование назвать свое имя...
Забеспокоившись, что она потеряет видение за миг до того, как она сможет получить ответ, как это случилось накануне в кабинете доктора Каувела, Мэри сказала:
— Кто? Кто ты? Я должна знать!
В шести футах от нее, по правую руку, раздался звук — клик! — открылся запор в окне ванной комнаты.
Мэри посмотрела в ту сторону, оторвавшись от образа в зеркале.
Окно открылось.
Ветер разбросал в стороны черно-коричневые шторы и с шумом ворвался в помещение.
Ночь за окном была черной, гораздо более черной, чем она когда-либо видела.
Сквозь завывания ветра прорывался другой звук:
Ух-а-ух-а-ух-а-ух-а-ух-а-ух-а-...
Крылья. Кожаные крылья. Прямо за окном.
Ух-а-ух-а-ух-а-ух-а-ух-а-ух-а-...
Может, это наложились разные звуки? Может, так трепетала на ветру штора? Или ветви деревьев под окном?
Что бы ни вызвало его, она была уверена, что этот звук не родился в ее воображении, не появился в результате ее физических ощущений. Какое-то существо рядом, за окном, издавало этот звук, какое-то существо с крыльями.
Нет.
«Ну, давай, — уговаривала она себя. — Подойди и посмотри, что это там с крыльями? Посмотри, есть ли там что-нибудь? И покончи с этим навсегда».
Она не могла сдвинуться с места.
Ух-а-ух-а-ух-а-ух-а-ух-а-ух-а-...
«Макс, помоги мне», — пыталась произнести она, но не смогла издать ни звука.
Слева от нее, за раковиной, невидимая рука открыла туалетный шкафчик. И с грохотом закрыла. Снова открыла. Снова захлопнула. Потом открыла, и все содержимое шкафчика — тюбики с пастой, аспирин, крем для рук, шампунь, сироп от кашля, успокоительное, пластыри, бритвенные принадлежности — с грохотом повалились на пол.
Занавеску душа оттянула назад чья-то невидимая рука, шланг душа извивался и прогибался, будто кто-то довольно тяжелый повис на нем. Шланг оторвался от стены и упал на дно ванны.
Крышка унитаза стала прыгать вверх и вниз, все быстрее и быстрее, создавая невообразимый шум.
Она попыталась сделать шаг к двери.
Дверь отворилась, будто приглашая ее выйти, но тут же с шумом, напоминающим раскат грома, захлопнулась. Дверь открывалась и закрывалась с удивительным постоянством, почти одновременно с подпрыгиванием крышки.
Она вновь прижалась спиной к стене, боясь пошевелиться.
— Мэри!
Макс и Лоу были по ту сторону двери, наблюдая, как она отворяется и захлопывается. Они смотрели, пораженные этим зрелищем.
Дверь захлопнулась с еще большей силой, чем раньше, затем отворилась, затворилась, отворилась, затворилась...
Когда она вновь открылась, Макс попытался пройти, но она сильно ударила его по лицу. Когда она открылась в следующий раз, он схватился за ручку и протиснулся внутрь.
Дверь перестала ходить ходуном.
Ветер за окном стих.
И никакие крылья больше не хлопали.
Покой.
Тишина.
Мэри посмотрела в зеркало над раковиной и увидела, что, хотя образы, которые она видела, исчезли, это все еще было не обычное зеркало: в нем не отражалась находившаяся перед ним комната.
Бледная девушка, распятие и мужчина с огромным ножом исчезли. Зеркало было черным, кроме самой нижней полоски, где показалась просочившаяся через стекло кровь и откуда она капала, будто мир по другую сторону был не чем иным, как морем застывшей крови, поверхность которого была чуть выше нижней кромки зеркала.
Кровь разбрызгивалась по полочке, находившейся как раз под зеркалом, и по белому фаянсовому умывальнику.
Озадаченный, Макс спросил:
— Что это такое, черт возьми? Что здесь произошло?
Он смотрел из зеркала на Мэри:
— Ты ничего не повредила? Ты не порезалась?
— Нет, — ответила она.
И только тут она поняла, что он тоже видит кровь.
Макс дотронулся до поверхности зеркала. Невозможно! Невероятно! Но кровь измазала его пальцы.
Лоу тоже втиснулся в маленькую ванную комнату, чтобы получше все рассмотреть.
Постепенно кровь на зеркале, на полочке, на фаянсовом умывальнике и на пальцах Макса стала не такой живой, не такой ярко-красной, не такой реально ощутимой. Она линяла, пока не исчезла совсем, будто никогда и не существовала.
Мэри сидела на диване в гостиной и пила бренди, который налил ей Лоу. Откинув назад волосы, она почувствовала себя холодно и неуютно. Ее лицо было очень бледным. Руки дрожали. Бренди обожгло горло и принесло долгожданное тепло.
Стоя напротив нее, Макс сказал:
— Что ты увидела в зеркале перед тем, как мы пришли туда — что кто-то умрет сегодня ночью?
— Да, — ответила Мэри. — Я увидела девушку. Она умрет. Он ее зарежет сегодня ночью.
— Как ее зовут?
— Этого я не увидела.
— А где она живет?
— Здесь, в Кингз Пойнте. Но я не почувствовала более точного адреса.
— Она живет там, где холмы, на побережье или где?
— Это место может быть где угодно, — ответила Мэри.
— Как она выглядит?
— У нее очень светлые волосы, почти белые. Достаточно длинные. Бледная кожа. Большие голубые глаза. Она молода, ей около двадцати, мила.
Макс повернулся к Лоу как раз в тот момент, когда тот влил в себя двойной виски. Он сделал это таким образом, будто это было молоко.
— Это твой город, Лоу. Тебе не знаком никто, кто бы подошел под это описание?
— В нем десять тысяч жителей, — ответил Лоу. — И я не знаком со всеми. И не хочу быть знаком со всеми. Девять десятых из них — тупицы, зануды или сволочи. Кроме того, много юных блондинок притягивают пляжи Южной Калифорнии. Солнце, песок, океан, чувственность, секс и сифилис. В этом городе по меньшей мере две сотни нежных, миловидных блондинок, полностью совпадающих с описанием.
Машинально Макс схватил со стола экземпляр «Нейшн» и скатал его в трубку. Сжав его в левой руке, он сказал:
— Если мы ее не найдем, она будет убита сегодня ночью.
Страх, охвативший Мэри, постепенно перерастал в какую-то бесконечную депрессию, но где-то в глубине клокотала ярость. Она злилась не на Макса, не на Лоу, не на себя — она злилась на судьбу.
— Ты забыл, что означает, что я что-то увидела, — обратилась она к Максу. — Это ведь вовсе не означает, что мы найдем девушку и предупредим ее. Ничего подобного. Она умрет. Я видела это! Я не могу увидеть клички лошадей, которые выиграют завтрашние скачки. Я не могу увидеть, какие акции завтра поднимутся или опустятся в цене на следующей неделе. Я могу увидеть только то, как умирают люди.