Ради милости короля - Чедвик Элизабет. Страница 64

Роджер поднял глаза, когда Уильям Маршал нырнул в дверной проем. Несколько раньше они сидели бок о бок за столом совета в шатре де Кутанса у Лоддонского моста, пытаясь удержаться на скользком склоне, ведущем к хаосу.

– Лонгчамп не подчинится, верно? – без предисловий спросил Уильям, проходя в комнату. Его движения были изящными для такого высокого и широкоплечего мужчины.

– Вряд ли, – мрачно ответил Роджер. – Он искренне уверен, что исполняет волю короля, а всякий, кто считает иначе, препятствует ему.

– Письмо де Кутанса должно поставить его на место.

Роджер вытянул руки ладонями вверх:

– Он скажет, что Ричард послушал дурного совета и что он всем сердцем печется о благе Ричарда.

– Каким еще сердцем? – выразительно посмотрел на него Уильям. – Я хорошо знаю короля. Он не наивен и не доверчив, но у него есть слабости, как и у всех нас, и Лонгчамп – одна из них.

– Канцлер ловко придумывает схемы по выжиманию денег, – ответил Роджер. – Он обещает королю богатство и власть, но это лишь иллюзия, подобно фокусам, которые я показываю сыну, доставая пенни из воздуха. Ричарду необходимы деньги, и Лонгчамп рисует перед его внутренним взором картины переполненных сокровищами сундуков, обещая воплотить их в жизнь. Если бы обладание королевской печатью не ударило Лонгчампу в голову, он мог бы править и дальше. Подозреваю, король с большой неохотой написал это письмо де Кутансу.

– Вероятно, вы правы, – поразмыслив, кивнул Уильям. – Но сейчас нам нужно решить, что делать.

– Это непросто, – вздохнул Роджер. – Даже если у вас есть письмо от короля с дозволением сместить епископа Илийского, это необходимо проделать открыто и таким образом, чтобы никто не обвинил вас в злоупотреблении властью. – Упоминать графа Иоанна было не обязательно.

– Разумеется, это непросто, – безрадостно улыбнулся Уильям, – но я надеюсь, что, если за обе стороны каната будут тянуть уравновешенные люди, мы сможем удержать наше судно на месте.

С сомнением подняв бровь, Роджер направился к графину, стоявшему на сундуке:

– Вина?

– Почему бы и нет? – Уильям поставил стул подле кровати и сел. – Смотрю, у вас новый шлем, – кивком указал он на вещь, блестевшую рядом с графином.

– Надеюсь, нечасто придется его надевать. – Роджер протянул ему наполненный кубок. – Пусть лучше украшает мою спальню, чем поле брани.

– Должен признаться, – широко улыбнулся Уильям, – когда я недавно забыл шлем в спальне, мой наследник перепутал его с ночной вазой.

В последнее время было мало поводов для веселья, и замечание Уильяма разрядило обстановку.

– Полагаю, это лучше, чем использовать его для сражений, – хихикнул Роджер. – Как поживает ваша жена?

– Хорошо, но с нетерпением ждет родов. Ребенок должен появиться на свет со дня на день. – На лице Уильяма мелькнуло раздражение. – Если бы не Лонгчамп, я сейчас находился бы с ней в Кавершеме. А как дела у вашей семьи, милорд?

– Хорошо, насколько я могу судить. – Роджер повертел кубок в руке. – Моему старшему сыну скоро исполнится девять. – Поморщившись, он подумал, что еще половина от этого срока, и Гуго будет почти взрослым. Время мчалось неумолимо.

– А Фрамлингем? – осведомился Уильям. – Как продвигается строительство?

– Потихоньку, – криво улыбнулся Роджер. – Ида жалуется на пыль и шум, но дело того стоит. Каждая башня сможет прикрывать в бою свою соседку. Если одна падет, другие будут в безопасности… И разумеется, их расположение позволяет превратить двор замка в бойню в случае необходимости.

В глазах Уильяма блеснул интерес, и разговор перешел на военные укрепления. Уильям рассказал о замках, которые видел в Святой земле, и о том, как приказал каменщикам построить две новые круглые башни в Стригуиле и заказал новые створки для главных ворот. Когда тема себя исчерпала, мужчины пили молча, пока Уильям не вернулся к делу:

– Мы оба знаем, что канцлер не удержится на посту, но, как вы говорите, необходимо сохранить равновесие. Даже если урезать власть Лонгчампа, он по-прежнему будет владеть крепостями, которые король передал ему перед отъездом, а они имеют стратегическое значение. – Он сделал паузу и медленно произнес: – Дувр, Кембридж и Херефорд. Всем трем необходимы беспристрастные и неподкупные кастеляны. – Уильям посмотрел на Роджера. – Вы не согласились бы стать одним из них… или хотя бы принять ответственность за надзор? Вы служите лорд-канцлеру против воли, но ничем себя не запятнали и славитесь уравновешенностью.

Роджер почувствовал искру волнения, но сохранил невозмутимый вид:

– Это только ваша идея или вы посоветовались с остальными?

– Разумеется, посоветовался. Архиепископ Руанский считает, что вы идеальный кандидат на одну из должностей, и все с ним согласны. Если желаете, можете принять Херефорд.

Роджер прикусил верхнюю губу и задумался. Маршал – верный друг, и у них много общего. Роджеру приходилось тяжко трудиться, чтобы возвыситься при дворе, несмотря на вероломство отца. Уильям тоже взбирался по карьерной лестнице на королевской службе и честно заработал все, чем владеет. Тем не менее следует учесть и хитросплетения политики. Хотя их с Уильямом объединяет дружба и общие интересы, необходимо также принять во внимание привязанность Ричарда к Лонгчампу. Даже если Ричарда заставили прислать указ о смещении канцлера и назначении архиепископа Руанского на его место, это еще не означает, что с Лонгчампом покончено.

– Я готов, – наконец ответил Роджер, – но в рамках закона. Если Лонгчамп не покорится указу, я с радостью исполню свой долг, но только во имя короля Ричарда.

– Разумеется. – Тон Уильяма был торжественным, но довольным. – Вы избавите нас от тяжкого бремени, приняв командование. – Он поставил кубок и поднялся. – В том, о чем я прошу, нет никакого бесчестья, и ваше согласие расчистит нам путь… Господь ведает, как это необходимо.

Пожелав Роджеру доброй ночи, Уильям отправился спать. Роджер налил себе еще полкубка вина и, опершись о подушки, задумался о событиях дня и о том, что было сказано. Он взглянул на свой новый шлем и улыбнулся, вспомнив рассказ Маршала о ночной вазе, но его губы сжались, а взгляд стал угрюмым при мысли о Херефорде. Роджер ответил искренне. Он намеревался удерживать замок для Ричарда и не поддаваться давлению ни одной из сторон… а давление будет, и он это знал, как мягкое, так и не слишком. Однако ему не впервой стоять на своем. Он так долго учился… и для чего, если не для этого? Кастеляна Херефорда ожидают почести и выгода. А также ответственность и новые трудности, которые расширят пределы его возможностей.

Когда Роджер готовился ко сну, то невольно вспомнил детей: Гуго, выводящего пером изящные прописные буквы, Мари с ее абрикосовыми волосами и голубыми стеклянными бусами, Маргариту в чепчике, завязанном под подбородком. Но самые младшие, Уильям и Ральф, предстали перед его внутренним взором безликими младенцами. Если бы ему предложили отыскать их среди прочих, он не узнал бы собственных детей. Есть цена, которую надо заплатить. Платить приходится всегда. Не существует дорог, где не взимают плату за проезд.

Мочевой пузырь разбудил его среди ночи, Роджер сонно зажег свечу и нашарил горшок. Его снова мучила жажда, но они с Маршалом опустошили кувшин. Набросив плащ, он растолкал смотрителя комнаты Годфри и велел принести разбавленного вина. Когда юноша сонно открыл дверь, то столкнулся с изумленным Уильямом де Браозом, который как раз шел мимо.

Роджер удивленно взглянул на лорда Брамбера из-за спины слуги, а лорд Брамбер взглянул на него и растянул губы в сардонической улыбке.

– Какая приятная встреча, милорд, – произнес он и выпрямился, приняв внушительную и угрожающую позу.

Роджер не испугался. Бык крупнее пахаря, но знает, у кого из них кнут.

– Не уверен, – ответил Роджер. – Что вы здесь делаете? Ведь вы должны быть в Виндзоре с канцлером.

Де Браоз провел языком по передним зубам, не открывая рта.

– Я прибыл по распоряжению канцлера.