Проклятое правое дело (СИ) - Моррисон Саша. Страница 17

— Ты сможешь поднять парнишку с помощью магии? — со стороны окна донесся голос Фрэнка, в нем не было сочувствия, лишь прагматичный интерес. Наемник с магом ехали рядом с дилижансом, которым теперь управлял Клетус.

— Нет, ему раздробило кости… — негромко ответил Бланш. — Нужно вскрывать и собирать все по кусочкам. В походных условиях я не рискну даже пробовать. Но лекари Службы справятся, он будет жить. Хотя, скорее всего, уже никогда не восстановит двигательную активность полностью.

Седрик прикрыл глаза. Он не разобрал, что ответил магу Доминга. Уже услышанного было достаточно, чтобы сделать выводы.

— Оставим его в ближайшем городе. Я свяжусь с местным куратором Службы и о нем позаботятся, — мрачно продолжил Бланш.

«Прощай Секретная служба. Прощай дворянство. Прощай высший свет».

По скуле Седрика скатилась слеза. Она начала движение медленно, будто бы нехотя, но, дойдя виска, резко набрала скорость и очутилась прямо в ухе. В иной раз Седрик обязательно залез бы туда пальцем, чтобы избавиться от навязчивой влаги. Но сейчас, изнывая от боли и регулярно покрываясь волнами холодного пота, он даже не заметил неудобств.

Верить в то, что его путь наверх закончится вот так – не хотелось.

«Нет!! Так не должно быть!»

Седрика переполнял гнев. Он непроизвольно стиснул зубы, но напряжение мышц сразу отдалось болью в теле и из груди вырвался глухой стон. Седрик умел терпеть физическую боль (давали знать о себе тренировки в Службе) и даже готов был смириться с инвалидностью. Но его разрывало изнутри от мыслей о крахе мечты. От мыслей о том, что весь проделанный путь оказался напрасным.

В такой физической форме можно забыть о каком-либо продвижении в отряде Бланша. Конечно, внутри Службы Седрик может перейти на должность законника или пойти в канцелярию, но до дворянского титула на этих местах не дослужишься. Бланш, наверное, не бросит его совсем уж на произвол судьбу, но и помощником своим точно не оставит.

«А почему я вообще никогда и ничего не слышал о предыдущих помощниках Бланша?»

Этот вопрос на миг заставил Седрика забыть о физической боли и внутренних страданиях. Он начал вспоминать каждую встречу, каждый разговор с Бланшем, пытаясь выудить какие-то упоминания о предшественниках. Но не преуспел. О том, что же с ними стало, оставалось лишь догадываться.

«Я просто расходный материал».

Эта мысль снова заставила Седрика ощутить смесь бессилия и ярости. В его голове начали мелькать воспоминания об обучении и тренировках в Службе: смех товарищей, страх перед полевыми выходами и тихие моменты, когда казалось, что все еще впереди. Эти образы, что когда-то дарили ему силы, теперь казались жестокой насмешкой.

«Может, мне стоило остаться в детдоме?» — внезапно подумал он. Но сразу же отбросил эту мысль. Неудержимое стремление к лучшей жизни и мечта о том, чтобы стать героем прочитанных в детстве книг, слишком глубоко укоренились в нем, чтобы даже думать о таком варианте.

«Расходный материал? Я знал, на что шел. Я сам выбираю, кем мне быть и что делать. Не Бланш, не Служба и даже не король, а я».

…

После отвара, притупляющего боль, Седрику стало чуть лучше. Бланш заглянул в дилижанс не только за тем, чтобы поддержать подручного и передать сваренное лекарство, но и для разговора. Правда, сначала пришлось выгнать на улицу возмущающего Клетуса, но Фрэнк быстро успокоил монаха, напомнив ему о смирении и том факте, что согласно идиотским правилам его же, Клетуса, паломничества, они должны были выходить из каждого города пешком и без всяких дилижансов.

Седрик лежал, его дыхание было медленным и неглубоким. После того как боль притупилась, отступил и холодный пот. Если не шевелится, то можно даже представить, что все в порядке.

— Меня уволят из отряда? — юноша говорил сдавленно. Он заранее знал ответ, но все равно спросил.

Бланш молча кивнул.

— Я знаю, что у тебя были далекоидущие планы, но от судьбы не уйдешь — заговорил он.

Седрик молчал, глядя в потолок.

— Возможно, ты проклинаешь наше небольшое путешествие, но я хочу обратить твое внимание на то… э-э-э… происшествие с людьми Султана.

— Это когда я убил кучу народа? — вопросительно прохрипел подручный.

— Гм…, в общем-то, да. Можно сказать и так, — Бланш замялся. — То, что ты тогда сделал, было несколько необычным. На мой взгляд, ты неосознанно применил в качестве боевой магии те же приемы, которыми пользуются алхимики и маги Компании для производства своих сплавов.

Седрик задумался. Упиваясь плачевностью собственного положения и рухнувшими планами на дальнейшую жизнь, он совсем выбросил этот эпизод из головы.

— Ты можешь воспользоваться этим открытием и… пойти в Компанию, — Бланшу было непросто это произнести. — Ты можешь пойти по пути исследователя и построить там хорошую карьеру. Для служащих Компании открыты почти все дороги, а с собой они дают еще и неплохую мошну с деньгами.

— Меня не возьмут в Компанию, — Седрик вновь прикрыл глаза.

— Почему?

— Они уже приходили ко мне несколько лет назад. Я отказался.

— А Компания не делает предложений дважды, — покачал головой Бланш.

— Да, именно так они мне тогда и сказали.

Маг почесал подбородок.

— Тогда ты можешь отправиться в Университет. Роскошной жизни там, конечно, не видать, но зато сможешь заняться исследованием своего невольного открытия.

— В Университет? К этим чудилам в стекляшках?!

— Ты ведь там не бывал, правда? — усмехнулся Бланш.

— Нет, а вы там учились, судя по тому, как ревностно относитесь к приставке «доктор» к своему имени?

— Нет, я получил степень доктора на открытых слушаниях. — Бланш прочистил горло и продолжил. — Но я неоднократно бывал в Университете Союза и его архимаг – мой хороший знакомый. Поверь, Седрик, Университеты полны людей, которые когда-то оказались на перепутье, как и ты сейчас. Это не чудилы в стекляшках, как ты выражаешься. Чтобы работать там, нужно обладать особым мужеством. Они каждый день выходят на поле боя.

— Это с кем же? С пылью на книгах? — зло выдавил из себя Седрик.

— Поле боя ведь не обязательно должно быть физическим местом, Седрик. Они держат бой с невежеством, хворью и, в конце концов, с тьмой. И бой этот не имеет конца.

«Что ты несешь?! Какой, к чертям, Университет? Какая борьба с тьмой?»

Слова Бланша все больше раздражали юношу. Карьера ученого в его ситуации не казалась таким уж плохим выбором, но к концепции свободного знания, которую проповедовали Университеты, он относился с неприятием. Будучи воспитанником провинциального детдома, Седрик с детства знал, что информация – это оружие. В Молендиуме знать больше, чем другие означало иметь преимущество. А добровольно лишать себя преимущества – несусветная глупость.

Позже уже наставники Службы годами пытались выбить из него привычку тайничать – некоторую информацию он умудрялся скрывать даже от членов собственного отряда, с которыми ходил в поле. Постоянно ожидая подвоха или удара в спину, он всегда старался оставлять за собой информационное преимущество. В итоге командиры плюнули на эту затею, поняв, что перевоспитать его уже не получится. Дальнейшая работа, особенно в отряде Бланша, лишь усилила эту особенность характера юноши.

Университеты же были олицетворением свободного знания. Прийти туда учиться мог любой, новые знания не утаивались. Двери Библиотек во всех странах открыты для всякого любопытного ума. Университеты на протяжении всего своего существования добровольно лишали себя любого преимущества, безвозмездно делясь новыми знаниями. Это ли не истинная благотворительность?

Или же это тотальное обесценивание труда и таланта? Абсолютное ниспровержение справедливости равенством? Разве первооткрыватель и творец не достоин возвысится над остальными благодаря своему открытию? Разве более талантливый и умный не должен получить больше других? Почему тупое и ленивое стадо лишь благостно подставляет лицо под лучи прогресса, довольно греясь в его тепле, тогда как истинные творцы горят, лишь для того, чтобы своим пеплом удобрить пастбище? Почему дитя таланта и усердия обречено быть отданным толпе и, подняв общий уровень жизни, превратиться в повседневную посредственность? Информация – это оружие, знания – это преимущество. И отдавать это преимущество другим… просто незачем.