Ружемант 5 - Лисицин Евгений. Страница 8
– Откуда это все? Уже получила боевые?
Она замялась с ответом.
– Оформила пару-другую кредитов. Неплохо быть офицером бойца, что теперь народный герой, а?
– Она? – Появившаяся из-за наших спин фигура заставила вздрогнуть.
Все такая же большая, такая же большегрудая: не изменилась ни на йоту.
Глядя на ее бледное лицо, решил, что столкнулся с призраком.
– В-влада?
Носферату льстила моя растерянность. Не стала себя сдерживать, подошла ближе, стиснула в объятиях. Словно ребенка ткнула носом прямо в свою грудь, потрепала по волосам.
– Здравствуй, сероглазый. Скучал? Волновался?
Мычал вместо ответа. Инна смотрела на эту сцену с завистью, плохо скрывая пробудившуюся ревность.
Влада посмотрела на нее, как на ребенка. Выпустив меня, подошла ближе.
– Какое милое хвостатое дитя. Пойдем?
– Мяу? – Инна оробела, ждала от меня разрешения. Я его дал, тут же посмотрел на Бейку.
– Ты же говорила, она решила остаться на фронте! Помогать раненым, основать свою клинику.
– И не отказываюсь от прежних слов. Но она решила повременить: мне удалось сделать ей красивое предложение.
Не стала заострять внимание на деталях, а я решил, что мое любопытство как-нибудь перетопчется.
– Она проведет обследование твоей кошкодевочки. Глянем, что за чип ей вживили…
Я задумчиво потер подбородок.
– Бейка… мне звать тебя так? Не хочешь перейти на Шарлинн?
Командующая неприязненно нахмурилась.
– Не люблю возвращаться к прежнему. Бейки будет достаточно. Что-то другое хотел спросить?
Как в воду глядела.
– Инна, она будто изменилась. У Вербицкого есть возможности для… воссоздания ритуала рабства? Как в Царенате?
– Какой интересный вопрос! Как мало на него ответов! – Она удрученно выдохнула: – Хотела бы я сказать, что нет. Но не знаю, у этого поганца может быть что угодно. Что не так с твоей кошкодевочкой?
Нахмурился: мне казалось, она знает причину. И она уже ее озвучивала – идеальная дипломатия. На высочайшем уровне позволяющая почти кого угодно обратить в послушного раба. Дрессировка.
– Уже говорил. Тогда еще, по нейросвязи.
Бейка будто сейчас вспомнила, кивнула.
– Понимаю. Вероятно, он ее психологически сломал. Понадобится время, чтобы восстановиться. Вербицкий тебя так предупреждает, чтобы ты не лез к нему.
– А, значит, боится? – Раньше эта мысль казалась менее здравой, но теперь начал понимать. Тараканов не предупреждают – по ним без разговоров шлепают тапком. А вот с кем посерьезней пытаются уговорить, напугать в ответ, заявить безумной выходкой о своем бесстрашии.
Вербицкий такой же человек, как все остальные.
Белка все время нашего разговора молчала. Сложив руки за спиной, взирала в окно.
– Боится, – сразу же ответила Бейка, – как и предупреждала.
Глянула на незримые часы на руке, строго посмотрела на меня.
– Давай поговорим о том сегодня вечером. Хочу, чтоб ты знал: отсюда ни ногой!
– Я теперь узник?
– Называй как хочешь. Но подумай – неужели на сегодня с тебя недостаточно приключений?
Права как никогда: сыт ими по горло.
Молчаливо кивнул ей в ответ…
Белка обернулась ко мне сразу же, как только командующая скрылась. Осторожно прошла – кеды мягко шелестели по лакированным полам. Бросилась мне в объятия, едва выпала возможность.
– Макс! Макс, я думала, мы больше никогда не увидимся!
Успокаивающе погладил ее по волосам.
– Мы же обещали друг другу… когда? Наверное, еще вчера, перед отъездом. Не так уж много времени прошло.
Она будто съежилась в моих объятиях.
– Знаешь, всего пара дней, а как будто целая вечность…
– Ты же домой хотела вернуться, к родителям.
Девчонка слабо кивнула.
– Да. Знаешь, когда вы вернулись с победой, а взятие Вратограда стало делом времени, нас отстранили. Помнишь?
Кивнул: как такое забыть? Дали выспаться, нормально поесть, прийти в себя. Вспоминаешь такое как самые счастливые дни в своей жизни.
Белка продолжила:
– Я когда раньше, еще в части была, мечтала: вот вернусь домой и… а дальше не заглядывала. Казалось, стоит только вырваться, стать вольной птицей, и все. Все будет само. Ведра сами по воду пойдут, проблем не будет. Только жизнь и жизнь.
Кивнул. Пусть сумбурно, но я ее понимал. Страдал чем-то подобным. Первое «я туда больше ни ногой» быстро обернулось в «еще разок и никогда больше». А потом еще раз и еще…
– Вчера уже проснулась дома. Помнишь, уехала раньше остальных? Наша с тобой последняя ночь…
– Не смогла найти себя в мирной жизни? – спросил мягко, без насмешки. Она уставилась мне прямо в глаза, будто вопрошая – откуда знаю?
Нехотя качнула головой.
– Все так. Иду в магазин и… чую, что где-то рядом беспилотник. А это просто соседский автомобиль. Постреленок на велосипеде сзади оглушил звонком – я ж его чуть рефлекторно не сшибла. Слышу сирены на улице, а перед глазами тревоги. Желание бежать, хватать автомат и в укрытие или на позицию. А ни первого, ни второго нет. Даже тревога – и та дутая, полиция просто в пробке торчать не желала. И вот… просто не знаю, как с этим жить.
– Посещали мысли о том, чтобы вернуться? В воинскую часть, на передовую? Быть в составе ударной группы?
Она выдохнула, зажмурилась.
– Нет, Макс. И на войну назад не хотелось. Но не оставляло ощущение, что я потерялась, как маленькая девочка. Будто настоящая «я» осталась где-то там, во Вратограде. А здесь лишь моя пустая оболочка бродит.
Синдром самозванца… Знавал я пару ребят, что страдали от него: ничем хорошим для них не кончилось. Обнял Белку крепче прежнего.
– Все закончилось, Бел… – осекся на полуслове. Теперь ведь нет нужды звать ее фальшивым именем.
Она вытаращилась на меня, улыбнулась.
– Повтори.
– Что повторить?
– Имя. Как ты меня сейчас назвал?
– Белка.
Она разомлела в моих руках, словно растаяла. Рыжие волосы раскидались по плечам, девчонка взбудораженно и часто задышала.
– Кажется, теперь знаю, чего мне не хватало. Все звали меня старым именем – даже Бейка, представляешь? Хоть с кличками – это ее выдумка, самодурство! А ты напомнил мне, кто я есть.
Удивленно приподнял бровь: вот же ж! Ляпнешь случайную глупость, успокоишь девчонку…
– Белка. – Она повторила, катая имя на языке, словно пробуя его на вкус.
Влада, явившаяся из недр лабораторной комнаты, окликнула обоих, заставила вздрогнуть.
– Макс, можно тебя на секундочку?
Когда дело касалось Инны – можно было и на час…
Лаборатория встретила нас стерильностью и запахом хлорки. Щелчки натягиваемых резиновых перчаток пробуждали не лучшие воспоминания о госпиталях, где на оборудовании из говна и палок военный эскулапы старались выудить наши души из лап смерти. С переменным успехом.
Здесь дела обстояли иначе.
Не знаю, где и сколько кредитов раздобыла Бейка, но расплачиваться будет всю жизнь.
Ириска порхала от одной машины к другой, высвечивала их описание. Много умных слов мне ни о чем не говорили.
Задумался: правду ли говорила командующая, что собирается идти в политику? Или все это лишь ширма для проведения очередных безумных экспериментов?
Надеялся, что не скатится до уровня Скарлуччи.
Мягко кашлянул, прочистил горло. Остановился у огромной колбы – зря вспоминал про лабораторию Вита.
– Это что еще такое? – спросил нахмурившись.
– Реактивационная камера. – Влада с Ириской сказала почти в унисон. Я все еще нуждался в пояснениях. – Провела над девочкой операцию. Извлечь имплант без хирургического вмешательства не представлялось возможным.
– Может, сначала следовало спросить у меня разрешения? – почувствовал себя неуютно. Стало хуже, когда носферату одарила меня уничижительным взглядом.
– Ты бы отказал?
– Я такого не говорил, но хотел бы знать прежде, что вы делаете с моей… с моей…