Костяной Дом (ЛП) - Лоухед Стивен Рэй. Страница 26

— Повесьте на шею, — сказал он, передавая полотенце Киту. Себе он взял другое и накинул на затылок. Кит последовал его примеру и сразу почувствовал себя лучше.

Рядом со столом на треноге стоял большой медный поднос с расписным глиняным кувшином и несколькими перевернутыми стаканами. Тут же пребывала миска с миндалем, к которой и потянулся Томас Юнг.

— Вот, мой добрый друг, угощайтесь, — сказал он, протягивая миску.

Кит взял несколько сильно соленых миндальных орехов и бросил их в рот; его хозяин сделал то же самое.

— В эту жару организму нужна соль. Предотвращает перегрев. — Вернув миску на поднос, он жестом указал Киту на стул. — Садитесь, мистер Ливингстон. Отдохнем немного и поговорим.

Кит опустился на брезентовый стул и взял стакан бледно-желтой жидкости. Он был прохладным, от него исходил резкий запах лимона. Юнг устроился в кресле за письменным столом и сидел, поглядывая на гостя поверх беспорядочной груды бумаг и рисовальных принадлежностей. Кит пил лимонад. Он решил ждать, пока хозяин начнет разговор.

— Осмелюсь поинтересоваться, нет ли у вас чего-нибудь для меня? — наконец спросил доктор Юнг.

— Есть, конечно, — ответил Кит. Он поставил свой полупустой стакан на поднос, расстегнул рубашку и достал пакет, который забрал из отеля. — Мне было приказано доставить это вам нераспечатанным. Как видите, я выполнил эти инструкции. — Он встал и церемонно положил пакет на стол перед хозяином. — Я рад передать это на ваше попечение.

Томас не сделал даже попытки взять пакет, а просто сидел, сложив руки и вопросительно глядя на него.

— Вы знаете, что там внутри?

— Нет, сэр, не знаю, — признался Кит. — Мне не сказали. А вы знаете?

— Догадываюсь. — Доктор Юнг поднял глаза на Кита, а затем осмотрел пакет. — Если это то, что я думаю… — пробормотал он.

Кит ждал. Археолог по-прежнему не касался пакета. Он просто сидел и смотрел на него.

— Доктор Юнг, что-нибудь не в порядке? — спросил Кит через мгновение.

— Если это то, что мне обещали, история изменится. — Он взглянул на Кита. Его круглые очки мягко блеснули. — Вы ведь не догадываетесь об этом, не так ли? Но мир все равно изменится.

— Наверное, вы правы. — Кит кивнул. Он мог подождать еще немного.

Снаружи взревел осел. Словно пробужденный этим звуком, доктор резко вдохнул и придвинул пакет к себе. Он взял его и покачал на руке, как человек, пытающийся отсрочить поступок, о котором впоследствии придется пожалеть. Кит гадал, что такое Вильгельмина могла положить в пакет?

— Ладно. Что должно быть сделано, то надо сделать, — вздохнул доктор Юнг и дрожащими пальцами развязал бечевку и снял бумажную обертку. Внутри обнаружились страницы, казалось, вырванные из книги — ничего такого, что на взгляд Кита могло бы потрясти мир.

Хозяин рассмотрел монету, выпавшую из пакета, отложил ее в сторону и начал изучать напечатанные страницы. Еще в пакете лежало письмо, написанное рукой Мины и адресованное Кристоферу «Киту» Ливингстону, «при встрече с доктором Томасом Юнгом». Белый конверт был запечатан и проштампован, но марка не погашена. Юнг положил письмо перед собой на стол.

— Одного этого было бы достаточно, — пробормотал он.

— Сэр? — не понял Кит.

— Вот, — сказал доктор Юнг, постукивая пальцем по простой почтовой марке с профилем молодой королевы Виктории достоинством в «один пенни», как значилось внизу — обычная марка, ничем не примечательная с точки зрения Кита.

— Вы имеете в виду марку, да?

— Эту «марку», как вы ее называете, — Юнг коснулся ее пальцем, — не видел ни один человек в мире. Тем более — я.

— Позвольте, — сказал Кит, протянув руку к письму. — Я вижу, оно мне адресовано.

— Конечно, конечно, — кивнул доктор. — Открывайте скорее.

Кит сунул палец под клапан и вытащил лист простой белой бумаги, на котором было написано: «Кит, если ты читаешь это, значит, ты встретил доктора Томаса Юнга — последнего человека в мире, который знает всё. Доверяй ему, даже если речь идет о твоей жизни. Всегда твоя, Мина.» А больше там ничего не было.

Тем временем доктор опять взял монету и вертел ее с недоуменным выражением. Кит подумал, что для него такое выражение несвойственно. Вообще-то, это был самый обычный шиллинг. Доктор предал монету Киту. На аверсе серебряной монеты, как и следовало ожидать, был отчеканен профиль королевы Виктории, а на реверсе — корона с простой надписью «один шиллинг» под ней. Внизу значилась дата: 1835 год.

— Вам когда-нибудь приходилось видеть нечто подобное? — спросил Томас Юнг.

— Разумеется, — ответил Кит, возвращая шиллинг. — Много раз.

Джентльмен просто кивнул и положил монету рядом с письмом. Потом взял вырезку из газеты и опять посмотрел на Кита. — А в Кью-Гарденс вам приходилось бывать?

— Раз или два, — ответил Кит. — Там красиво. Люди ходят туда на пикники и просто чтобы посмотреть на растения.

Доктор отложил вырезку и, положив руку на отпечатанные страницы, вырванные из книги, сказал:

— Ну что же… последнее испытание.

Кит не знал, что сказать на это и промолчал.

— Если я не ошибаюсь, наша общая знакомая предоставила неопровержимые доказательства того, что какими бы невероятными не были ее утверждения, они являются правдой. — Он взял листы и протянул их Киту. — Вас не затруднит прочитать это мне?

Приняв бумаги, Кит быстро осмотрел их с обеих сторон. У него в руках оказался титульный лист, вырванный явно наспех, с названием книги.

— Вы хотите, чтобы я это прочитал? — решил уточнить Кит.

— Пожалуйста, — ответил Томас Юнг, снимая очки и закрывая глаза.

Кит откашлялся и начал читать: «Курс лекций по естественной философии и механическим искусствам Томаса Юнга, доктора медицины. Новое издание со ссылками и примечаниями преподобного П. Келланда, Массачусетс, FRS. Лондон и Эдинбург. Отпечатано для Тейлора и Уолтона, Аппер-Гауэр-стрит. 1845 г.».

Кит встревоженно поглядел на доктора. Тот сидел неподвижно, по-прежнему закрыв глаза. Кит перевернул страницу и продолжил чтение: «Занявшись подготовкой курса лекций по натурфилософии для чтения в театре Королевского института, я подумал, что план книги требует чего-то большего, чем просто компиляция известных к настоящему времени работ, и что я должен собрать в систему все, что касается принципов механических наук, способствующих улучшению искусств и служащих всемерному улучшению жизни».

Он остановился перевести дух и подождал. Доктор Юнг кивнул, и Кит продолжил: «Я также подумал, что при чтении лекций лучше всего записывать, насколько это возможно, все, что требовалось сказать по каждому предмету, и что даже когда нужно провести эксперимент, лучше всего тщательно описать его и повторить описание во время демонстрации. Запись лекций должна быть ясно изложена на языке, максимально приспособленном для пониманию самой широкой аудитории».

Доктор издал странное мычание, и Кит замолчал. Томас Юнг сидел неподвижно, как сфинкс, и внешне был совершенно спокоен. Единственным признаком внутреннего напряжения оставались крепко стиснутые руки с побелевшими костяшками пальцев.

— Мне продолжать? — спросил Кит, и его голос перебил напряженную задумчивость человека за столом. — С вами все нормально?

— Нет, — выдохнул доктор. — Все, наоборот, ненормально. — Он открыл глаза и посмотрел на Кита с каким-то отчаянием. — Вы сейчас читали из моей книги. Это прислала ваша Вильгельмина в доказательство своих слов.

— Ну да, я так понимаю, что она хотела…

— Беда в том, — не обращая внимания на слова Кита, продолжил доктор, — что эта книга еще не издана. На самом деле, она даже не написана.

Вот теперь Кит понял состояние собеседника.