Костяной Дом (ЛП) - Лоухед Стивен Рэй. Страница 30

— А потом, — продолжал он, — меня вдруг вызывают и говорят, чтобы я бросал свою работу и занимался делами герра Берли. А у меня эксперимент идет, и весьма интересный, между прочим. Я говорю: вот закончу через день-два, и тогда посмотрю, что там за заказ. Так нет! Немедленно бросай все и занимайся этой ерундой! Что там такого важного, что не может пару дней подождать! Никто ведь не говорит, из-за чего такая спешка. — Он раздраженно надул щеки. — Месяцы кропотливейшего труда пошли прахом — пуф! Просто так!

— Да, обидно, — посочувствовала Вильгельмина. — А что им надо?

— Новое устройство, — ответил Густав. — Типа того, какое я раньше сделал, чтобы помочь Его Светлости в астральных исследованиях, ja? Но этот прибор будет побольше, помощнее и сложнее во всех отношениях.

— Да, понимаю. — Вильгельмина изобразила живейший интерес. Это было нетрудно, поскольку ее пульс начал частить от этой новости. Она скормила помощнику главного астролога еще пару кексов и чашку кофе, а затем спросила: — Ну они же объяснили, зачем нужен этот новый прибор?

— В том-то и дело, что нет. — Он пожал плечами, а затем хитро улыбнулся. — Но я слышал, как они говорили об этом, когда думали, что я ушел. А я как раз задержался. — Он обиженно вздохнул. — Они относятся ко мне как к ребенку.

— Да, обидно, — Мина сочувственно покачала головой. — Но вы же знаете, с каким уважением я отношусь к вашему мастерству. Вы — очень опытный маг. — Она сделала паузу, а затем добавила: — Полагаю, они захотят сохранить такую важную работу в секрете.

— Эта штука похожа на первое устройство, — сказал Густав. — Только этот прибор будет использоваться для поиска людей.

— Каких людей? — удивилась Вильгельмина.

— Ну, таких же путешественников, если я правильно понял, тех, кто тоже ходит астральными путями. Граф говорит, что хочет встретиться с теми, кто разделяет его интерес к исследованиям. — Главный помощник алхимика наклонился вперед. — Но я ему не верю. Я думаю, этот Берли вовсе не тот, кем кажется.

— Возможно, вы правы. — Вильгельмина нахмурилась. Она уже не сомневалась: во что бы то ни стало ей надо заполучить дубликат этого прибора, чем бы он ни был. В то же время она подумала, что лучше ей свой интерес не проявлять, во всяком случае, так явственно.

Она еще размышляла, как бы похитрее изложить свою просьбу о втором экземпляре, когда молодой алхимик спросил:

— Хотите, я сделаю для вас такой же инструмент?

— Ну, я не знаю… — начала Вильгельмина, искусно скрывая нетерпение. — Я же понимаю, вы в очень сложном положении. А мне бы ни в коем случае не хотелось подвергать вас риску.

— Сделаю! — Густав решительно хлопнул ладонью по столу. — Я сделаю для вас копию. — Заметив ее колебания, он поторопился предложить: — Вам не придется ничего платить. Это будет подарок.

— Дело совсем не в деньгах, mein Freund, — сказала она ему. — Я же о вас беспокоюсь, Густав. Вы идете на риск. Если граф узнает о наших планах, у вас будут неприятности. А мне бы этого очень не хотелось.

— Не беспокойтесь, фройляйн. Никто не узнает. — Он отхлебнул кофе. — Я ученый. Я много времени потратил на обучение. Овладел своей профессией, и теперь не позволю, чтобы со мной обращались как с конюхом, чтобы мной командовали и заставляли исполнять всякие прихоти. — Он печально улыбнулся. — Извините, я, кажется, забываюсь.

— Ни в коем случае! Вы правы! — заверила его Вильгельмина. — Допивайте свой кофе, я еще принесу. Нам нужно обсудить еще некоторые детали.

ГЛАВА 17, в которой говорится о том, что совместное бремя вдвое легче

Раскопки в Карнаке были приостановлены до конца дня. Доктору Юнгу было не до них. Едва оправившись от шока, вызванного разговором с Китом, доктор впал в особое возбужденное состояние, знакомое многим ученым, стоящим на пороге открытия. Он угостил Кита отменным обедом в новейшем ресторане Луксора при отеле «Золотой козерог». У Кита на глазах зарождалась туристическая индустрия города. Там, не обращая внимания на сытную египетскую еду, доктор занялся исследованиями доселе незнакомой ему области: лей-путешествий. Кит, напротив, предпочел бы отдать должное обеду — он не помнил, когда ел в последний раз, — но вместо этого вынужден был отвечать на многочисленные вопросы доктора-энциклопедиста.

К сожалению, вопросы ученого очень скоро вышли за пределы весьма ограниченного опыта Кита.

— Честно говоря, я бы и рад рассказать вам больше, — наконец признался Кит, с сожалением поглядывавший на остатки еды на тарелках, — но настоящим экспертом был мой прадед Козимо. Это он втянул меня в это дело. Вот он знал об этом практически все. Он мог бы поведать вам гораздо больше, чем я.

— Да, такие люди мне по сердцу, — сказал Томас Юнг. — Я бы хотел с ним познакомиться.

— Увы! — мрачно ответил Кит. — К сожалению, Козимо больше нет с нами.

Доктор поднял брови.

— Правильно ли я вас понял, что он скончался совсем недавно?

Кит, внезапно уставший до того, что ему лень было говорить, просто кивнул.

Томас откинулся на стуле и через стол внимательно поглядел на Кита.

— Простите меня, но я озадачен. Я предполагал…

— Что он должен был умереть много лет назад?

Доктор кивнул.

— Козимо и сэр Генри скончались пару дней назад.

— Дорогой мой, — проговорил доктор Юнг профессиональным тоном врача, — мне по-настоящему жаль. Прошу вас принять мои искренние соболезнования.

Кит опять кивнул и коротко рассказал о безвременной кончине Козимо и сэра Генри. Доктор Юнг слушал печальный рассказ, сложив руки под подбородком. А Кита понесло. Он начал с того момента, когда попал в лапы Берли, и не остановился, пока не дошел до настоящего момента.

— И вот теперь мы — Вильгельмина, я и Джайлз, — должны продолжить работу этих двух замечательных людей.

— Благороднейшее стремление, — одобрил доктор Юнг. — Более того, сэр, я готов всемерно помогать вашему начинанию.

— Спасибо, — с чувством произнес Кит. Он так отвык от разговоров с сочувствующими людьми, что испытывал большое облегчение. — Я рад слышать такое от вас.

Подошел официант в белой куфии и синей чалме, чтобы убрать посуду. Доктор Юнг сказал ему несколько слов по-арабски, а затем встал.

— Предлагаю продолжить наш разговор в саду. Прогулка пойдет нам на пользу.

Они прошли через столовую к дверям, открывавшимся на террасу с балдахином. Галечная дорожка вела в тенистый сад с буйной тропической растительностью. Они прогуливались среди лаймов, папоротников и карликовых инжирных пальм. Кит чувствовал умиротворение. Через минуту он спросил:

— А что вам рассказывала Вильгельмина? Как она все это объясняла?

— Она несла самую возмутительную чушь, которую мне приходилось слышать. Что она, дескать, путешественница, прибыла из другого измерения, и ей нужна моя помощь в поиске очень ценного артефакта, который находится где-то в Египте.

— Вильгельмина… да, она такая…

— Сначала я решил, что она сумасшедшая, — говорил доктор Юнг. — В моей практике мне приходится периодически сталкиваться с людьми, страдающими различными формами безумия. Но только сначала. Я предложил ей успокоиться и постарался, чтобы она продолжала говорить, чтобы уточнить диагноз и понять, какой конкретно формой истерии она больна. — Он вдруг улыбнулся. — Вот тут-то она меня и достала, эта замечательная женщина.

— То есть?

— Она говорила четко, спокойно, умно и с большим чувством, но ни единого признака душевного расстройства я не заметил. Короче говоря, я позволил ей сочинить совершенно фантастическую историю, и меня очаровала ее изобретательность. Я не просто соглашался с ней, — доктор Юнг помахал пальцем, — нет, я возражал ей, задавал вопросы, которые ставили ее в тупик. Но она совсем не собиралась отказываться от своих убеждений. В итоге мы заключили сделку. В обмен на мою помощь она предоставит мне неопровержимые доказательства своей правоты. — Томас Юнг взглянул на Кита, и в его голосе послышалось нечто вроде благоговения. — Я считал ее рассказ великолепной шуткой и ни на миг не допускал, что он может оказаться правдой. Только подумайте — возможность путешествовать по своему желанию сквозь пространство и время! — Его взгляд на мгновение стал мечтательным, видимо, он представлял последствия этого нового открытия. — Вы должны извинить меня, — сказал он. — Я и до сих пор не могу в это поверить.