Vita Nostra. Собирая осколки - Дяченко Марина и Сергей. Страница 13

– Не беспокойся, – говорила мама со странной улыбкой. – Не пропадет. Когда он бросил свою первую семью с двумя мальчишками, не пропал же…

– Мама, она меняет время. Она может сделать так, что один и тот же день повторяется. Все, что происходит, – неправда. Папа тебя любит. Даже если был там какой-то курортный роман…

Он сказал и покраснел. До чего же пошлые слова получились.

– Валик, – мама выкатила на ладонь таблетку из пузырька, – я прекрасно тебя понимаю. Это защитная реакция. В семнадцать лет ты фантазируешь, будто тебе восемь…

– Мама!

– …Но все пройдет. Страсти улягутся. Ты уже взрослый, вы с папой будете встречаться, когда сами захотите, где-то на нейтральной территории. Может быть, он познакомит тебя со своей новой семьей…

– Да нет у него новой семьи! И не будет!

– Она молода и красива, – задумчиво сказала мама. – Такой и я когда-то была. Когда он явился передо мной на берегу моря, на закате. И я влюбилась настолько, что закрыла глаза на то, что он женат… и позволила ему уйти из семьи… И перестала заботиться о дочери… Это карма, Валечка.

– Мама, ты меня не слышишь, что ли?! Александра вернулась! И она…

– Если бы Саша вернулась, – мама, похоже, в самом деле слышала сейчас только голоса в своей голове, – она первым делом подняла бы трубку…

Мама указала на телефон в прихожей. Когда Валя родился, аппарат уже был старый, но в трубке до сих пор жил гудок. И на табличке из прозрачного пластика было записано несколько номеров. Один из них мама всегда обновляла – восстанавливала черным фломастером стершиеся цифры.

– …И позвонила бы мне, вот и все. Но ты сейчас все выдумываешь, чтобы отвлечь меня и себя…

Мама запила таблетку водой, подошла и обняла Валю почти насильно:

– Мне тоже очень грустно. Я тоже поначалу не хотела верить. Но в жизни все бывает, это жизнь… До конца каникул еще полно времени, давай поедем с тобой куда-нибудь? У моей коллеги отличная дача, и она сейчас пустая стоит, там чудесное место… Озеро, лес…

Валя должен был сказать ей о Торпе, и одно это слово извлекло бы маму из глухого отрицания, похожего на истерическую глухоту. Но Валя понимал, что именно сейчас это слово добьет ее и таблетками дело не кончится.

Сашка сидела на скамейке в знакомом дворе, обросшем старыми тополями. Видела, как Валентин грузил свой чемодан в такси. Валентин был подарком судьбы Сашкиной маме. Валентин был мамина вторая молодость, подлинная и последняя любовь.

Судьбу-дарительницу звали Фарит Коженников.

– Спасибо, Фарит, – сказала Сашка тому, кто уже не мог ее услышать. – Это была отличная идея. Увидишь, как я заново ее использую.

Глава 5

Артур отдал Пашке сумку с продуктами. Ничего объяснять не стал. Сообщил, что должен пройтись и побыть один.

– Что он тебе сказал? Ну мне-то ты можешь…

– Не могу.

– А что будет, если ты его не послушаешь?!

Артур посмотрел с такой мукой, что Пашка заткнулся.

Потом они разошлись: Пашка побрел домой, Артур свернул в одну из улочек и пропал из виду. Пашка несколько раз останавливался, оглядывался, спрашивал себя: а правильно ли он поступает? Не должен ли догнать брата, и остаться с ним, и просто быть рядом, что бы ни случилось? Что было бы честнее по отношению к Артуру – выполнить его просьбу? Или не слушать его, наплевать – и попытаться защитить его? Но там, на поле с комбайнами, Пашка уже его «защитил»…

Он выбросил краденые конфеты в урну по дороге. Остальное принес домой. Лора и Антошка набросились на сладости, бабушка еле уговорила их отложить полкоробки на завтра. И ее, и деда интересовало в первую очередь, где Артур.

– Он встретил знакомого, – соврал Пашка. – Они решили немного пройтись. Давно не виделись.

– Знакомого? – Дед справедливо не поверил. – Может… знакомую?

Пашка поразился, как обыденность достраивает сама себя, будто кристалл соли или простая снежинка. Бабушка и дедушка знали, что приятелей в Торпе у Артура и Пашки не водилось – не так много тут летом молодежи, да и не похожи местные на «дачников». Но перед глазами у бабушки и деда тут же сложилась картинка: встретил девушку, напросился проводить домой. Погода отличная, вечер теплый, пусть погуляют.

Пашке показалось, что бабушка и дед создают вокруг себя поле уверенности и спокойствия, неразрушимого быта и счастливой предопределенности. Пашке захотелось спрятаться в этом поле, но он боялся пробить в нем дыру. Он с его новыми знаниями об устройстве мира мог быть опасен для уютного старого дома.

Поэтому он вышел во двор. Пахло увядающей зеленью – дед выкосил крапиву, жгучие побеги бессильно валялись теперь на зеленой стерне. Открылся путь к турнику у дальнего забора. Турник был такой старый, что Пашка помнил, как не мог допрыгнуть до перекладины, скачи не скачи. Теперь достаточно было чуть-чуть приподняться на цыпочки.

Он подтянулся раз, другой, третий, пятый. Спрыгнул и размялся, прошелся по скошенной крапиве. И еще раз подошел к турнику и стал подтягиваться уже без счета, просто потому, что мышечное усилие помогало справиться с тревогой.

Пашкина футболка прилипла к спине, а небо совсем потемнело, когда на улице послышались шаги Артура. Пашка узнал их, хотя это были очень необычные шаги.

Артур открыл калитку, вошел, пошатнувшись. Раньше Пашка никогда не видел брата пьяным. А в таком состоянии не мог даже представить. Артур едва держался на ногах, на футболке у него налипла плохо оттертая блевотина и еще какая-то дрянь. Казалось, прежде чем вернуться домой, он долго валялся в канаве. А запах – запах даже на расстоянии выворачивал Пашке ноздри.

– Подожди, – сказал он быстро. – Давай-ка на задний двор. Я тебе вынесу умыться, переодеться…

Артур помотал головой, потерял равновесие и чуть не упал. Очень решительно, контролируя каждый шаг, пошел к крыльцу, и надо же так случиться – на крыльцо из дома как раз вышла бабушка.

Падал свет из окон на веранду. Дотягивался луч от уличного фонаря. Бабушка всплеснула руками, стоя на верхней ступеньке крыльца. Артур, стоя на нижней, был почти одного с ней роста.

– Бедный ты мальчик, – сказала бабушка ласково. – Вы с ней поссорились? Она тебя обидела? Девчонки бывают очень вредные. Я впервые почувствовала себя свекровью, когда твоему папе было два года… Давай, всё уже, умывайся, я приготовлю лекарство…

Пашка, стоя в тени, видел, как Артур раскачивается, перемещает вес тела с ноги на ногу, будто готовясь к прыжку с трамплина. Или еще к чему-то готовясь. Глаза у него были стеклянные, но не от алкоголя. Кажется, в эту секунду Артур жалел, что недостаточно пьян.

– Артур! – предостерегающе крикнул Пашка и не успел. Его брат издал короткий звук, будто задыхаясь, и ударил бабушку по лицу так, что ее голова мотнулась назад.

Артур тут же бросился к полуоткрытой калитке. Выскочил на улицу и пропал, а Пашка потратил еще секунду, чтобы справиться с параличом. Потом уже метнулся к бабушке.

Левой рукой она держалась за перила крыльца. Правой ощупывала лицо: губы в крови, льющейся из носа и прибывающей все скорее.

– Деда! – закричал Пашка в отчаянии.

Дедушка тут же выскочил на крыльцо. Подхватил бабушку, поддержал:

– Что случилось?!

Пашка не мог объяснить. Бабушка тоже – она, кажется, была в шоке. Дедушка потащил ее в дом, и там сразу же испуганно завопили Антошка и Лора…

Пашка мог, по крайней мере, рассчитывать, что дед окажет бабушке первую помощь. Оставаться с ними рядом, отвечать на вопросы, что-то объяснять – нет, Пашка был не в силах. Перед глазами у него стояло лицо Артура – каким оно было, когда тот получил очередное задание от человека в темных очках. После того, что видел Артур на ржаном поле, он не мог не исполнить поручения, вот и исполнил. Что теперь?

Валин телефон позвонил, когда мама уже спала в опустевшей супружеской спальне, приняв целую батарею таблеток. Сначала из больницы пытались дозвониться ей, но мама отключила трубку.