Vita Nostra. Собирая осколки - Дяченко Марина и Сергей. Страница 4

Отец ворчал, что мама балует единственного сына. Из-за Вали, его постоянных болезней и споров о воспитании родители чуть не разошлись, но отец был порядочным человеком. Правда, из прежней семьи он ушел, но там была «такая ситуация». Такая ситуация, говорил он подросшему Вале, и тот верил.

Когда-то у Вали была сестра, дочь мамы от первого брака, Валя ее не помнил. Девушку звали Саша, она поступила в какой-то провинциальный институт и однажды пропала. Ее портрет с пометкой «Помогите найти» встречался Вале много лет – будто сам по себе появлялся на досках объявлений, в компьютерной рекламе, на столбах…

– Она ужасно ревновала, когда мы с твоей мамой поженились, – говорил по секрету отец, и его голос делался желчным. – И сбежала, сперва в этот дурацкий институт, а потом и вовсе перестала выходить на связь.

И добавлял вполголоса:

– Свинья.

– Может, с ней что-то случилось? – неуверенно предполагал Валя.

– Что могло случиться?! Молодая здоровая девчонка. Может быть, когда-нибудь еще объявится. Хотя на месте мамы я бы ее не простил…

Валя часто думал о пропавшей сестре, когда ему было лет тринадцать-четырнадцать. Одно из объявлений, хорошо сохранившееся, он забрал себе и прятал от мамы в ящике стола. Иногда, когда Валя долго смотрел на лицо незнакомой Саши, у него начинала кружиться голова и приходило чувство, которого он раньше не знал. Мурашки по коже, слишком быстрый пульс и мало воздуха, будто ком в груди.

В старшей школе он почти забыл о сестре и выбросил старое объявление. Все его одноклассники встречались с девчонками, и Валя тоже делал вид, что у него кто-то есть. Пошел к окулисту и подобрал контактные линзы. Записался в спортзал, стал пить протеиновые коктейли, но, глядя в зеркало, видел в незнакомом подростке всего лишь себя. Маменькиного сыночка Валечку.

На выпускном вечере он танцевал один, но то и дело хватался за телефон, утыкался в экран, притворяясь, что ему кто-то пишет и надо срочно ответить. Едва стало можно – потихоньку ушел домой.

Было двадцать шестое июня. От школы до дома пешком – пятнадцать минут, а прежде, опаздывая на уроки, Валя и за десять прибегал. Теперь некуда было торопиться. Он шел по летней улице, где было людно, как в воскресный полдень: стайками шатались подростки, держались за руки влюбленные, собаки выгуливали хозяев, и только Валя, кажется, был совсем один, но одиночество не тяготило его. Впереди взрослая жизнь, и хотя факультет медицинской техники, куда его ненавязчиво сосватал отец, Вале вовсе не нравился – зато с ним были уверенность студента, гордость, что прошел по баллам, и уже там, в студенческой жизни, он точно с кем-то познакомится…

Девушка стояла у входа в магазин, лицом к освещенной витрине. Светлые брюки и куртка, гладко уложенные волосы. Валя задержал взгляд на ее спине, прямой как струна, и сам тут же перестал сутулиться. Заговорить с ней? Валя сроду такого не делал, но сейчас – сейчас на нем хороший костюм, линзы, остатки куража. Да и ведь она тоже почему-то стоит в одиночестве. Кого-то ждет?

Девушка обернулась, почувствовав его взгляд. Валя споткнулся на ровном месте; она вовсе не была его ровесницей. Ей можно было дать и двадцать, и сорок, но самое страшное – она кого-то напоминала ему так сильно, что мурашки пошли по коже и запрыгало сердце.

Девушка повернулась, шагнула в сторону, и вот уже никого нет у витрины, будто Вале все померещилось.

Он отпер дверь своим ключом, стараясь, чтобы замок не щелкнул слишком громко – родители, конечно, уже спали. Завтра они летели на море отдыхать, впервые вдвоем, он еле их уговорил. Точнее, маму: отец-то сам понимал, что сын уже взрослый и оставить «одного дома» на две недели – нормально.

Завтра, ближе к вечеру, они войдут в теплое море. Валя обещал звонить и писать каждый день и докладывать, что ел, где гулял, не простудился ли и как настроение.

Он оставил сумку с аттестатом в прихожей на полке. Посмотрел на часы – полпервого; не такое уж событие этот выпускной. Это раньше люди с ума сходили уже в сентябре, собирая деньги, заказывая рестораны и катера, в то время как выпускники только и мечтали, как бы поскорее разбежаться и забыть физиономии друг друга. Или так было не у всех? Или Валя по натуре одиночка?

Скоро университет, и вот там-то Валя найдет свою компанию. Хорошо, что на занятия ездить недалеко и жить он будет дома. Слово «общежитие» было для мамы пугалом, кошмаром…

На кухне горел свет. Мама стояла у окна в наушниках, смотрела фотографии на планшете, и Валя успел увидеть через ее плечо: солнце, море, молодая мама в купальнике, рядом девочка лет шестнадцати или семнадцати, такая, как Валя сейчас. Мама тяжело вздохнула; Валя потихоньку вышел и вошел снова, так, чтобы она наверняка увидела его отражение в оконном стекле.

Мама быстро обернулась. Погасила экран планшета:

– Так рано?!

– Все успел, – сказал Валя с улыбкой. – Аттестат получил, речь сказал, поел, потанцевал, от водки в туалете отказался. Лучше завтра провожу вас, помогу с чемоданами.

Мама крепко обняла его. Крепче обычного.

– Ты обещаешь быть осторожным? Переходить улицу только на зеленый свет?

«Тревожное расстройство» – так называлась ее болезнь. Она видела опасности там, где любому человеку и мысли не придет их искать. За сборами в отпуск мама, наверное, забыла принять таблетку.

– Я обещаю, – сказал Валя с чистым сердцем. – Со мной ничего не может случиться.

И вспомнил девушку с фотографии. Где-то сейчас она жила, наверное, своей жизнью и думать не думала, что мама из-за нее переживает. Отомстила, значит, за нового мужа, нового сына, новую жизнь…

И снова холодок прошел у него по спине.

После обеда восьмилетний Антошка начал проситься на речку: «Это лето или нет? Это каникулы – или тюрьма?!» Его сестра, маленькая Лора, радостно подхватила, копируя брата: «Или тюрьма-а?!» Дед засобирался, снял с веревки полотенца, вытащил удочки из сарая. Бабушка категорически заявила, что сначала измеряем давление – и только потом куда-то идем.

Экзамена дед не выдержал. «По жаре под солнцем, – сказала бабушка, – я с таким давлением никуда не пущу». А сама она недавно подвернула ногу, тащиться через всю Торпу не могла и пообещала полить Антошку и Лору из шланга, и пусть купаются в надувном игрушечном бассейне.

Лорка готова была зареветь, и тут Пашку будто шилом ткнули в неназываемое место.

– Я с ними пойду, – сказал он бабушке. – Заодно и сам искупаюсь.

Бабушка не сразу нашлась что сказать. Паша и Артур были в ее глазах немногим взрослее Антошки и Лоры. Но ведь братья уже окончили школу…

– Нет, – неуверенно сказала бабушка. Лора почувствовала слабину и заревела в голос.

– А что с ними может случиться? – подал голос дед. – Дорогу Пашка знает…

– Только в том случае, – нашлась бабушка, – если вместе с Артуром. Вот если вдвоем их поведете – тогда пускай.

Артур сидел в кресле-качалке в саду, слушал свои подкасты. Когда с него сняли наушники и объяснили, в чем дело, он сморщился, как старая слива:

– По такой жаре куда-то таскаться?!

– На речку же! – Антошка прыгал вокруг, уже собрав все необходимое – резиновый мяч и маску с трубкой для ныряния. – Купаться! Ты что, дурак, не хочешь купаться в речке?!

– Артурище, – ласково сказала бабушка. – Ну пожалуйста.

Через несколько минут они уже шагали по улицам, пустым в это время дня, то в гору, то под гору, по сухой глине, асфальту и гравию, а Лора и Антошка бегали кругами и срывали одуванчики с обочин. Маска с трубкой болталась у Антошки на шее.

Много раз потом Пашка вспоминал этот день. Как будто воздух, прогретый, по-особенному струился над землей. И сквозь одну реальность просвечивала другая. В какой-то момент он даже испугался: а вдруг ему «голову напекло», от чего предостерегала бабушка?

– Какой странный город эта Торпа, – сказал он вслух, потому что не мог молчать больше. – Вот в нашем районе – деревня же настоящая. А в центре… эти дома… Ты никогда не думал, а где у них градообразующее предприятие?