Пленница любви - Уинспир (Винспиер) Вайолет. Страница 24

— Скажите, это займет недели… месяцы, мистер Вестбэри? — Она повернула голову, чтобы взглянуть на него. Он молча закатил коляску в лифт и нажал на кнопку этажа, на котором располагалась палата Иден.

Врач нахмурил рыжие брови, в тусклом свете лампы голубые глаза изучали юное лицо. Но заговорил он не раньше, чем вкатил Иден в ее палату:

— Ты так торопишься вернуться на свою работу?

— Да.

— Такая независимая? — Он улыбнулся и подвез коляску к залитому солнечным светом окну. Золотые лучи играли на розовых боках фламинго, стоявшего на тумбочке.

— Я не думаю, что меня будут так долго ждать на работе, — ответила она.

Уорд Вестбэри решительно склонился над Иден.

— Если ты вбила себе в голову идею, что застряла здесь надолго, то избавься от нее немедленно! Ты будешь ходить — со временем! И я ни секунды не сомневаюсь, что твоих нанимателей и коллег так уж волнует финансовая сторона дела. Они рады, что ты… здесь. Скажи, почему ты такая грустная сегодня? Обычно ты мой самый лучший пациент и я спешу с тобой повидаться.

— Я… мне кажется, я немного волнуюсь перед возвращением домой в пятницу, — призналась Иден. — Я словно выйду из-под надежного и уютного крылышка, каким вы были для меня, мистер Вестбэри.

— Ты и без меня все время плыла по волнам жизни, высоко держа голову. — Он ласково коснулся ее подбородка. — Конечно, мне хотелось бы думать, что моя любимая пациентка не может жить без меня, но я знаю, что это не так.

Вошла медсестра с подносом с едой и чаем. Уорд Вестбэри с удовольствием присоединился к Иден и съел сандвич с огурцами. Пока они болтали, врач взял небольшую книгу в кожаном переплете, лежавшую рядом с фламинго. Книга раскрылась на странице, где были подчеркнуты некоторые строки. В тишине хирург изучал ее, затем поднял голову, и пронзительный взгляд голубых глаз остановился на Иден.

— Маккей очень страстный поэт, — пробубнила она.

— Да, — тихо отозвался врач.

Он пытливо смотрел в ее лицо, в карие глаза, на худые, чуть розоватые щеки, легкий изгиб нижней губы. Затем Уорд Вестбэри снова взглянул на книгу, которую держал в руках.

— Я не особый ценитель изящной литературы, — проговорил он. — Но эти стихи необычайно красивы. Он пишет о ком-то, кто любил и потерял свою любовь.

— Я увлекаюсь стихами Эрика Маккея уже очень давно. — Сердце Иден быстро-быстро колотилось в груди. — Я читала их еще в школе. Правда, тогда едва понимала, о чем он пишет. Он, должно быть, пользовался успехом у женщин.

— Я вот полный профан, когда дело касается женщин. — Врач широко улыбнулся. — Пока они не окажутся на операционном столе.

Иден тоже улыбнулась, ее взгляд остановился на ярко-рыжих волосах собеседника. Уорд Вестбэри не был красавцем, но, по ее мнению, в нем было нечто притягательное.

— Я с трудом могу поверить, мистер Вестбэри, что у вас не было любовных завоеваний.

Он перестал улыбаться.

— Была одна девушка… очень давно. Мы оба были студентами-медиками. Марджери заболела полиомиелитом. У нее были слабые легкие… Она умерла. — Он провел длинным пальцем по золотой надписи на переплете толстой книги любовных стихов. — Я даже сейчас никак не могу смириться с ее смертью. Иногда она приходит ко мне во сне. Но когда просыпаюсь, я снова один. — Он поймал взгляд Иден прежде, чем она успела его отвести. — Когда живешь, питая себя мечтами, только становишься еще голоднее, — многозначительно добавил он.

Он вышел из палаты, а Иден осталась сидеть перед окном. Она не удивилась, поняв, что Уорд Вестбэри разгадал ее секрет. Он наблюдал за ней на протяжении всего времени болезни. Скорее всего, в моменты приступов страшной боли Иден повторяла одно-единственное имя… Она звала мужчину, который собирался жениться на ее сестре!

Иден тяжело вздохнула. Ее мысли обратились к далекой стране, в которую вернулся Лейф. Он больше не мог здесь оставаться! Понимая, какова Гейл на самом деле, он все-таки любил ее. А Иден знала, что жизнь похожа на ноющую рану, когда некому уверенно произнести твое имя, некому послать тайную музыку души.

Ее пальцы сжали книгу. Иден вспомнила две строчки, написанные Эриком Маккеем:

На следующее утро, пока Крессида Моран заставляла ее делать упражнения, Иден узнала, что веселая блондинка была знакома с Гаретом Конвеем.

Иден включила радиоприемник, стоящий у кровати, как раз в тот момент, когда оркестр заиграл произведение Гарета под названием «Танец в холмах». Когда по маленькой больничной палате полилась эта мелодия, худые, сильные руки Крессиды перестали массировать ногу Иден.

— Я очень люблю музыку Гарета, — мечтательно вздохнула она.

Крессида, самоуверенная американка, всегда подтянутая и хорошо одетая, производила впечатление сильной и упорной девушки, которое рассеивалось, как только другие узнавали ее поближе. Крессида поведала Иден, что у нее было много парней, но она ни к одному из них не относилась серьезно.

— Я хочу когда-нибудь влюбиться по-настоящему, — продолжила она. — Но сейчас парни нужны мне только для развлечения. Большие, забавные игрушки — ну, ты понимаешь.

Крессида подпевала оркестру.

— Гарет очень умный мальчик. Тебе с ним повезло.

Улыбка заиграла на ее розовых губах, пока Крессида массировала ноги Иден.

— Скоро я услышу, что ты готова уплыть в свадебное путешествие с каким-нибудь милым парнем, — пообещала она. — Думаю, Ниагарский водопад самое подходящее место для молодоженов… там такие высокие радуги повсюду. Когда была ребенком, я любила смотреть на них. Я даже думала, что на конце радуги меня ждет горшочек золота.

— Кресси, в твоих жилах течет ирландская кровь? — Иден рассмеялась.

— Ирландские причуды? — Крессида натянула на нее клетчатые брюки и разразилась гортанным смехом. — Мой дед был выходцем из Ирландии, если это отвечает на твой вопрос, карие глазки.

— Да, отвечает. — На этот раз Иден было легче свесить ноги с края кровати, и с помощью Крессиды она встала. Через минуту Иден уже сидела в коляске. Ноги ее ныли от упражнений и массажа.

— Тебе удобно, милая? — Крессида подложила маленькую подушку под бок Иден: слабая боль все еще донимала ее подопечную.

— Все хорошо, — заверила Иден. — Ты прекрасный друг, Кресси.

— А в тебе столько любви и доброты. — Крессида взглянула на наручные часы. — Слушай, у меня еще есть время на одну сигарету, перед тем как отправляться к миссис Гоулт. Присоединишься ко мне?

Сигареты были американские. Иден удивилась их длине, беря одну из предложенной пачки.

— На моей родине все стремится достичь небес. — Крессида поднесла зажигалку к губам Иден, затем зажгла свою сигарету. — Здания, колбаса салями, парни. Я как-то встречалась с баскетболистом, так вот в носках он был ростом шесть футов и семь дюймов. Я люблю высоких парней. С ними я чувствую себя маленькой и беззащитной.

Крессида села на кровать Иден и скрестила длинные ноги. Ее светлые волосы были уложены на французский манер. Она, безусловно, была не из слабых изнеженных женщин, хлопковый халат обтягивал упругие соблазнительные очертания ее фигуры.

— Наверно, ты на седьмом небе от счастья, что завтра возвращаешься домой?

— Ну, я бы сказала, что только на пятом, — заметила Иден. — Я рада, что ты будешь продолжать заниматься со мной.

— Сладкая лесть!

— Кресси, ты хорошо влияешь на состояние моего духа и моих ног.

— У влюбленной девушки не может быть упадка духа. — Сквозь табачный дым Крессида изучала лицо Иден. — Только не у девушки, у которой есть парень. А у тебя есть Гарет! Со мной он общается так, будто я ему ласковая родная сестра.

Крессида говорила свободно, но из ее лазурных глаз исчез беззаботный блеск. Иден задумалась, насколько Гарет нравится Крессиде. Но тут же весело рассмеялась, когда ее собеседница, облизываясь, объявила: