The офис - Донцов Андрей. Страница 34
– Изучаю, чем потчуют народ. 71 сериал в день на доступных каналах. Считая повторы, конечно…
– Да… я вот тоже смотрю… а ты говоришь геноцид… А у тебя почему жены и детей нет, а?
– Детей нет, потому что нет жены, а жены нет… некогда просто…
– Ты отдыхать пробовал, Саня? Хотя бы ночью, а?
– У меня кипит голова, Иван Сергеевич, трещит по швам и лопается на две части одновременно. Нельзя видеть все это и молча сидеть…
– Ты революцию готовишь?
– Нет, но надо хотя бы в умах людей давать отпор этой… этой… информационной шизофрении.
– Слушай, я тут покупаю квартиры в доме эконом-класса, деньги вкладываю помалеху, сдаю, перепродаю – по-разному. Так вот, в Новороссийске строят комплекс недалеко от моря. Там в описании инфраструктуры сказано: во дворе игровые площадки для детей, скамейки для отдыха взрослых… Скамейки для отдыха взрослых, Александр!!! Ты когда последний раз сидел на уличной скамейке, просто отдыхал?
– А если мне не сидится? – продолжал богатырь. – Если на этих скамейках уже не будет сидеть людей русской национальности через пятьдесят лет… вообще не будет…
Сергей очень жалел потом, что не попытался поговорить с Саней по-другому, без легкой иронии. Он видел в Маслове себя пяти-шестилетней давности, и почему-то ему доставляло удовольствие наблюдать чужую горячность и ощущать собственное спокойствие. Спокойствие, которое ему дала семья. И которое он ни на что не хотел бы променять.
А богатырь за монитором продолжал кипятиться, выбрасывать в пространство кабинета полные бессильной злобы вопросы:
– Ты знаешь, когда закончится русский род на земле? Дата легко прогнозируется…
4
Иван Сергеевич ушел от своего друга и коллеги, удивляясь, насколько глубоко тот погряз в идеологическом болоте. У него возникла твердая уверенность в том, что ничем хорошим эти поездки в столицу нашей родины для Маслова не закончатся. Если бы знать тогда, что не только для Маслова…
С тех пор он провожал своего богатыря в Москву дружескими подтруниваниями типа «в столицу за вредными для сна идеями поехал?».
А Маслов за полгода организовал из дышавшей на ладан заводской поликлиники сильный и вполне современный медицинский центр, закупив оборудование и переманив из областного центра четырех врачей – две приятные супружеские пары с хорошим послужным списком и редким ореолом интеллигентности и порядочности. Они создали атмосферу семейной клиники, от которой на заводе пришли в восторг.
Поводом для их новой беседы послужил список запретных слов, который был расклеен по предприятию. На длинных свитках были выписаны более двухсот речевых оборотов, по большей части молодежных жаргонизмов.
Маслов рассказал Ивану о встрече на партийном съезде с бывшим работником телевидения, который и поведал ему о тайном заговоре всех подконтрольных государству СМИ, снабдив наглядными материалами.
– Язык тупых наркоманов внедряется в нашу голову с экрана осмысленно… Сознание начинается с языка, и его чисткой сознательно занимаются.
– Чисткой чего, сознания или языка?
– Сознания через язык… наркоманский, тупой, ориентированный на низменные инстинкты, на отсутствие памяти в человеке… на отсутствие образа… на уничтожение образа через уничтожение художественности…
Ивану стало жаль друга. Не он ли втянул его в это болото?
– Саня, ты же штангой занимался. Что тебя в филологию потянуло?
– Вот кассеты… Один и тот же ведущий в программе за январь и за сентябрь 2000-го. Прошло полгода.
Как у человека мог так поменяться язык? У образованного, прошу заметить, человека. А вот ведущий интеллектуального шоу. Слово-то какое мерзкое!.. – Он потянулся к видеомагнитофону и нервно запихал туда кассету. На экране появилось знакомое очкастое лицо ведущего. «Сейчас мы будем с вами оттягиваться, прикалываться и торчать от удовольствия. У нас сегодня в студии…»
Маслов нажал «стоп».
– А раньше он начинал свои программы с цитат…
– Ну и что…
– А то, что все программы в сентябре начинались с подобных текстов. Понимаешь? Прикалываться… и торчать? Ну? Ты понял? Те программы, что не поменяли язык, – закрылись. Это была чистка первого уровня. На уровне филологии. Дальше пойдет работа со смыслом. Все аналитические программы закроют. Люди должны быть быдлом, которое торчит… Всех посадить на иглу! Информационную, но абсолютно ощутимую. Показать тебе подряд только начало семнадцати программ… там одинаковый текст везде… программирование…
– Это паранойя… блин… я не против этих бумажек с запретными словами… Но люди, они как разговаривать у тебя будут на производстве? Жестами?
– А я им мат, кстати, не запрещал! Про мат там ни слова.
– Подразумевается, что если нельзя говорить «сесть на иглу», «подсел», «вставляет» и все такое прочее, то и на мат это распространяется как бы между прочим.
– Не между прочим… я поговорю с людьми…
– Слушай, идея с поликлиникой и врачами, она была неплохой… там людям давали, а не запрещали… давали новое. Так ты и здесь что-то дай взамен. Повесь список рекомендуемых выражений. Подпишись: «Одобрены руководством завода к употреблению следующие фразы…» Шучу-шучу. Хотя вообще-то, это… матом, говоришь, можно у нас ругаться?
– Можно.
– Это все – п…дец как не смешно. Но я вижу плановые показатели и то, что до этого все новшества приводили, так сказать, к положительным результатам. Так что прожую и эти твои сопли…
– А это ты правильно сказал…
– Про сопли?
– Нет, про то, что людям надо давать что-то взамен… Радиоспектакли! Почему у нас их перестали крутить? Почему перестали, а?
– Потому что в них рекламу трудно собирать.
– Правильно! И потому что они развивают образное мышление нашего народа. Мы их найдем, старые радиопостановки, и будем крутить по заводскому радио, по две в день. С утра и после обеда! Как, а? Не возражаешь.
– От тебя люди не разбегутся? С ума не сойдут? Сразу по две в день?
– Люди не идиоты.
Маслов успел стать жертвой и третьей навязчивой идеи. Было даже удивительно, как легко приживались различные фобии в таком огромном человеке.
Идея заключалась в преследовании и жестком контролировании всех потенциальных лидеров на территории страны специальными службами.
– Ты помнишь, Сергей, было время Кашпировских, Чумаков и прочих людей, обладающих сверхъестественными способностями. Где они все сейчас? Умерли? Нет! Уехали из страны? Нет! Все здесь… Просто их элементарно прибрали к рукам. Контролируют и эксплуатируют. Шесть лет назад начался отлов всех, кто может повести за собой толпу. Не согласных сотрудничать – убивали. Жестоко и цинично. Падали вертолеты, нападали маньяки, врезались машины… все маскируется под несчастный случай, который вовсе таковым не является. Точнее, он несчастен для их семей… но запрограммирован системой заранее…
В глазах Маслова был реальный страх:
– Мы знаем только о громких делах, которые на слуху… но эту концепцию подтверждают тысячи фактов… Скоро все, кто может своим авторитетом вывести на улицу толпу… все будут или под колпаком, или убиты… Уже чистят детских тренеров по боксу и борьбе… Мы живем в очень маленьком городе… даже не в областном центре… просто до нас еще не добрались, Сергеич.
Как можно было отпускать его в Москву после такого? Информация, которой питала его столица и все эти охотники за псевдополитическими идеями и вполне реальными бюджетами, явно не шла ему на пользу.
Умер Маслов почти сразу после изложения этой своей последней идеи. Может, люди склонны притягивать то, о чем сами пророчествовали?
5
Маслов умер на самом деле странно. Утонул в проруби. Свело мышцу.
В тот день он не надел дорогущий золотой крест, который потом нигде не нашли. Его партнер по водным зимним процедурам не приехал по причине поломки машины. Точнее сказать, приехал, но уже поздно. Приехал, чтобы увидеть одежду, следы босых ног, идущих по направлению к проруби, и отсутствие следов в обратную сторону.