The офис - Донцов Андрей. Страница 43
Она делала все что умела – только теперь в два раза быстрее и агрессивнее. В Уральско-Сибирском регионе прирост составил не 40, а 64 %. Купили, кажется, не только те, кто разругался и был явным врагом, но даже те, кто разорился, повесился, проворовался или сел несколько лет назад.
Каждый мужик с яйцами стал дилером и купил. Каждый крепкий сибиряк не подвел такую женщину!
7
Кино про ее жизнь вступало в важнейшую кульминационную фазу. Спокойный голос диктора вещал:
«Когда Дарья в очередной раз входила в его кабинет, она понимала: сегодня все решится. Чувство собственной правоты и уверенности в своих силах сделало каждый шаг, каждый жест, каждый взгляд преисполненными такой могучей энергии, что устоять против нее был никто не в силах…»
Она подготовила графики роста продаж со всех регионов – со всех, в работе с которыми принимала участие. С момента, где принималась за дело Дарья – эта линия выделялась ярко-красным цветом, – тренд неуклонно шел вверх. Когда уже у него проснется и пойдет вверх его тренд, его чувство мужского достоинства? Ведь он же воин и победитель по натуре. Не может же в нем спать инстинкт хищника.
Она пришла к нему на планерку, вернувшись из трехнедельной командировки, как триумфатор гладиаторских боев, – с гордо поднятой головой, расправленными плечами, горящим взглядом и усталой походкой.
В его кабинете опять играла какая-то странная музыка – то ли буддийские мантры в современной обработке, то ли рок-н-ролл в исполнении группы из республики Тува на их родном языке.
Дарья уверенно занялась полем решающего сражения. Подошла к магнитоле и вставила свой диск. Через несколько секунд в кабинете разлилась мелодия аргентинского танго, словно перенося эту захламленную бумагами офисную клетку в другое время и на другой материк. Это был ее танец. Это была ее музыка. Мелодия аргентинского танца наполнила офис запахом моря, загорелого тела и тепла.
На столе она вновь заметила стоящее в рамке фото. До этого во время своих кабинетных похождений ей неоднократно приходилось сталкиваться с этой небольшой этической проблемой. Не ее проблемой, конечно, а ее жертв. Поэтому она научилась не обращать внимания на расставленные лица карапузов, вскользь отмечая их сходство или несходство с предком и больше не акцентируя на этом своего внимания. Раньше у Дарьи не было моральных проблем, на которые не нашлось бы орального решения.
В который раз образ худого мальчишки с коротким ежиком на голове и очень бледным лицом неприятно удивил ее. Но она усилием воли не позволила своему удивлению перерасти в вопросы и ненужные размышления. Она пришла сюда действовать.
Дарья достала пачку распечатанных графиков – кривую продаж по каждому отдельному городу, где красная жирная кобра факта, торжественно извиваясь, господствовала над синим ужом планируемого объема.
Она пришлепывала эти графики к стене, грубо, на новые обои, двигаясь по направлению к вешалке, стоящей у двери.
Она не шла – танцевала. Это была ее музыка, ее танец, ее победа. Слегка покачивая в такт бедрами, она расклеила по дороге отчеты по всем четырнадцати «подшефным» городам и остановилась, чтобы снять с себя одежду.
Третий раз за неполные одиннадцать месяцев она собиралась раздеться в этом кабинете.
В то время как юбка стала сползать вниз, нежные руки неожиданно сзади остановили ее движение в области коленей и жгучий возбуждающий кожу язык стал двигаться вниз-вверх по ее ягодицам, затем по бедру…
Она стояла словно оцепенев, боясь спугнуть внезапное ощущение…
Ее развернули, и сквозь приоткрытые веки она взглянула на стоящего перед ней на коленях Че Гевару. Потом сильно зажмурилась от судорог удовольствия, которые пронзали ее тело, а язык… язык… о боже!.. и не думал останавливаться. Он выжигал в ее сердце невиданные до этого слезы, делая бессмысленным весь спортивный сексуальный задор ее предыдущих опытов… Невероятное наслаждение и буйный восторг, словно она была на первом свидании с мальчиком из старших классов, захватили ее сознание и тело.
Только в те первые встречи она волновалась и была робкой.
Затем как-то быстро она всему научилась, все поняла и освоила. И превратила это в жизненное оружие, забыв о том, какие чувства это может нести…
– Я не… это… не… это… имела в виду! – попыталась она остановить грядущее счастье, но лишь на секунду предвосхитила бурю эмоций, взорвавшую ее как гроза взрывает атмосферу жаркого и спокойного дня.
Через месяц увольнялся уже он. Не сказав никому ни слова, лишь пригласив ее на чашку кофе в какое-то дешевое кафе, уставленное мебелью из ИКЕИ.
Во время этого трехчасового разговора они подружились. Она не пыталась больше его соблазнять, а он обороняться. Со стороны казалось, что старые друзья общаются друг с другом после долгого перерыва.
Они совсем ничего не знали друг о друге – и вдруг им многое стало интересно. Его жизнь сильно отличалась от всего того, к чему она привыкла. Он в свою очередь заставлял ее разговаривать на те темы, которые давно и надежно были похоронены под толстым слоем офисных заданий, – о детстве, первых книгах, велосипеде, каникулах, последнем потрясшем ее кинофильме и целях, которые она преследует в жизни в конечном итоге. Кто и когда говорил с ней последний раз хоть о чем-то из этого…
А здесь… все это обрушилось на нее сразу, словно сухой прохладный ветер на жутком душном побережье Таиланда.
8
В конце их беседы он взял ее за руку и, впервые глядя ей в глаза, а не куда-то мимо и сквозь нее, произнес тихим, но уверенным голосом:
– Тебе спасибо за то, что так помогла мне на работе. Я рассчитался за это время с клиникой до конца. Все хорошо прошло. Он будет жить.
– Слава богу…
– Из-за этого на этой работе и держался…
Внутренний голос Капитановой рассказал о ее чувствах буквально следующее:
«Когда он взял ее за руку, Дарья поняла, что это было самое важное прикосновение в ее жизни. Что за несколько последних лет смысл вот таких простых прикосновений начисто забылся и стал для нее недосягаем.
Она поняла, что попытается что-то поменять в своей жизни, чтобы ощутить этот приятный холодок в душе еще раз. И подумала, что ей важно сейчас не расплакаться у него на плече…»
– Теперь на новую работу – строить новое будущее?
– Да, теперь уже можно и строить…
– Как говорят скинхеды, покупающие арматуру, пусть оно будет светлым?
– Пусть будет… ярким.
Ей вспомнились разноцветные графики, расплывающиеся под звуки аргентинского танго в яркие, как новогодний дождик-серпантин, полосы.
9
Через три месяца она сама настояла, чтобы он взял все деньги, лежащие на ее счете, и продлил послеоперационное лечение в Берлине своего сына с таким несовременным именем Коля.
А еще через три он позвонил и позвал ее к себе на работу в новую компанию в другой отрасли рынка.
Она не думала и двух секунд.
– Да, Че Гевара, – сказала она и повесила трубку. И затем тихо сама себе повторила: «Да, мой командарм!» К тому времени, как она и рассчитывала, жизнь ее уже перестала напоминать боксерский поединок при переполненных трибунах…
УПЫРЬ В ГАЛСТУКЕ
1
Сергей Валерьевич проснулся в 5:05.
Это было его странной привычкой, выработанной с самого детства.
Он уже не помнил, как и зачем так получилось. Скорее всего, это была привычка, вызванная какими-то личными суевериями, но они забылись, а привычка осталась.
Вставать, когда на экране часов горят симметричные цифры.
6:06, 7:07 – это чаще всего, 8:08 – в выходные. Как только появились электронные будильники, так его и пробило на эту «дурь». Через двенадцать лет, даже если ему доводилось не заводить будильника, он просыпался в «парное» время. Когда приходилось пить накануне – мог проснуться и в 10:10.
В этот раз он открыл глаза в 5:05. В такую рань ему давно не приходилось вставать.
Но сон был тревожный.
Было из-за чего.
Впервые со времен военной службы его вызывали на ковер, в город приехало серьезное эфэсбэшное начальство из Москвы, и главное – для всего этого был повод.