Язык до Китежа доведет (СИ) - Хорунжий Дмитрий. Страница 70

Бедный мой «уазик»! Ты верно служил нам, но так и не нашёл свою самочку…

Со стороны дороги послышался грузный топот. Захрустели ветки под широкими копытами. Затрещали кусты, раздвигаемые могучей тушей.

— Сеня, берегись! — Крикнули сверху. — Он уже здесь!

Грустные мысли тут же смыло волной адреналина.

Что делать? На дерево лезть поздно, тварь легко смахнёт меня и с наслаждением растопчет. Остаётся одно: храбро спрятаться!

Метнувшись за ствол, я выхватил из кармана Копыт и затаил дыхание, прислушиваясь.

Топот, хруст и сопение слышались уже совсем близко.

Судя по звукам, птицезверь прошёлся по поляне, пару раз клюнул остатки «уазика» и, убедившись в полной неподвижности врага, довольно закудахтал.

— Не бойся, Сеня, он сейчас уйдёт, — ободряюще крикнул Дурак с безопасной верхушки.

Заслышав его жизнерадостный голос, куротур на миг затих, затем злобно вскрикнул, затопотал, и вдруг безо всякого предупреждения заглянул за дерево.

Только теперь я осознал, насколько же эта тварь огромна.

В метре надо мной нависла птичья голова размером с большой семейный чемодан, вооружённая полудюжиной острых грязно-белых шипов и внушительным загнутым клювом. Никогда раньше не замечал, что у петухов такой жуткий хищный клюв! Да и вообще, не воспринимал кур серьёзно, исключительно как бульонный набор на вкусных ножках. А оно вон что выходит: ­увеличь птичку до размеров быка, и ещё неизвестно, кто будет кудахтать последним…

Мясистая бородка и серьги горели алым цветом, словно боевое знамя. На меня яростно уставился круглый оранжевый глаз с бездонной чёрной дыркой зрачка.

Не успев даже испугаться, я размахнулся и изо всех сил двинул пташку Копытом промеж рогов.

Точнее — хотел двинуть.

Куротур дёрнулся, и удар пришёлся вскользь, зато свинцовая гирька намертво застряла между шипами. Кожаная петля соскользнула с руки, едва не вывихнув кисть. Чёрное крыло легко сбило меня с ног и отшвырнуло в сторону, словно тряпичную куклу. На редкость неприятное ощущение!

Прокатившись по земле, я чуть ли не на четвереньках подскочил к лежащему «уазику» и щучкой нырнул в переднее окно. Выломав перегородку, пробрался из кабины в салон и затаился под сваленными в кучу матрасами.

Осторожно ощупал себя. Переломов нет. К имеющимся ушибам и царапинам добавилось ещё несколько, плюс неглубокий порез от осколков стекла.

Ничего, до свадьбы заживёт. Если, конечно, благополучно выберемся из этой переделки.

Под руку попался берендеевский кулон.

Интересно, почему не началось превращение? Обычно оно срабатывало в экстремальных ситуациях, а сейчас почему-то дало сбой. Жаль… Мог бы перекинуться и повыдергать пёрышки обнаглевшей куроговядине.

Хотя, судя по полученным от Яги данным, с куротурами не рискуют тягаться даже настоящие медведи. Значит, проснулся, наконец, инстинкт самосохранения! Лучше поздно, чем никогда. Сделала бы птичка из меня большой пушистый хот дог. Или шерстяную отбивную котлету…

Тем временем птицезверь, потеряв меня из виду, яростно бушевал на полянке. Раза три проскакал туда-сюда с грозными трубными криками, затем снова обратил внимание на машину. То ли сделал какие-то свои куриные выводы, то ли просто нуждался в объекте для вымещения злобы.

Два удара клювом, и сверху посыпались остатки стёкол левого борта. Спасибо матрасам — защитили от новых порезов. В окнах на фоне чистого вечернего неба замаячила порядком поднадоевшая птичья башка.

Да он угомонится или нет⁈

Похоже, что нет.

Как там говорил стражник? «С фургоном зверь бодаться не станет»? А вот фигушки! Подолбив бедный «уазик» клювом, куротур принялся исступлённо колоть его рогами.

Чтобы не попасть под вылезающие отовсюду шипы, я сжался в комок, загородившись лежаками. Спасибо Ване за добротно сколоченные лавки — сейчас они реально спасали мне жизнь. Жаль только, надолго их не хватит.

В эти минуты я вдруг почувствовал себя совершенно беспомощным. Оружия практически нет — не идти же на огромную тушу с крошечным туристическим топориком? Чудесные способности здесь тоже не помогут. Остаётся одно: выбраться из машины и лезть на первое попавшееся дерево! Но как? Рискую попасть твари прямо на рога…

Пернатый зверь снаружи почему-то притих. Зато послышался радостный возглас Ивана и быстрый перестук конских копыт.

Хрустя осколками стекла, я осторожно подобрался к задней двери и выглянул через разбитое окно.

На поляну быстрым галопом вылетела Тавия с эльфом в седле.

— Ура! Мочи его, Мидя! Мочи! — Бесновался Дурак, возбуждённо тряся ветку. — Покажи ему кузькину мать!

Осадив лошадку, Мидавэль поднял лук и с непостижимой скоростью выпустил три стрелы.

Первую птицезверь поймал клювом в воздухе, две другие отбил крылом. Не дав шокированному эльфу опомниться, он поднялся на дыбы, злобно вострубил и ринулся в атаку.

Тавия не подвела: резко развернувшись, она взбрыкнула задом, метко лягнув куротура прямо в клюв, после чего с победным ржанием исчезла за деревьями. Может, кого другого такой удар и сразил бы наповал, но злобная тварь всего лишь притормозила и обалдело замотала ушибленной башкой.

Быстро сообразив, что ей сейчас несколько не до меня, я выбил ногой заклинившую заднюю дверь и выскочил из салона. От спасительного дерева меня отделял какой-то десяток метров. Но пройти его нужно тихо и незаметно — скорость и реакция у копытной пташки отменная.

Прячась за «уазиком», я подобрался к старому дубу, где устроились киса с Дураком. Примерился к толстой нижней ветке, подпрыгнул, ухватился, и…

Не успел.

Мне оставалось лишь подтянуться и вскарабкаться на спасительную ветвь, когда вверху испуганно вскрикнула Бася. От неожиданности я разжал руки и мешком рухнул вниз, больно и неграциозно приземлившись на задницу.

И очень вовремя! В ствол над головой глубоко вонзились сразу четыре куротурьих рога, а землю вокруг взрыли острые копыта. Не знаю, как, но мне удалось откатиться в сторону.

Выходит, куротур очухался намного быстрее, чем хотелось бы. И, конечно, сразу заметил мои неуклюжие гимнастические упражнения… Надо признать, я чудом остался жив. Надолго ли?

Ой, не думаю!

Разъярённый неудачей, быкопетух злобно кукарекнул и, с трудом выдернув рога, снова двинулся на меня.

— Сеня, держись! — С дерева на спину чудища с ужасающим рыком прыгнул громадный чёрный зверь.

— Ба…Бася⁈ — Ошеломлённо выдохнул я, быстро отступая в относительно безопасное место. — Это ты?..

Да, загадочным существом действительно оказалась наша киса, вот только размерами она сейчас превосходила самого крупного уссурийского тигра! Могучий куротур даже присел под её весом. Почувствовав на шее острые клыки, он испуганно подпрыгнул и заорал дурным голосом, в очередной раз пробудив лесное эхо. Сразу видно: такого отпора ему получать ещё не доводилось!

Вцепившись зубами в мощный загривок птицезверя, кошка яростно рвала когтями его бока, выдирая целые клочья шерсти и перьев. Однако старый боец сдаваться не собирался. Недаром столько лет продержался во главе стада! Тяжёлым галопом носился он по поляне, тщетно пытаясь сбросить с себя страшного врага. Пернатая тварь брыкалась, становилась на дыбы, билась о деревья и оглушительно трубила, но большая киса держалась крепко, всё сильнее вгрызаясь в жилистую плоть.

Наконец, после многих безуспешных попыток, куротуру удалось стряхнуть с себя Басю и придавить её к земле широкой грудью. К нашему счастью, изрядно покусанная шея больше не позволяла зверю бить клювом и рогами, но несчастная кошка могла попросту задохнуться под этой тушей.

Нужно срочно её спасать! Но как?

Я растерянно заозирался, и тут, словно по заказу, на глаза мне попалась массивная кувалда Дурака. Она сиротливо лежала у подножия дуба, призывно задрав к небу полированную рукоять. А что, тоже вариант!

Не долго думая, я схватил её, подскочил к звероптицу и, широко размахнувшись, от всей души жахнул по глупой куриной башке.