Крыса (СИ) - Цыпленкова Лариса. Страница 13

Обычный человек, кстати, тоже обладает зачатками каналов и резерва; приняв «Грёзу», он становится настоящим магом — правда, слабым, необученным и всего на несколько часов. А потом наступает откат: каналы «слипаются», схлопываются, резерв падает в никуда. Чаще всего простец хочет ещё наркотика, чтобы вновь почувствовать это восхитительное состояние всемогущества, потом ещё… и через несколько приёмов умирает от полного истощения. Маги могут тянуть дольше, чуть ли не годы. Сначала каналы сужаются, магия уходит медленно, словно давая магу время одуматься, но всё же уходит. А потом — то же, что и с прочими людьми. Безумная, неостановимая тяга к «Грёзе», качели «маг — не маг»… И смерть.

Не мог преподаватель не узнать запах этого наркотика, не мог! Что же получается? Покрывает? Шантажирует? Или сам травит собственных учеников? Пока я, потрясённая, гадала, что да как, студент уже прошёл мимо, к лестнице, да и его собеседник тоже ушёл куда-то. Меня трясло. В историю с «Грёзой» я вмешиваться не собиралась совершенно. В библиотеку уже не хотелось, хотелось забраться куда-нибудь в укрытие и притвориться обычной крысой. Меня тут не было, не было!

На подгибающихся лапах выбравшись на лестницу, я почти скатилась по ступенькам во двор и стрелой полетела к женскому общежитию. На нужный этаж взобралась и не заметила, а там — форточка, вольер, уютный домик с подушками и одеялом, сделанным из гамака. Верёвки, за которые гамак подвешивался, мне мешали, и я нервно отгрызла их, стачивая зубы, а заодно вытащила деревянные палочки, вшитые по краям. Выбросила мусор из домика и соорудила гнездо, укрывшись тёплым чёрным бархатом. Лежала, дрожала и очень долго не могла согреться.

А сны в эту ночь были мутные, тяжёлые и всё больше страшные, хотя вспомнить, что именно снилось, я так и не смогла.

Глава 7

Утро началось с головной боли. У крыс тоже болит голова, представьте себе! Вивьенн проснулась чуть позже меня и закрылась в кабинете, прихватив с собой клетку с горностаем. Вышла оттуда часа через полтора с недовольной миной, устроилась завтракать (служанка принесла накрытый поднос, но мясной одуряющий запах и экзотический аромат чая выбирались даже из-под крышки). Мне, разумеется, ничего не досталось, зато Зизи получил и «этот кусочек сырика», и «тёпленький заячий паштетик», и какой-то там рулетик, и несколько крупных сизых ягод снеженики. Сейчас, тронутая первыми заморозками, снеженика должна быть такой сладкой… Везёт же гадёнышу! От вкусных запахов и завораживающего перечисления лакомств у меня разыгрался аппетит, но пришлось обходиться тем, что есть. Я нервно сгрызла вчерашнее сухое зерно и заела кусочком вялой заветренной морковки.

Сразу после завтрака явился мужчина средних лет, от которого сильно пахло зверинцем. Почтительно выслушал приказ Вивьенн (доставить в дом Армуа письмо и зверька), принял от неё запечатанное письмо и уже взялся было за клетку с горностаем, но ведьма его остановила.

— Снимите сетку с вольера, будьте любезны. Фамильяр уже никуда не убежит, а сетка смотрится некрасиво.

— Слушаюсь, мессера. Возможно, мессера желает, чтобы сам вольер тоже разобрали? — предупредительно поинтересовался служитель, принимаясь за работу.

— Разве я так говорила? — скривилась Вивьенн. — Делайте, что велено, и не лезьте, куда не просят.

— Как будет угодно мессере, — ровно отозвался мужчина, но я-то видела, как между его бровей пролегла глубокая морщина. Хоть он и простолюдин, но зачем грубить-то? Человек просто старается сделать свою работу хорошо.

Служитель снял сетку, скатал её в плотный рулон и унёс вместе с письмом и несостоявшимся фамильяром. Вивьенн же, уже готовая и собранная, подошла к вольеру. Постояла, покривилась, надменно глядя на меня, застывшую на обычном месте. Побарабанила пальцами по позолоченной папочке.

— Нет. Сегодня я тебя с собой не возьму, Флёр. Может, завтра. Если бы ты знала, помоечница, как я не хочу тебя видеть!

Вот и славно! Если бы ты знала, дорогая Вивьенн, как я тебя не хочу видеть, ты бы очень удивилась. Сейчас же я только припала к площадке-эшафоту, изображая полную покорность. Девушка развернулась и, стуча каблуками, ушла на занятия.

А я поняла, что вот она, свобода! Теперь не придётся возиться с дверью вольера, достаточно пролезть между прутьями. Эта позолоченная решётка не удержала бы и крысу вдвое крупнее меня. Два дюйма между прутьями? Не смешите мой хвост, мне и одного хватило бы, чтобы свободно бегать туда-сюда. Собственно, именно это я и сделала после того, как прислуга убрала комнаты, клетку, и меня накормили завтраком. Сегодня на десерт опять был чудесный сладкий стручок, от которого я бы и в человеческом обличье не отказалась, а ещё мне предложили несколько лесных орехов. Вот с ними было удобнее справляться крысой: колючая толстая скорлупа бессильна перед крысиными зубами, а людям приходится использовать особые щипцы, но и щипцы не всегда спасают от болючих уколов. Пару орехов я припрятала в домике про запас, а ещё парочкой занялась сразу же. Пока девушки заканчивали уборку, я живо разделала скорлупу и вытащила нежные ядрышки с приятным ароматом, тут же развалившиеся на округлые дольки. Обычной крысе было бы жирновато, но метаморфу — в самый раз. Столько сил уходит на оборот, что есть надо не просто досыта, а с запасом. А мне, к слову, сейчас как раз придётся менять облик.

Дождавшись, когда прислуга уйдёт, я выбралась из вольера и подбежала к закрытой двери в кабинет. Хозяйка, как я предположила, не вернётся ещё часа три-четыре, а то и дольше, и у меня есть немного времени для себя. Для начала я хотела порыться в учебниках и записях Вивьенн — хоть такую пользу получу за время своего фамильярства. До Излома ещё два месяца, было бы глупо терять столько времени. Посмотрю, что есть у хозяйки, изучу, в библиотеку буду захаживать по возможности. Мэтр Сид не откажет помочь с подбором учебников, да и… за два месяца мне просто поговорить захочется, пусть даже с призраком.

Обратившись в человека, я почувствовала некоторое… искажение мира, что ли, и лёгкую тошноту. Может быть, за счёт того, что у крыс совершенно другое зрение? Но нет, и движения мои в первые минуты после оборота были неловкими, так что дело не только в этом. Мне никогда не приходилось так долго бывать в животной форме, разве что во время побега от несостоявшегося женишка, и я не очень представляю, каковы будут последствия. Вдруг настанет такой момент, когда я не смогу вернуться в собственное тело, забуду, как это — быть собой? Бр-р-р! Нет, непременно надо проводить человеком как можно больше времени — ну, насколько это окажется возможным. Я тряхнула головой, и мир вокруг, наконец, стал правильным.

Кабинет не был заперт, я спокойно вошла и прикрыла за собой дверь. Не до конца, чтобы я могла услышать, что кто-то заходит в комнаты Вивьенн, а меня входящий не увидел, и я успела бы перекинуться в крысу. Горничная поработала славно. Ни пылинки, ни шерстинки на блестящей коже кресла, ни соринки на полу, пустая корзина для бумаг. Правда, на самом столе был жуткий беспорядок, но наверняка прислуге запрещено прикасаться к записям адептов: опасно. Меня это не касается. Насколько я помню из объяснений магистра Берзэ, фамильяр для мага — это как третья рука. Чары хозяйки на меня не подействуют, если только она специально это не учтёт при колдовстве.

Я осмотрела стол, пока не прикасаясь. Никакой магической ауры не увидела и осторожно прикоснулась к верхнему листочку. Ничего. Я уже без опасений сгребла бумаги и начала разбирать. Так… Черновик письма — с кляксами, зачеркнутыми словами и целыми абзацами, ещё черновик письма, снова черновик… Ну-ка! Это же моя хозяйка писала отцу про меня! Как слова-то подбирала! «Происки Ваших врагов, почтенный батюшка… подозреваю племянницу заместителя министра земледелия и дочь адмирала Вурста… дефектный фамильяр… умоляю придержать Зизи…» Красота! Почтительная, преданная, мудрая дочь заботится об отце.

Я отложила черновики и принялась разбирать книги и тетради адептки. Учебники ничего нового не предложили, их я уже прочла и разобрала под руководством мэтра Сида, а записи лекций вообще привели меня в уныние. Записи эти были мне бесполезны, даже если забыть о том, что вела их ведьма неаккуратно: то и дело встречались явные пропуски, вместо которых красовались отлично нарисованные женские головки, цветочки и эскизы украшений. Беда в том, что Вивьенн Армуа действительно оказалась адепткой группы Ноль.