Теневая лампа. Книга четвертая (ЛП) - Лоухед Стивен Рэй. Страница 6

— Если бы мы знали, — невесело усмехнулся Брендан. — Тогда нам удалось бы завершить нашу миссию давным-давно. Возникновение лей-линий — одна из многих загадок нашей вселенной.

— Может, и ее удастся разгадать с вашей помощью, — предположила миссис Пилстик с заднего сиденья. — Еще рулет, дорогая? А то еще груши есть. Вкусные.

— Мы почти приехали, — объявил Брендан, притормаживая. — Остановимся на обочине, и я провожу вас к началу лей-линии. Надеюсь, поблизости никого не случится, но кто знает? Надо соблюдать осторожность.

Они достигли перекрестка, отмеченного старым каменным указателем. В нескольких сотнях метров к западу стояла небольшая ферма в окружении оливковых деревьев. Место выглядело пустынным. Брендан остановил машину, поставил на ручной тормоз и выключил двигатель; Касс вышла из машины в прохладное свежее утро. Небо на востоке светилось слабым розовым светом.

Миссис Пилстик открыла заднюю дверь и тоже вылезла.

— Я буду молиться за вашу безопасность, Кассандра, — сказала она. — Ну, ступайте с Богом.

Касс коротко обняла ее и пошла в ногу с Бренданом.

— Видите этот указатель? — спросил он, указывая на столб у дороги. — Это еще римляне ставили. Если приглядеться, то можно разобрать расстояние.

— До чего?

— До Рима, конечно, — весело ответил Брендан. — Вы же помните, все дороги ведут в Рим. Нужная нам лей-линия недалеко отсюда. — Он направился вверх по холму навстречу восходящему солнцу. — Я зову ее «Старой Надёжной».

— Она никогда не подводит? — Касс, одетая в прочные дорожные туфли, длинную крестьянскую юбку, блузку и шаль в синюю клетку, подумала, что отважная попытка миссис Пилстик угадать старую английскую моду, может оказаться и неудачной. Ей пришлось приподнять подол, пробираясь среди больших камней, усеивающих землю.

— Она стабильна, — ответил Брендан. — А стабильность — признак очень старой лей-линии. Если вам попадется лей-линия, отмеченная каким-нибудь древним образом: мегалитами, курганами, священными колодцами, церквями — можете быть уверены, что имеете дело с очень старой и стабильной лей-линией.

— Что вы имеете в виду под стабильностью? — спросила Касс.

— Только то, что она вряд ли заведет вас в кастрюлю с супом.

— То есть чем старше лей-линия, тем надежнее она приводит в один и тот же пункт назначения.

— Примерно так. Но бывают исключения.

Касс покачала головой.

— Ну как же без них?

Они шли по каменистой земле, среди зарослей чахлого кустарника, которые в Сирии считаются пышными пастбищами. Небо разгоралось, рассыпая красное золото рассвета вдоль восточного горизонта. Воздух был свеж и прохладен, но в нем уже содержался намек на дневную жару. Но к тому времени, напомнила себе Касс, она будет за тридевять земель.

— Расскажите еще что-нибудь о Лондоне семнадцатого века, — попросила она.

— Это конечный пункт вашего назначения, — Брендан стал серьезен. Его длинные ноги уверенно мерили землю. — Отсюда до него три прыжка, но если все пойдет по плану, вы сможете уложиться за день. Вы окажетесь между 1663 и 1665 годами, но, может быть, и 1667 год.

— Вы можете настолько точно рассчитывать прыжки?

Брендан рассмеялся, и его голос отчетливо разнесся в утреннем воздухе.

— Если бы! Разве это точность? — Он искоса взглянул на нее. — Надо же вас чем-то поразить! На самом деле у меня нет опыта. Все, что можно сказать, это то, что в это время в Лондоне уже есть дом сэра Генри Фейта. Козимо Ливингстон, кстати, тоже из Лондона. Сэр Генри и Козимо, члены Общества, за прошедшие годы не раз ходили туда и обратно, так что путь хорошо известен. — Он ободряюще улыбнулся. — Вы просто пройдете по их стопам.

Заметки, которые я вам дал, взяты из указаний, которые Козимо Ливингстон оставил в Обществе. Вы найдете Кларимонд-хаус — дом сэра Генри в Лондоне. Следуйте заметкам в точности, и вам не придется блуждать невесть где. — Он покосился на нее. — Я бы пошел с вами, но дела Общества не отпускают. Не волнуйтесь. Скоро вы сами будете преподавать лей-путешествия.

— Будем надеяться. — Рассеянно проговорила Касс, думая о своем. — Но каков же механизм перемещения? Что позволяет нам путешествовать?

— Вопрос на миллион долларов, — усмехнулся Брендан. — Коротко: мы до сих пор не знаем. Но есть гипотезы. Много гипотез.

— Например?

— Лучшая из нынешних идей заключается в том, что там, где два разных измерения многомерной вселенной соприкасаются друг с другом, образуется силовая линия, отображающаяся в ландшафте.

— Да, я знаю. Теллурические энергетические потоки.

— Ну вот, вы знаете о теллурической энергии — уже хорошо. Для нас, землян, лей-линия представляется в виде прямой линии, но есть основания считать, что на самом деле ничего прямого здесь нет. Если бы мы могли отобразить лей-поле в его реальном многомерном представлении, оно, скорее всего, выглядело бы совсем иначе. — Брендан взглянул на Касс. — Вам случалось наблюдать северное сияние?

— Только в кино, — сказала Касс.

— При северном сиянии мы видим огромные вихри высокоэнергетических частиц; их несет через верхние слои атмосферы солнечный ветер. Наблюдателям на земле они представляются огромной мерцающей завесой призрачного света, развевающейся на слабом ветерке. — Он взглянул на Касс и заключил: — Если бы мы могли увидеть лей-линию такой, какая она есть на самом деле во времени и пространстве, я думаю, она бы выглядела именно так.

— Я думаю, что именно это хаотичное движение делает их такими непредсказуемыми, — высказала предположение Касс. Брендан кивнул. — Но, — быстро возразила она, — путешественники не испытывают ничего подобного, когда совершают прыжок. По крайней мере, для меня это больше похоже на моргание: вот вы находитесь в одном месте, а в следующий момент вы уже где-то в другом месте, и промежуток между этими двумя местами ничем не заполнен. То есть такое впечатление, что вы вообще никуда не двигаетесь.

— Примерно так, — согласился Брендан. — Большинство людей, когда слышат о «квантовом скачке», представляют огромный прыжок, но на самом деле ничего подобного не происходит.

— Да, на самом деле все как раз наоборот, — кивнула Касс. — Электрон перескакивает с одного уровня на другой, то есть меняет орбиту, вращаясь вокруг ядра атома, он просто оказывается на другой орбите, не пересекая даже это малое пространство между ними.

— Вот, вот! В этой аналогии мы — электроны. Когда мы взаимодействуем с лей-линией, мы переходим из одной мерности в другую, не преодолевая расстояние между ними — хотя я подозреваю, что с точки зрения пространства-времени реально пройденное расстояние может быть огромным — протяженностью с галактику или даже вселенную. — Некоторое время он молчал, а потом рассмеялся. — А может, и нет. Возможно, мы этого так никогда и не узнаем. — Он показал на еще один каменный знак впереди. — Здесь начало лей-линии.

Касс посмотрела туда, куда он указывал, и увидела здоровенный обломок камня, похожий на обломок колонны, стоявший на сильно разрушенном основании. От камня тянулся неглубокий ров, всего лишь небольшое углубление в земле; если специально не искать, нипочем не заметишь. Еще один камень стоял метрах в ста поодаль, а за ним из земли выпирал гладкий круглый земляной холм, похожий на язык. Они остановились у столба и посмотрели вниз, вдоль прямой, как стрела, лей-линии. Касс встала на узкую тропинку и решительно кивнула.

— Вопросов нет? — спросил Брендан. Она покачала головой. — Тогда ступайте.

— Если все пойдет нормально, я вернусь раньше, чем вы об этом узнаете. — Касс сделала первый шаг по тропе. — А сейчас — до свидания.

— Храни вас Бог, Кассандра, — сказал Брендан ей в спину.

Она помахала рукой и подошла к исходной точке. Здесь она остановилась, готовясь к неприятному ощущению тошноты, ожидающему на другой стороне. Эта мимолетная тошнота была ничем по сравнению с психологическим шоком, вызванным скачком из 1930-х годов в 1660-е.

Последующее было подробно описано на двух рукописных карточках с простыми для понимания шагами. Они последовательно провели ее через два разных мира, из которых она почти ничего не запомнила — к самым окраинам той версии Лондона, которую Сэмюэл Пепис легко узнал бы, если бы в данный момент жил именно здесь