Сяо Тай и Жемчужина Дракона (СИ) - Хонихоев Виталий. Страница 11

— Серебряные Карпы? — Сяо Тай оглянулась на стражника, который стоял у ворот, в тени, создаваемой специальным навесом. Стражник действительно был с головы до ног упакован в серебряную броню. Или в броню, выкрашенную в серебряный цвет. Даже лица стражников казались бледно-серебряного цвета. Неужели они их красят?

— Наш общий друг Ли Шан — из Золотых. Есть Золотые Карпы и Серебряные. Серебряные несут службу на воротах, патрулируют город, сражаются с разбойниками и так далее. Золотые — дворцовая гвардия, лучшие из лучших. — говорит Син Тан, отрывая от лица надушенный платок: — лично я считаю это ребячеством, но между ними вроде как негласное соперничество.

— Вот как. У них даже лица серебряные, это так принято?

— А… это. С какого-то момента пошла мода на эту краску на лице. Говорят некоторые из Серебряных покрывают ею все тело. Некоторые люди слишком далеко заходят в своих стремлениях показать принадлежность к своему подразделению. Золотые повсюду носят свои плащи с золотой изнанкой и конечно же перстни. Серебряные — вон лица красят. Предлагаю поторопиться, дом Ли Шана совсем рядом.

— Да? А я думала на рынок зайти, или по магазинам пройтись, тут у вас вроде большой рынок должен быть? Конечно, уже вечереет, но все же… — Сяо Тай прищурилась на заходящее солнце.

— Солнце садится, скоро наступит время Ночной Стражи. Всем добропорядочным гражданам нужно быть дома после заката солнца. Осенью солнце садится за горизонт стремительно, так что нам лучше поторопиться. — говорит Син Тан и подбадривает свою лошадь.

— Тут с этим так строго? — Сяо Тай пытается вспомнить строгости вроде комендантского часа в Чаньюэне и не может. С другой стороны, она в Чаньюэне всего ничего времени провела и то — в колодках. На ночь ее и мелкого воришку по имени Иши — отводили в тюрьму, так что откуда ей знать. Вон, тот же Цао Цао в свое время был изгнан из столицы, потому что во время комендантского часа, того самого времени Ночной Стражи — поймал какого-то аристократа и велел дать ему сто ударов бамбуковой палкой, что в общем было равно смертной казни. Засекли аристократа до смерти, а потом неприятности начались. Деталь, но важная. О чем говорит эта мелкая оговорка в сказании о Троецарствии? Да о том, что наказания за нахождение на улице во время Ночной Стражи — могли караться крайне сурово. И если какой-то капитан стражи мог дать приказ запороть до смерти практически любого, кто находился на улице ночью — значит комендантский час был весьма тщательно соблюдаем. Видимо, как защита от воров и ночных убийц. Любой, кто находится на улице ночью — нарушитель и все тут. Даже Син Тан, несмотря на то, что друг и приятель племянника генерала Лю — спешит, чтобы не оказаться ночью за воротами.

Значит, нету смысла местный рынок искать, скорее всего продавцы и торговцы уже спешно закрывают свои лавки, запирают окна и двери. Комендантский час в средневековом городе — это не шуточки. Недаром местные судебные исполнители во время процесса стоят с такими здоровенными деревянными палками, большими и длинными, словно весла. Этими палками они порядок наводят во время судебных заседаний, то есть попросту бьют подсудимого по спине. С такими порядками можно и одного судебного заседания не пережить.

— А кто несет Ночную Стражу в городе? — спрашивает Сяо Тай у своего спутника: — тоже Серебряные?

— А кто же еще. Они. Вот мы и приехали. — Син Тан спешивается перед высокими, покрытыми затейливой резьбой красными воротами, приподнимает специальный бронзовый ударник и стучит им по бронзовому же основанию. Спустя некоторое время в воротах открывается небольшое окошко и оттуда выглядывает чье-то заспанное лицо.

— Младший Си, негодник такой! Опять бездельничаешь? — грозно вопрошает Син Тан и лицо тотчас исчезает, испуганно ойкнув. Ворота отворяются, и низенький парнишка с поклоном принимает поводья лошади Син Тана. Тут же прибегают еще люди, они торопливо окружают экипаж и едва ли не на руках вносят Ли Шана в дом, тот успевает сказать что-то вроде «Добро пожаловать в мой дом, юная госпожа» и «ваша красота подобна удару мечом в глотку!», после чего его унесли прочь.

Сяо Тай смотрит на всю эту суету и думает, что человеческий разум устроен удивительным образом — когда Син Тан говорил «особняк Ли Шана пустует» — он не упоминал что в нем живет едва ли не сотня прислуги. Но эти благородные прислугу за людей не считают, все ясно. Надо было одеться еще попроще, подумала она, тогда такие как этот Ли Шан мимо проходили бы. С другой стороны — тогда приставали бы люди рангом поменьше. Толку то. И с каких пор она стала магнитом для любовных страстей?

Она перекидывает ногу и сползает с лошади на землю, чувствуя, как гудят непривычные к верховой езде ноги. Поводья у нее тотчас забирают и с поклоном показывают куда идти уважаемым гостям.

— Госпожа Седьмая? — говорит Юиньтао, оказавшаяся рядом: — что-то странное с Джиао происходит. Взгляните.

— Что? Джи Джи? — Сяо Тай оглядывается. Девицу Джиао ведут под руки, она блаженно улыбается. Она вообще странная, думает Сяо Тай, но вот в таком виде я ее впервые вижу.

— Что с тобой такой? — спрашивает она, ткнув девицу Джиао пальцем в живот: — соберись!

— А? — глаза Джиао наконец фокусируются на лице Сяо Тай и она моргает несколько раз: — извините, Старшая Сестра. Но здесь так хорошо! Это хороший город.

— На вкус и цвет… — ворчит Сяо Тай, вспоминая экспозицию из мертвых тел при въезде в город и такие же столбы с казненными на небольшой площади, уже внутри города. Да что там говорить, сладковатый аромат тления словно бы пропитал ее одежду и воздух вокруг, ей мерещилось что она никогда не избавится от этого запаха. Одно дело, когда ты едешь по дороге и твоего обоняния слегка касается этот смрад, приторно-сладкий и тошнотворно удушливый. Летом в сельской местности, в лесу — нет-нет, да попадется падалина, мертвая корова или осел, или еще что. Но этот запах в лесу или в поле — мимолетен, его уносит легкий ветерок, достаточно чуть пройти и его уже нет. Однако тут, в городе, где воздух и так тяжелый и застоявшийся… одним словом после увиденного у ворот и на площади Сяо Тай до сих пор повсюду мерещился сладковатый аромат тления. Определенно ей нужна ванная. Горячая ванная с душистыми травами и вино. Много нагретого вина.

Она посмотрела на блаженную Джиао. А ведь она даже не поморщилась, подумала Сяо Тай, все сперва немного скривились, эта Юиньтао рот и нос рукавом прикрыла, щеголь Син Тан Ми надушенный платок к лицу приложил, даже раненный Ли Шан и тот нос наморщил, а она… наверное привыкла в своей деревне. Неожиданное осознание вдруг ударило в голову, и она выпрямилась. Погодите, подумала она, постойте. Это же мы с Гвансоном прибыли в деревню, когда все уже скелетами были, но ведь был период, когда они все еще были живыми. А потом — мертвыми. А потом — вот такими разлагающимися телами. И все это время девица Джиао жила рядом с ними бок о бок, наливала им чай и беседовала с ними, и конечно же — в силу своей вежливости, не могла кривить лицо. Целая деревня разлагающихся тел, вонь и смрад в маленьких домиках было трудно себе представить, особенно летом. Как она не умерла от интоксикации трупным ядом? С другой стороны, теперь-то понятно, что с ней не так. Она просто привыкла к такому запаху. Потому и не реагирует.

— Бедняга. — говорит Сяо Тай: — настрадалась ты у нас. Иди сюда, я тебя обниму.

— Старшая Сестра! — Джиао сияет улыбкой и с готовностью прижимается к ней, сжимая в объятиях: — а когда кушать будем?

— Кхм. — легкий кашель рядом заставляет Сяо Тай повернуть голову. В двух шагах от них стоит высокий и худощавый мужчина с сединой в волосах. Его лицо словно бы вырезано из дерево, оно строгое и суровое, испещренное морщинками.

— Я управляющий дома Шан. — представляется он, почему-то не называя своего имени и фамилии: — юная госпожа и ее спутники могут проследовать за мной. По распоряжению господина вам будут приготовлены горячие ванные, чтобы смыть дорожную пыль, а также предложен легкий прием пищи.