Ревизор: возвращение в СССР 17 (СИ) - Винтеркей Серж. Страница 44
– Хорошо, – согласился Фирдаус. – Я поменяю билет Дианы в Москву и куплю билеты в Париж. Не говори, пожалуйста, ничего девчонкам. Сюрприз хочу им сделать.
Отец рассмеялся и похлопал сына по плечу в знак согласия.
***
Москва, квартира Брагина-младшего.
– Я не поняла, – пересчитала Женя полученные за работу в стройотряде деньги. – Почему они у тебя вычли сорок два рубля?
– Мы ещё раньше договорились, что все сдадим один дневной заработок в «Фонд Мира», – ответил Костя.
– Какой ещё Фонд Мира?! – возмутилась Женя. – Делать вам нечего?
– Понимаешь, когда о стройотряде ещё только договаривались и не знали, где работать будем и сколько получим, девчонка одна наша предложила весь наш заработок в Фонд Мира сдать. Мы тогда крякнули все мысленно, а не скажешь же ничего вслух, мы же все комсомольцы, должны быть сознательными. Хорошо, Паша Ивлев сообразил. Молодец, говорит, так и сделаем! Все сдаём в Фонд мира заработок за один день. Она и отцепилась на этом, не стала дальше настаивать на том, чтобы все деньги, заработанные за лето, туда отдать. Но за один день все же пришлось сдать.
– Глупость какая! – фыркнула Женя. – Какая дурочка!
– Согласен! Но мы с тобой только дома можем так говорить. Мы же комсомольцы, не забывай.
– Ладно, – неохотно согласилась она. – Всё равно, мы заработали почти три тысячи!
– Да, – улыбнулся Костя, видя, с каким удовольствием жена ещё раз пересчитала и спрятала деньги в коробку из-под зефира к деньгам, подаренным на свадьбу. – Надо бы эту коробочку родителям на хранение отдать, пока мы по морям плавать будем, – озабоченно сказал он. – А вернёмся, надо нам будет дверь такую же, как Паша себе поставил, заказать. Деньги теперь у нас есть, без малого шесть тысяч. Еще и машину можно купить на оставшиеся. Думаю, родители помогут с очередью, чтобы долго не ждать.
– Завтра к моим поедем, давай, у них и оставим, – испуганно посмотрела Женя на мужа и прижала заветную коробку к груди.
– Хорошо, хорошо, – улыбнулся он.
***
В двенадцать повёз Жариковых на вокзал на машине. Решил лично проводить их до поезда, и с вещами помочь. Их было много, Инна собралась, так собралась, по полной программе. Также решил помочь переселить ее из общего вагона. Пока шли к своему вагону, купейных не видели. Проблемка! Возможно, их в поезде вообще нет. Правда, есть хороший способ быстро это узнать. Обратился сразу к проводнице нашего вагона и, просунув десятку под билеты, попросил помочь поменять нам хоть одно место на купе для Инны с ребёнком. Проводница, недолго думая, сунула нашу десятку в карман и велела Инне размещаться на нижней полке в купе для проводников. Ну, можно и так. Всё не сидя будет ехать с ребёнком на руках.
Мы рассовали чемоданы и сумки в том плацкарте, куда Пётр билеты смог купить. И я с чувством исполненного долга поехал домой.
***
Москва. Квартира прокурора Томилина.
Проснувшись в субботу, Брагины-младшие поехали к родителям Жени. Из-за работы в стройотряде она месяц не виделась с ними. Молодые привезли Томилиным свой стратегический денежный запас и, сидя за столом, торжественно вручили родителям на хранение на время отпуска.
– И сколько же тут? – снисходительно спросил прокурор Томилин, принимая коробку из-под зефира из рук дочери.
– Пять тысяч девятьсот сорок рублей, – важно ответила Евгения.
– Ого! – искренне удивился отец. – Откуда у вас столько?
– Три тысячи двадцать рублей осталось с подаренных на свадьбу, – пояснила она. – И две тысячи девятьсот двадцать мы с Костей заработали.
– Сколько вы заработали?! – не поверил своим ушам прокурор.
– Почти три тысячи, – подтвердила свои слова Евгения.
– Надо же, – удивлённо переводила взгляд с зятя на дочь новоявленная тёща. – Это в стройотряде?
– Да, – кивнул Костя. – Без выходных работали, с утра до вечера. Вы на ладони Женины посмотрите.
И дочь показала родителям свои натруженные руки. Мать охнула, а прокурор Томилин потрясённо смотрел на молодых. Первый раз в жизни он испытал гордость за свою дочь, а к зятю сразу проникся искренним уважением.
– Молодцы, ребята, – наконец, проговорил он. – Заслужили отдых.
– Да-да, – тут же поддакнула мать. – Славно поработали, теперь можно и отдохнуть.
***
Проснулся в субботу поздно и, первым делом, прокрутил в голове план на день. Вечером посадить стариков на поезд до Клайпеды. Закончить лекцию по продовольственной безопасности для КГБ и, если у Марата не получится с Загитом связаться и самостоятельно деньги найти, надо будет решать вопрос с деньгами за машину, уже скоро Мартин Нойлер должен приехать.
***
Паланга.
Галия провожала мать и тётю до автостанции в Паланге, вечером у них поезд из Клайпеды. Оксана с сожалением думала, что отпуск быстро закончился и в понедельник уже на работу. Они прекрасно провели время. Если бы ещё не золовка, было бы, вообще, замечательно. При ней Оксане приходилось всё время себя контролировать. А это оказалось ой, как не просто. Мысли всё время крутились вокруг Пашки и хотелось поговорить о нём, предупредить дочку о проблемах, которые неизбежно возникнут, если она его не бросит. Но золовка впилась в них, как клещ. Только откроешь рот, чтобы заговорить на какую-то тему, что ей не понравится, как ловишь на себе пристальный взгляд Дилары. Может, и впрямь ведьма, как Загит говорил? Ведьм Оксана не уважала, в отличие от гадалок, но побаивалась тоже. Приходилось быстро находить другую тему для разговора…
Галию расставание расстроило и сердце матери кровью обливалось, глядя на неё.
Все дети разъехались кто куда, – думала Оксана, глядя в окно автобуса, когда он тронулся. Никого не осталось. Как дальше жить? Что делать? Было ощущение, что землю выбили из-под ног. Коварно, подло, исподтишка. Внутри клокотала обида. Неожиданно для себя она оказалась никому не нужна после того, как столько лет была центром большой семьи, всё свое время и силы отдавала ей. С семьёй были связаны все её планы на будущее и вдруг всё рухнуло. Нет детей. Нет планов. Нет смысла в жизни.
А Загит каков! Ни словом не обмолвился, что Руслан, оказывается, встречается с ним за её спиной, показывает отцу внучку. А ей, родной матери, даже не пытался, даже не предлагал. А Рафик? Подлец. Даже не написал, что женился, что дочка родилась. Как они такими выросли? Она же души в них всех не чаяла?!
Оксана почувствовала опустошение внутри от предательства самых близких людей. Только дочка и младший сынок к ней хорошо относятся. Но Галия подпала под дурное влияние Пашки, и то ли еще будет… Надо будет хоть Марату сказать, когда позвонит, чтобы он подальше от Пашки держался…
***
Подмосковье. Орехово-Зуевский район.
– Этим штабелям конца-краю не видно, – проговорил молоденький солдатик, приложив руку ко лбу, прикрывая глаза от палящего солнца. – Зачем их надо было здесь хранить?
– Технология добычи такая, – ответил ему озабоченный Загит. – Сохнут они от тридцати до сорока дней в зависимости от погоды.
– Ну, сейчас-то они уже наверняка высохли по такой-то жаре? – недоумённо посмотрел на него срочник. – Что их не вывезли?
– Пропускная способность узкоколейки не резиновая. Вывозят всё, что могут.
Загит осмотрелся вокруг и покачал головой. Плохо, что задымлённость такая. Новое возгорание поблизости хрен увидишь, пока к огню вплотную не подойдёшь.
– Товарищ капитан! – вернулся лейтенант Горохов с половиной своих бойцов. – С северной стороны все озёра и пруды пересохшие. Воды нет.
– Вы на километр углубились, как я велел? – с сомнением спросил Загит.
– Мы километра два прошли, – серьёзно посмотрел на него Горохов, – от ручьёв одни русла остались и пустое озеро нашли с растрескавшимся дном.
– Плохо, ребятки, плохо, – проговорил Загит. – Одна машина на такую территорию и ту заправить негде.
Тут к ним подбежал радист.
– Капитан Сахаров просит подкрепления! – доложил он. – У них возгорание.