Чужая земля (СИ) - "Amazerak". Страница 25

Но случится это когда-нибудь потом, да и то лишь в том случае, если мы проявим мужество и сохраним веру. Почему не сейчас — данный вопрос умалчивался. И я не видел смысла спрашивать, поскольку понимал, что внятного ответа не будет. Просто принято так верить — и всё. Что-то подобное написано в Книге Единого Бога. Или не написано. Скорее всего, священный текст подвергся серьёзному переосмыслению после появления тьмы.

Да и вообще гораздо больше меня занимал вопрос, действительно ли все умершие в тёмной области попадут во мрак, как я когда-то, или нет? Долго над этим размышлял, а потом вспомнил мать Алексея Озёрова, которая вытащила меня из тьмы. Она тоже погибла от лап тенебрисов, но во тьме не пребывала. Это внушало надежду. Вероятно, способность забирать души имели только высшие существа.

— Ну да, в Сад блаженства мы попадём, как же, — проворчал Каштанов, когда мы вышли из часовни.

— Не веришь? — спросил я.

— Да, если честно, не особо, ваше сиятельство.

— А куда, по-твоему, мы попадём?

— Разное поговаривают.

— Думаешь, во тьму?

Кондрат кинул на меня опасливый взгляд. Его обросшее светлой бородой лицо выражало глубокую тревогу.

— Не могу сказать, ваше сиятельство. Чего не знаю, того не знаю.

— Да брось вилять. Мне известно, какие слухи ходят. Но ты не волнуйся, ни в какую тьму не попадёшь. Я был там.

— Что? Вы? Были там? — Кондрат остановился и вытаращился на меня. Остальные солдаты, не обращая на нас внимания, проходили мимо.

— Был, — кивнул я, сделав максимально серьёзное лицо. — Клиническая смерть — слышал о такой? Целители буквально вытащили меня с того света. Но я всё видел. Покойную матушку встретил, а она несколько лет назад в области тьмы погибла. Нет там ничего ужасного, поэтому не бойся, Кондрат, и остальным передай, чтобы всякую херню не распространяли. Только про меня не рассказывай, понял? Будем считать, наш с тобой секрет.

— Конечно, ваше сиятельство, как вам будет угодно, — закивал Каштанов. — Эх, а мы-то уж бояться начали, что правду говорят. Всем передам, что эти россказни — ерунда полная.

— Вот и молодец, иди давай, — я хлопнул Кондрата по плечу, а сам подивился про себя легковерности этих людей. Чему угодно поверят и даже доказательств не попросят. Но в данном случае это даже хорошо. Я уже стал достаточно авторитетным в глазах сослуживцев, и этим надо пользоваться.

На следующее утро Вероника построила батальон на расчищенном плацу с рассыпающимся от старости покрытием и несколькими воронками.

— Итак, бойцы, — зазвучал над руинами звонкий голос княгини. — Сегодня из штаба пришла новость… — Вероника выдержала паузу и окинула взглядом строй. Перед ней стояли усталые обросшие бородами солдаты в мятой, грязной форме, и десятка полтора женщин не лучшего вида. — Мы едем на базу. Следующий месяц будем отдыхать. Обещают пополнение личного состава…

Вероника не успела закончить фразу, как над крепостью пронёсся громогласный крик «Ура!» Люди не могли сдержать радости. Для меня новость тоже стала сюрпризом. Получается, полковник Тюменцев всё-таки

Месяц в тёмной области тянулся невероятно долго. Казалось, полгода прошло. Я не раз слышал, как солдаты и даже сержанты жаловались, что здесь все погибнут, никто не вернётся. Новость о возвращении на базу стала по сути помилованием для приговорённых к смерти.

Во второй половине дня за нами прислали колонну «Носорогов». Мы загрузили вещи, залезли в десантный отсек, и машины тронулись в путь. Вместе со мной ехали четыре бойца моего отделения. Ещё двое были ранены, но могли вернуться в строй через месяц-два. В итоге отделение безвозвратно потеряло всего одного человека.

В тусклых взглядах солдат, наконец, загорелся огонёк надежды. Они всю дорогу обсуждали грядущий отдых. Все надеялись поехать домой, и я — тоже, но пока не было точной информации, отправят «временщиков» в отпуск или нет и, если отправят, то насколько.

И всё же меня терзало беспокойство. Как сложится судьба наступательной операции? Удержатся ли люди на достигнутых рубежах, продвинутся ли дальше, или явится ещё один тенебрис-генерал и обратит батальоны в бегство? Весь следующий месяц я никак не смогу контролировать ситуацию, и это тревожило.

Не могло не тревожить и то, что за продвижение вперёд людям приходится платить слишком дорогую цену. И ладно, если бы речь шла об обычных солдатах — их-то всегда можно пригнать (хоть смысла от этого и немного), но среди погибших были владеющие, в том числе, как я слышал, старшие мастера. А они на дороге не валяются. Три года император собирал по всей стране сильных магов, чтобы создать войско, способное уничтожить тенебрисов, три года шла подготовка, и вот наступил час истины. Сейчас ни много ни мало решалась судьба человечества.

Повезли нас не в полевой дивизионный лагерь, где мы проходили подготовку перед наступлением, а сразу в воинскую часть. Это ещё больше воодушевило парней, поскольку могло значить, что нам выдадут отпуска или, по крайней мере, разрешат бегать в увольнения в ближайший посёлок.

По приезде я оказался в комнате один, без соседей. Сафонов лежал в госпитале с отравлением, другой сержант, проживавший с нами, погиб в первой битве возле старой крепости. Тихое чистое помещение сейчас казалось верхом роскоши.

Я принял душ и переоделся. Пока находился тёмной области не раз ловил себя на мысли, что скучаю по дому, по своему поместью, по знакомым, по сестре, Полине, Кате, Оле и даже по Лере, с которой толком не общался, по обычной безмятежной жизни. То ли проблема была в моём новом теле с сохранившимися «родными» остатками реакции нервной систему, то ли в том, что я снова вспомнил вкус мирной жизни.

Позвонил Гаврилову, спросил, как дела. Управляющий сообщил, что есть пара рабочих вопросов, которые надо обсудить, но в целом всё нормально, проблем нет. Вздохнув с облегчением, я забрался на кровать, открыл складной компьютер и начал проверять почту и соцсети.

В «Дворянском собрании» меня ждали аж три сообщения. Первое было от Андрюхи Коптева. Он спрашивал, где я и как поживаю, приглашал как-нибудь сходить в клуб с его друзьями. Сообщение это он отправил недели две назад. Видимо, даже не догадывался, что на границе я могу не иметь доступа к интернету. Второе прислала Полина. Тоже интересовалась моими делами.

Полина ещё месяц назад окончила учёбу. Мы списывались перед моим отъездом и даже один раз созвонились. Её отправили в какой-то форт недалеко от восемьдесят восьмого. Поскольку всех опытных вояк послали во тьму, в крепостях теперь сидели новобранцы. Поэтому за Полину вряд ли стоило переживать. Тенебрисов она, скорее всего, даже не увидит.

Совсем другое дело — Оля Скавронска. Она, как и всем мы, попала в штурмовое подразделение, и связи с ней уже давно не было. А я знал, какие страшные потери несут наступающие части. Оля могла не вернуться их области тьмы — это я прекрасно осознавал.

Третье сообщение мне написала Марина Жуковская. От неё я никак этого не ожидал. Но, возможно, девчонке было очень скучно, и она хотела с кем-то пообщаться. Ну или ей понравилось, как мы провели тот вечер.

Андрею и Марине я ответил коротко: нахожусь сейчас на границе, со связью здесь проблемы. А вот Полине написал подробнее, что последний месяц воевал в тёмной области и только что вернулся. Тоже спросил, как дела.

Она ответила быстро. Был вечер. Видимо, гарнизон как раз отдыхал перед сном.

«Уже вернулся? Круто. Как ты?» — гласило сообщение.

«Долго рассказывать, — написал я. — В общих чертах, нормально. Жив, здоров».

«Круто, — повторила Полли. — Может, созвонимся?»

Я согласился. В её форте ловила мобильная сеть, и мы могли свободно общаться.

— Привет! Ты как? Приехал уже? Как там дела? — затрещала Полли, едва взяв трубку. — Рассказывай. Просто сгораю от любопытства.

— И я рад тебя слышать, — я улыбнулся, услышав задорный голосок подруги. — Только ты не торопись. Во-первых, не уверен, всё ли можно рассказывать. Мало ли, вдруг военная тайна? А во-вторых… сложно будет по телефону. Лучше с глазу на глаз пообщаться, когда появится возможность. А ты как? Как служба?