Его искали, а он нашелся (СИ) - Kadavra Avada. Страница 324

- Спокойно, дорогуша, я - Постмодернист. - И видя расширившиеся в удивлении и искреннем восхищении глаза актрисы, улыбается и сам, с радостью принимая факт того, что хоть кто-то понимает, насколько он шикарен. - Сейчас обыграем.

Его класс, имея весьма внушающий эпический грейд, встречается даже реже, чем немалая доля классов легендарных. И причиной тому не суперсила, не запредельная крутость или невероятное могущество, за которое нужно платить ужасающую цену. Проблема в том, чтобы подобный класс обрести, ведь для того, чтобы на десятом уровне получить его в вариантах выбора, нужно вести очень специфическую прокачку, которую, чаще всего, нечем обеспечить. Не из-за дороговизны, а потому что уж очень специфические требуются условия.

В обычном состоянии его класс не превосходил такового у типичного поэта или, скажем, писателя. Улучшенная память, как у Библиотекарей, возможность визуализировать перед собою различные картины, как у Художников, способность переносить мысли на бумагу с огромной скоростью и без необходимости писать вручную, как у всяческих чиновников. Полезные вещи, но это все могут и редкие классы, даже необычные без необходимости тратить силы на получение эпического грейда.

Основная сила его класса, раскрывающаяся при действительно качественном развитии, была продолжением амплуа его творчества, заключаясь в возможности переносить на себя откаты от перенапряжения, спровоцированные сильнейшими из театральных умений. Привносить новизну, если хотите. Абсолютно бесполезное в большинстве случаев умение, просто из-за того, что достаточно развитых артистов, которые вообще владеют столь мощными приемами, удивительно мало, а уж помощь им требуется и того реже, почти никогда. Они-то не воители и не маги, чтобы раз за разом загонять себя до полусмерти. То есть, работа у актеров не сахар и на ранних этапах можно и нервы сорвать, и мозги себе испечь, и довести себя до раздвоения личности (хорошо если их выйдет только две), но чем выше забираешься, тем меньше вызовов, тем реже нужно выложиться на полную.

Необходимость играть роль, жить ею, присутствует всегда, но только на высоких уровнях, с обретением особых умений, эта необходимость становится по-настоящему опасной. Вот в таких случаях можно звать его, Содана Арже, вот только очень редко его зовут, считанные разы за всю его жизнь, на которую он зарабатывал обычной жизнью типичного писателя. Его романы, конечно, не самые популярные, но он всегда умел играть со штампами, доставляя удовольствие всем тем, кто, наоборот, уже блевать хотел от типичной любовной литературы плохого качества. Поговаривают, где-то лет двести назад, когда книги на территории Империи стоили дороже, а мануфактуры полуросликов и гномов очень долго не могли восстановить после войны с Алишаном (никто не хотел делиться кусками пирога, предпочтя не отдать его никому, лишь бы не конкуренту), чтобы вновь начать производить бумагу в больших количествах, дерьма среди литературы попадалось меньше.

Брешут, поди.

Тогда и литературы было меньше, но дерьма все равно хватало - Содан на эту тему несколько монографий читал, а одну даже написал и защитил в одном из малых Магистатумов Нейтмака!

А теперь он на коне - потому что только рядом с такой персоной, такой личностью, как мэтр Тарак, его дурацкий класс, выбранный когда-то просто потому, что он был единственным эпическим среди всех ему доступных, становился действительно незаменимым. И Содан встал за плечом мэтра, вкладывая всего себя в свой класс, наплевав на все последствия, лишь бы только быть как можно эффективнее.

И глядя на то, как падают культисты, как отражается атака за атакой, как снова восстанавливается уже почти прорванная оборона, он наконец-то простил себе ту глупость, по которой он выбрал свой класс, стремясь за славой, которой так и не получил. Здесь была его слава, здесь была его битва и здесь он либо подохнет, либо познает триумф.

А еще, если они сегодня выживут, мэтр Тарак может и на работу в постоянный штат взять и деньжат подкинуть.

Вообще прекрасно.

Девка нанесла удар быстро, словно идущая в атаку пустынная змея, действуя со слепой зоны, нападая на, казалось бы, пьяненького и уже изрядно осоловевшего от недельного запоя мужика. Ее удар не всколыхнул никаких предчувствий, не поднял дрожи по всему телу, какая идет каждый раз, когда смерть приближается слишком близко к кому-либо, достаточно высоко шагнувшему по лестнице возвышения. Кого-то, пусть даже столь же сильного, обладающего развитыми атрибутами и высоким уровнем, эта подлая атака могла и убить - примитивная с виду заточка, больше подходящая бандиту, чем убийце, была артефактом не из последних, а уж нанесенный на нее яд имел все шансы свалить с одной царапины даже Героя. Такого, каким являлся Железный Барон, только не искалеченного и нормальной боевой направленности.

Ошиблась змейка, как и те, кто послал ее за его жизнью только в одном - в выборе цели. Дело не в личных способностях или воинской славе, пусть даже изрядно подувядшей за последние полвека, а в самой личности того, кого она попыталась лишить жизни. Барон за свою карьеру множество раз ловил посмертные и не очень проклятия тех, кого он и его команда давили, словно тараканов коваными сапогами. Далеко не все подобные подарки удавалось отвести в сторону, далеко не все травмы вышло излечить. Среди множества мелочей, опасных лишь кумулятивным эффектом, имелось несколько сильнейших ментальных проклятий, вызывающих постоянную, пусть и легкую, паранойю и чувство тревоги. Они никак не были связаны с его предчувствиями, ощущались совсем иначе и вообще ничуть не помогали ему в жизни, но одну важную деталь они своим существованием обеспечивали.

Железный Барон, Кровавый Командор, Убийца Городов - он никогда не мог расслабиться, всегда был готов к бою, к попытке забрать его душу за те грехи, какие он добровольно или не очень взял на себя за свою долгую, слишком долгую жизнь. И потому он не замешкался, не удивился, не растерялся отсутствию предчувствий, совершенно автоматически, - будто и не пил всю прошлую и позапрошлую недели, будто и не осматривал еще секунду назад вероломную разносчицу сальным взглядом, - перехватил изящную и неожиданно сильную женскую ручку, ломая ее в локте и втыкая заточенное лезвие в раскрытое при атаке горло убийцы.

В сознании ветерана попросту не существовало перемычки между состоянием войны и мира, не имелось той части личности, что жаждала покоя и теплого дома. Он не удивлялся, не думал, не задавал себе вопросы, не ужасался подымающейся по всему Вечному волне злой и чудовищно сильной магии. Он просто действовал по тысячу раз заученному шаблону - команда попала под засадный удар на марше благодаря предательству союзников, а действия на этот и подобные ему случаи отработаны были еще задолго до того, как родился его дедушка.

Еще только сучила ногами подыхающая от яда разносчица, как вторую девку, нападающую со спины из слепой зоны, сносит выстрелом из тяжелого ручного свинцестрела, как расплескивает мозги третьей, пытающейся разорвать дистанцию и швырнуть в него какой-то амулет. По телу расползается пламя боевого задора, а из пространственного артефакта в виде массивного золотого перстня вылетают несколько флакончиков с зельями. Барон не знает, был ли в его пище яд, но проверять не собирается, заливая в глотку боевой коктейль.

На разум начинает давить едва различимый страстный шепот, следствие магии Пекла и кого-то, эту магию направляющего по всей площади комплекса отдохновения, в каком он проводил последние месяцы перед очередной отправкой на фронт, прямо к алишанским границам. Второй свинцестрел револьверного типа, точно такой же массивный, но заряженный совсем иным типом боеприпаса на основе зачарованного мифрила, уже сжат свободной рукой, когда Барон на мгновение прикрывает глаза.

Командор использует цепь командования, вкладывая в нее свою железную волю, а также изрядную долю резерва, посылая всем своим подчиненным сигнал тревоги прямо в их головы. Не просто сигнал, но еще и своеобразное благо, очищающее тело, разум, души и мозги от любого постороннего воздействия. С его уровнем он может использовать передачу приказа со сноровкой, что заставит полысеть от зависти профессионального бенефика, не просто усиливая своих подопечных, но еще и подбирая тип усиления и класс очистительных техник.