Его искали, а он нашелся (СИ) - Kadavra Avada. Страница 355

Одно лишь волевое усилие, одно краткое желание, простейший в своей сути ритуал (без которого легко обойтись, если хорошо владеешь семейными умениями) и золотые монетки, в сумме равной долгу и набежавшим за прошедшее время процентам, испарятся из карманов, сейфов и кошелей должников, возникнув в карманах, сейфах и кошелях Эзлесс. Никакой активной магии, никаких направленных телепортационных червоточин, про которые так любят вопить "ограбленные честные люди", а нерушимое право рода изымать свое, стоящее где-то между применением Законов и прямым искажением реальности.

Отразить такую волю можно, если спрятать все имеющееся золото в надежно экранированных сейфах, а после не размыкать эти барьеры с экранами целыми годами. Потому что стоит только монеткам покинуть территорию нивелирования искажений (поддерживать которую тоже не так-то и просто), как они отправятся к своему новому хозяину. Любая экономика таким образом окажется просто парализованной - либо договаривайся о частичном погашении и дальнейшей рассрочке, либо готовься расплачиваться серебром, медью, драгоценными каменьями, ювелирными украшениями, фарфоровыми сервизами или что там еще в доме есть.

Ограничения тоже имеются, ведь нельзя повесить на человека несуществующий долг, либо можно, но очень затратно, проще не связываться. Еще всегда остается вероятность работы через банковские векселя, когда живое золото вообще не покидает сейфов, да только на территории Империи Веков все банки либо под сапогом у Эзлесс, либо не посмеют разевать пасть на принадлежащее им. Да и в остальных странах как-то не прошла практика запечатать все живое золото в сейфах, а людям оставить только пропечатанные векселя да договоры. Хотя, конечно, пытались, вроде бы даже привлекая к этому делу Призванных с подходящими классами и образованием родных для них миров. Многие из этих попыток как раз Эзлесс и хоронили, так как живой поток золота был для них одним из главных инструментов контроля и влияния.

Из таких неординарных способностей, - родовые умения большинства оставшихся казначеев по всему миру выглядели куда скромнее, - вытекает вполне логичная истина: существует огромная толпа людей, которые очень хотели бы видеть всех казначеев императоровых напрочь мертвыми, желательно еще и мучительно убитыми, а если убивать будут собственными руками, так просто праздник на их улицах. Покушения на главную ветвь их семейства совершаются в несколько раз чаще, чем на вечную кровь, тоже прочно вынося их на первую строку в рейтинге самых высокооплачиваемых целей для любого смелого убийцы. Другое дело, что мало кто решится за это взяться, а если и возьмется, то платят очень часто не золотом, а железом.

Яды, проклятия, прямые атаки, призванные твари, бригада злых друидов, что едва не сожрали старшего наследника живьем, добровольно слившись в одного громадного растительного монстра, и даже куда более хитрая бригада красавиц-соблазняющих, за три дня отдыха (и снижения плотности колпака охраны) доведшие того же наследника до состояния, в котором он считать разучился. Пришлось тогда просить самого Императора, чтобы тот вернул вспять то время, когда многочисленные закладки еще не завершили свое укоренение, а после долго-долго чистить разум сына, что стыдливо отворачивал глаза, когда его спрашивали, за каким кребенчагом он посчитал себя самым умным и отослал часть охраны вон.

Стоит ли удивляться, что служба безопасности их дома в степени паранойи превосходила даже императорскую, просто потому, что Император и сам мог отбиться от большинства покушений, да и совершались они куда реже, особенно действительно серьезные покушения. Бассиля Эзлесс, текущего главу казначейства и старшего над казной, пытались убить столько раз, что он потерял счет, еще когда был относительно молод, здоров, а на голове не имелось лысины. Потому-то провалилось и это покушение, пусть даже оно было действительно превосходно сработано, идеально исполнено и предусматривало вообще все, что можно было предусмотреть. Все, кроме действий самого Бассиля, что не стал ждать, пока закончат начатое раскрывшие себя предатели из его охраны, руководимые его дальней родственницей, то ли качественно совращенной, то ли просто решившей подвинуть в могилу нелюбимого родича (в свое время именно он ей карьеру разрушил), а принялся спасать свою старую шкуру.

Защита нулевой линии, четверо элитных телохранителей не ниже сорок пятого уровня, не могли предать физически, какие бы воздействия на них ни накладывали. Ни подчинение, ни изменение сознания, ни подкуп - количество контрактов на их душах поражало воображение, а любая попытка их нарушить убивала на месте. Выпустившие наружу свою Похоть культисты сумели как-то перехватить контроль над двумя из них, судя по всему, заставив их видеть что-то другое, не настоящую реальность и убедив в правдивости даже их души, не только умы. Еще один сорвался с крючка, упав на колени и зажимая рукой кровоточащие глазницы, но последний отработал свое положение и долг (всю четверку воспитывали с младенческого возраста, натаскивая на нужные классы по тем же самым методикам, по каким эльфы готовят себе короткоживущих слуг) сполна, не только перебросив навеянное его уму нечто на фокусирующий амулет-поглотитель, тут же осыпавшийся пеплом, но и перехватив удары двух невольных перебежчиков, отразив десяток ударов пробравшихся в семейный дворец культистов и предателей из прислуги да свиты, а после вытолкнув Бассиля в принудительный блинк, когда до последнего охранника все же добрались.

Битва между оставшимися верными бойцами, парой личных помощников со своей свитой, а также нихрена не понимающими, но усиленно выживающими охранниками вышла жаркой, но до обидного короткой. Среди пятерки полноценных одержимых, уже не людей, а просто надевших их тела извергов (домен и аспект которых, благодаря энциклопедическим знаниям, удалось определить почти мгновенно, пусть Бассиль и не маг), оказалась полноценная легендарная тварь, стремительно, без промедления и отвлечения на игры предпринимающая все, что только можно предпринять для его, Бассиля, убийства.

Заранее заготовленный артефакт, выглядящий обычным кристалликом-накопителем, банально отключил комплект легендарной защиты, разом ставший простыми побрякушками. Пригляд Такия, как следует из названия, имел божественную природу - комплект из трех колец, подвески, браслета и серьги на левое ухо был произведен одним из Первожрецов самого Звона Монет, а потому и качество вышло соответствующим. Защита артефакта ослабляла любые удары до безопасных величин, и чем больше золота имелось во владении того, кто артефакт носит, тем сильнее защита. Стоит ли говорить, что в руках Бассиля этот комплект мог заменить иную мифическую защиту, а не какую-то там Легенду?

Мог заменить, только не сработал, как не сработали два отдельных разовых щитовых амулета, как не помог баснословно дорогой и столь же редкий пространственный взломщик работы древних Ан'Лиит, который должен был выдернуть его из-под атаки. Еще действовали простые зачарования на одежде и одно из щитовых колец, но помощи от этого под ударом легендарной твари, что заранее заготовила нужные души специально под твое убийство... скажем так, под такие проценты кредиты никогда не выдают, даже самому себе.

И все же он успел, на одном только собственном восприятии да разогнанной ловкости, которую усилила капсула с зельем под коренным зубом, рефлекторно раскушенная еще в момент принудительного блинка. За почти три сотни атрибутов восприятия сроком на восемь с половиной секунд придется расплатиться позже, когда интоксикация убавит пару-тройку лет жизни, если еще будет жизнь, какой можно заплатить. Разом замедлившийся мир словно сжимается вокруг лихорадочно потеющего тела, но Легенда, на ходу сбрасывающая плоть своего временного вместилища, становится из молниеносно-неотвратимой просто адски быстрой.

Помимо защитных амулетов Бассиль носил с собой несколько пространственных вместилищ, где хранил не только корреспонденцию и документы, но и целую кучу самых разных вещиц, некоторые из которых пролежали там долгие годы, а часть и вовсе досталась ему от его предшественника на должности Главного Казначея. Ныне покойный двоюродный дядюшка Бассиля под конец жизни страдал паранойей такой запущенности, что она казалась чрезмерной даже для представителей столь осторожного и привыкшего к покушениям семейства. Например, он оставил в своем Кольце Многомерности не только все передающие права печати и гербы, но и неизвлекаемый сюрприз, что разворачивается сразу же по его извлечению.