РАССКАЗЫ СУДМЕДЭКСПЕРТА - Ломачинский Андрей Анатольевич. Страница 33

Через неделю на снимке абсолютно нездоровые лёгкие с другой картиной. Ещё не туберкулёз, но уже не пневмония. Пятнышки какие-то. Если туберкулёз, то мелкоочаговый. Если пневмония — то долевая, только не одна доля лёгкого вовлечена, да и к тому же картина двусторонняя. А Белову похоже действительно плохо — кашляет, аж задыхается. И вот что интересно, такое чувство, что у него дыхание Джексона прослушивается. Такой хитрый симптомчик — если подставить ухо к самому рту пациента, то тихий свист слышен. Возможно только при наличии инородного тела в трахее или бронхах. Но там ведь ничего нет! Загадка. Опять трясут фтизиатра. Тот объясняет ещё подробней, как и во что бы трансформировались первоначальные изменения, и где сидели и как бы выглядели очаги на прямой рентгенограмме и в двух проекциях. [60] Так разошёлся, что даже на листочке стал схемы рисовать. А Белов сидит, слушает и смотрит. Внимательно так. Видать тоже проникся загадкой.

К вечеру сумасшедший кашель у Белова сошёл на нет, а на утро совсем прекратился. Подполковнику Казанцеву такая симптоматика порядком надоела, и он велел перевести Белова в палату у самого поста. В той палате исключительно с подозрением на симуляцию лежали, поэтому дверь там была снята с петель и свет горел круглосуточно. А ещё всегда находился какой-нибудь боец из числа выздоравливающих, точнее выздоровевших, а возможно и вообще не болевших, который предлагал услуги осведомителя. Мол я вам стучать буду на всех и про всё, а вы меня пару неделек подержите. Честно так. Вызвал Казанцев очередного стукача и говорит — раскроешь секрет «болезни» Белова, на месяц в госпитале оставлю. Новый Год тут встретишь, а там и деды уволятся. Вернёшься в комфортные условия. У бойца аж глаза от такой перспективы загорелись, грозится не спать, не дремать, за Беловым наблюдать. Ну вот и молодец — иди работай!

Днём позвали рентген, хоть Белов просил-умолял не делать, мол слишком часто. У него от рентгена голова болит, спина ноет, и вообще радиация вредная — он боится в импотентное чудовище мутировать. Точнее таких слов этот солдат не знал — стать уродом, у кого не стоит, это ближе. Напрасно уговаривал его рентгенолог, напрасно разъяснял безопасность поглощённых доз — упёрся боец, и ни в какую под трубку ложиться не хочет. Пришлось опять вмешаться Казанцеву. Тот был немногословен — если через час у меня твоих снимков не будет — на выписку. И вообще, боец, мой тебе ультиматум — любое нарушение режима или отказ от процедур, и ты в части. Подполковник не сомневался, что Белов косит, просто не знал, каким образом. Порой узнать способ симуляции даже интересней, чем разобраться в настоящем сложном диагнозе. И почти всегда это сделать намного сложней.

На рентгенограмме красота — опять чистые лёгкие. Ни малейшего признака патологии. Впрочем это ожидалось. Но не тут то было — буквально через пару часов Белов опять стал задыхаться от тяжелейшего кашля. В тот же день к вечеру сделали ещё один рентген. Особой патологии нет, но вроде какое-то полнокровие, что-ли. Или опять непонятная пневмония?

На следующее утро Казанцев положил перед собой три снимка и стал гадать — что может дать три абсолютно разных картины? Неужели у этого Белова действительно какая-то не известная науке болезнь? Тогда тем более надо найти причину, написать статью в научный журнал. Синдром Казанцева! Нет, лучше атипичная пневмония Казанцева. Или идиопатический [61] пульмонит, но опять же Казанцева. Тут главное, чтоб генералов в соавторы не набилось — иначе будет просто болезнь Комарова. Он же генерал-полковник, начмед всей военной медицины. Какая разница, что больной и врач в Питере, а начальник в Москве — раз руководил, значь соавтор. Точнее автор…

Пока подполковник предавался мечтам, в его кабинет тихо поскреблись. Дверь чуть приоткрылась и в проём заглянул солдатик-шестёрка:

— Товарищ подполковник… Я это… Ну короче, Белов курит ночью в форточку прямо в палате! В углу стоит. То место с поста не видно, хоть и двери нет!

Подполковник встрепенулся:

— Что курит?

— Как что… Сигареты. Или папиросы, но точно анашой не пахнет — я бы по дыму учуял — солдату явно невдомёк, что курить можно что-то ещё.

— Свои курит?

— Да что вы! Своих у него отродясь не было. Чужие, у кого что найдёт — хулиган, даже сосательные конфеты у всех позабирал. А до этого всю пудру ссыпал. А сейчас у меня забрал пластмассовую расчёску и сказал найти ему баночку. А где я её возьму? Вот…

Казанцев наморщил лоб:

— Какую пудру?

— Ну такую белую, сладкую, со всех булочек и с подноса, где те лежали… К молоку…

— Сахарную, что-ли, пудру?

— Да! Да! — боец с подобострастием закивал головой и добавил — сладкое, наверно, очень любит!!!

— А банка ему зачем? В туалете чифирь варить?

— Нет, товарищ полковник, Белов давно чифирь не пьёт — вас боится. Говорит, выписать его грозитесь. Да и баночку он маленькую просил — на 250 миллилитров. А на что ему такая банка я не знаю… — солдатик смущённо пожал плечами.

— Боец, иди в палату. А через минуту зайдёшь в процедурку, там на столике будет стоять баночка, — с этими словами подполковник Казанцев открыл шкаф в ординаторской, достал собственное варенье, чем его периодически снабжала тёща, и выложил в вазочку для общего чаепития. Банку помыл под краном и положил в карман халата. Чтоб не так проступали формы, свернул трубочкой и запихал туда же первую попавшуюся историю болезни, встал и с деловым видом направился в процедурную.

Так баночка перекочевала в тумбочку к Белову, но и этот, и следующий дни прошли без происшествий. Пришли очередные анализы из баклаборатории — никаких возбудителей не выявлено. Последний анализ мокроты собственно самой мокроты не обнаружил — одна слюна. Завтра контрольный снимок, и если там чисто, то на выписку. Может и подержал бы Казанцев Белова ещё пару неделек науки ради, кабы не его хамское отношение к другим больным и вообще блатной настрой ко всему на свете. На выписку, однозначно! Надо позвонить в его дисбат, пусть пришлют сопровождающих.

В этот момент в ординаторскую зашла медсестра: "Доктора, там Белов чешется, как ненормальный. На чесотку похоже! Посмотрели бы… А то будет радости все постели и пижамы вне очереди менять". Казанцев в сопровождении клинорда, лечащего Белова, поспешили в палату без дверей. "Чёрт! Что же этот дьявол на этот раз придумал? Чесотка ерунда, конечно, но с ней не выпишешь. Придется ещё на несколько дней его здесь оставлять, да не просто так, а в отдельной палате!" — в невинность Белова и истинность его болезней Казанцев уже окончательно не верил, но и нагоняя от начальника госпиталя за несоблюдение необходимого карантина тоже не хотел.

Рядовой Белов производил впечатление припадочного, так мелькали его руки. На теле, особенно на груди, в промежности, подмышками — везде расчёсы и типичные красные точки, причём не хаотичные, а словно широкой пунктирной линией показывающие подкожные ходы чесоточного зудня. Прямо классика из учебника по дерматологии. Ну что ж, будем вызывать дерматолога. Не потому, что не знаем, как с чесоткой справиться, а чтоб кожный соскрёб взял — поищем паразита или что там ещё.

Пришёл дерматолог, опытный майор. Внимательно осмотрел расчёсы, взял соскобы на местах ходов. А потом многозначительно посмотрел Белову в лицо и произнёс: "Очень похоже, очень! Но только похоже". Белов без всякого смущения тупо смотрел куда-то в сторону. Вроде и не понял намёка. Майор вышел в ординаторскую. Там наткнулся на Казанцева и высказал ему свою версию: "Не могут все чесоточные зудни мира за одну ночь на одного больного напасть! У него старых расчёсов нет, только свежие. Не бывает так. С такой мощнейшей инфестацией [62] он бы уже месяц чесался. А так похоже… Подождём микроскопию — если не найдут ни паразитов, ни их яиц, ни их фекалий — однозначно дерматит левый! Поэтому не торопитесь карантин объявлять, да и смена белья пусть идёт по графику. А вот насчёт отдельной палаты… эх, надо бы!".