Наше шаткое равновесие - Высоцкая Мария Николаевна "Весна". Страница 5

Наверное, это по праву был самый уродский день. Вновь приехал папа. Зачем он это делает? Сам сюда сослал, а теперь выдавливает из себя заботу… потому что так правильно. Конечно, правильнее быть не может. Как я от этого устала.

Суббота, соседка по комнате еще вчера уехала домой. Куда-то в область, а я, у которой родители живут на Литейке, сижу в общаге. Потому что домой не хочу. Потому что это было мое единственное условие. Я иду сюда учиться, но дома жить не буду. Не смогу с ними. Они смотрят на меня как на больную. Прокаженную. Только вот не одна я в этом виновата. Они тоже. Но они никогда этого не признают. Никогда.

Открываю пакет с лапшой быстрого приготовления и, закинув его в прозрачную глубокую салатницу, заливаю кипятком. Пять минут, и ужин готов. Только воды в чайник налить нужно. Хотелось бы еще и кофе попить, лучше с эклерами.

Залезаю на кровать. Я уже готова есть и смотреть сериалы. Вот она – студенческая жизнь. Сплошное веселье. Хотя веселья мне, наверное, хватило и в старших классах. Правда, из этого веселья почти ничего не помню. В голове осталось лишь одно-единственное воспоминание – дикая боль. Словно кости выворачивало, и все это наживую.

Вспомнив об этом, передергиваю плечами и уже нажимаю на «плей», как за стеной начинается очередная вакханалия. Это отвратительно – жить на этаже, где почти все старшекурсники. Те, которые у нас за стенкой, выпускаются уже в этом году. Поэтому подобные крики, музыка и ор – само собой разумеющееся. Это почти каждый их вечер. Мы пробовали жаловаться, но они те еще фокусники. Сколько раз комендантша ни приходила, у них тишь да гладь.

Хорошо еще, что они не знают, кто на них стучал…

Включаю свой сериал, надевая наушники. Надеюсь, они помогут, и я услышу хоть что-то кроме этого застенного ора. Пока ем свою лапшу, вспоминаю, что воды в чайник так и не набрала. Блин, теперь придется идти на кухню. А я уже так уютно устроилась. Доев, захватываю с собой и тарелку, вымою тогда.

Пока копошусь на кухне, соседская дверь открывается. Это слышно сразу. Весь галдеж перекидывается в коридор. Сильнее сжимаю в руке губку, наблюдая, как из нее брызжет пенка. Толпа проходит мимо, курить пошли. Вообще, здесь нельзя курить. Для этого на первом этаже есть курилка. Но кого и когда это останавливало? Вечером совсем другие порядки, и курят соседи в конце коридора, окно открывают, но вонь все равно на всю общагу.

Набираю чайник и быстро иду к себе. Закрыв дверь, раздражаюсь своей забывчивости.

Тарелка. Я оставила ее на столике у раковины. Мне не хочется туда выходить. Совсем. Эта компания меня раздражает, и лишний раз сталкиваться с кем-то из них – это просто выше моих сил. Ладно! Что за бред, я тоже здесь живу и имею полное право ходить куда хочу и когда захочу. С бравадой распахиваю дверь и уверенным шагом иду в плен своему склерозу.

Мои «любимые» соседи идут мне навстречу. Вообще, там человек семь, двое из них – девки. Одну я, кстати, немного знаю, третьекурсница, вечно ко мне придирается. Не нравится ей, как я одеваюсь, хожу, дышу, блин. Все хочет лучше и краше показаться. Только вот мне все равно. Да и одежда… я привыкла к объемным вещам. Чтобы был капюшон и рукава, обязательно длинные рукава.

– Кто это тут у нас?

Не понимаю, кто это говорит, потому что смотрю в пол и вообще хочу казаться невидимкой. Мне не до них. Я просто хочу спокойно забрать тарелку, досмотреть сериал, надеть беруши и лечь спать. И я точно не хочу выяснять отношения, скандалить. Ничего не хочу. Пусть просто пройдут мимо, пожалуйста.

Но когда мои надежды осуществлялись?

– Гар, так это же она с подружкой на нас коменде стучит, – вопит блондин, хватая меня за руку.

– Точно! – поддакивает кто-то еще. – Стучать – нехорошо, девочка.

Вырываю руку и вжимаюсь в стену. Становится не по себе. Мало ли что у них в голове. Они пьяны. А я… что я смогу сделать? Если начну орать, вряд ли кто-то будет вмешиваться. Эту компанию тут все знают, никто не полезет с ними конфликтовать.

– Тихо ты, Яша, – усмехается этот самый Гар, – она сама все поняла, смотри, как жмется. Умная.

– Отвалите от меня, – говорю громко, но не совсем уверенно.

– Да она еще и смелая, – он продолжает насмехаться.

– Игоречек, забей ты на нее, – пищит моя знакомая.

Но на меня смотрит с явным раздражением. Видимо, так и не привыкла, что внимание не может всегда быть направлено лишь на нее. Даже если оно и негативное.

– Ладно, – холодная ухмылка вновь касается его лица, – пойдемте, пусть валит.

Говоря это, он не прерывает наш визуальный контакт. Я чувствую биение сердца и то, как вспотели ладони. Компашка начинает ползти в сторону комнаты, а он еще несколько секунд стоит на месте, упорно не сводя с меня глаз. А потом словно что-то лопается. В моей голове. Я вздрагиваю, а он уходит, ничего не сказав.

Обняв себя руками, несусь в комнату. К черту эту тарелку. Закрываюсь на защелку и лишь после этого сползаю по двери на пол. Меня немного мутит. Нервное.

***

Резко открываю глаза, понимая, что вода в ванной стала холодной. Я уснула. А перед этим мой разум решил вылить на меня лужу прошлого.

Обтираюсь полотенцем и на пару минут замираю у зеркала. Смотрю на свое отражение, понимая то, насколько я изменилась. Нет больше той забитой девочки, которая хочет казаться для всех невидимкой. Нет того страха и ненависти к миру. Есть только печаль в глазах.

Улыбаюсь сама себе, смотрю сквозь свое отражение. Я столько раз прокручивала весь этот сценарий в голове. Миллионы. Искала решения, выходы… но так ни одного и не нашла.

Сначала мне хотелось прийти к нему еще тогда и рассказать, что беременна… но потом в дело вступила гордость. Я не могла прийти после всего, что видела. Не могла. Так прошло пять лет. А теперь все заново. Это страшно – почти забыв, начинать проживать этот кошмар повторно. Очень страшно. Потому что и теперь я не знаю, как правильно.

Поли ни в чем не виновата. Она имеет право знать, кто ее папа, впрочем, как и он. Только ему это, вероятнее всего, не нужно. А я… я просто не хочу делать больно своему ребенку. Не хочу, чтобы и она столкнулась с жестокостью и безразличием своего отца.

Накинув на голое тело халат, иду в спальню. Завтра предстоит насыщенный день. Нужно забрать машину, ее наконец-то доставили, плюс в ресторане заказан огромный банкет. Нужен мой контроль. Или же я просто хочу так думать, чтобы занять мысли хоть чем-то кроме дурацкого прошлого.

Утром вызываю такси, а вот на работу приеду уже на новеньком кадиллаке XT5. Черный, безопасный, глаз не оторвать. Все, как я хотела. Пока еду, наслаждаюсь запахом нового салона, внимательно смотря на дорогу. Права я получила совсем недавно, и многие отговаривали сразу брать большую машину, но когда я кого слушала? Зато теперь ползу, как черепаха, по правому ряду, и очень надеюсь, что до работы доберусь без происшествий.

Паркую машину у ресторана и, не успевая выйти, вскрикиваю, зажимая уши руками от громкого хлопка где-то совсем близко.

Медленно поднимаю голову из-за руля и уже хочу прибить эту гадину. Зотова!

Вылезаю, смотря на капот, «украшенный» разнообразной бумагой из хлопушек.

– Ненормальная?

– Жень, улыбнись, – смеется, – поздравляем с приобретением, – хлопает еще одну и заливисто ржет.

– Я тут чуть раньше времени гроб себе не заказала. Предупреждать надо о таких сюрпризах.

– Да ладно тебе, – закидывает руку на мое плечо, – пошли кофейку выпьем. Расслабишься хоть. А то совсем плохо выглядишь.

– Спасибо, Дарин, – закатываю глаза, ставя машину на сигналку.

Мы заходим в еще почти пустой ресторан. Я всегда приезжаю заранее. Даже сегодня договорилась забрать машину в шесть утра, чтобы успеть до открытия сюда.

– Ты ради этого сегодня даже не опоздала? – усмехаюсь.

Зотова кивает.

– Надо мне почаще машины покупать…

– Хорошая идея. Ладно, пошла работать.