Истинная любовь - Деверо Джуд. Страница 10

— Заказывала в четыре года? — улыбнулась Иззи, довольная тем, что на Аликс вдруг нахлынули воспоминания.

«Фрап» оказался фраппе, молочным коктейлем, получившим американизированное название. Иззи заказала себе тот же напиток и попросила сандвичи с тунцом.

— Она приходила сюда за покупками, — сказала Аликс, расправляясь с сандвичем, поданным на тонкой бумажной тарелке. — Там сзади магазинчик.

Иззи, не в силах удержаться, оглядела полки. На первый взгляд место казалось самым простым, но, присмотревшись внимательнее, она заметила, что все товары здесь высокого качества. Подобные кожаные изделия можно найти на Мэдисон-авеню в Нью-Йорке.

— Уверена, твоей маме нравится этот магазин, — проговорила Иззи, когда подруги снова вышли на улицу.

Аликс задумалась.

— Интересно. Если мама устроила дело с завещанием, когда же она успела? Она говорила, что провела здесь лето, когда мне было четыре. В том году они с папой разошлись, но с тех пор мама ни разу не упоминала о Нантакете. Когда она приезжала сюда? И откуда мама знает эту мисс Аделаиду Кингсли?

— А мне хотелось бы знать, кто такая «она»?

— О чем это ты?

— В аптеке ты сказала: «Она приходила сюда за покупками». Ты говорила о своей маме?

— Наверное, — нерешительно произнесла Аликс. — Но, возможно, и нет. У меня такое чувство, будто я постоянно погружаюсь в другое время. У меня нет осознанных воспоминаний об этом острове, но с каждым шагом я встречаю что-то знакомое. Этот магазин… — Она посмотрела на деревянное здание со стеклянными дверями, выкрашенное в серый и белый цвета. — Я знаю, что наверху продают детскую одежду. Она… то есть кто-то, купил мне там розовый кардиган.

— Если бы это была твоя мама, ты бы наверняка запомнила. Виктория особенная, ее не забудешь.

Аликс рассмеялась.

— Ты намекаешь на ее рыжие волосы, зеленые глаза и фигуру, из-за которой случаются автокатастрофы? Я рада, что больше похожа на отца. Где банк, как ты думаешь?

Иззи усмехнулась. Послушав Аликс, можно было решить, что она невзрачный серый воробушек в сравнении со своей необыкновенной матерью, но в действительности все обстояло иначе. Аликс, хоть и не выделялась в толпе так же заметно, как Виктория, отличалась бросающейся в глаза красотой. Она была выше ростом и стройнее матери, а в ее длинных, разноцветных от природы волосах мелькали белокурые и рыжеватые пряди. Она носила волосы распущенными, небрежно отбросив набок. Иззи прилагала немало усилий, чтобы завить свою темную шевелюру, а у Аликс кудри вились сами собой.

У нее были зеленовато-синие глаза и небольшой рот с пухлыми губами. «Как у куклы», — сказала Виктория как-то за обедом, заставив дочь густо покраснеть.

Аликс нисколько не кичилась своими внешностью, происхождением и даже талантом. Ее скромность и простота особенно нравились Иззи.

Аликс замерла, затаив дыхание.

— Ты только посмотри! — Она указала на конец улицы, где стояло величественное здание с высоким цоколем и крутой лестницей, ведущей к портику под изогнутой крышей, в глубине которого скрывалась парадная дверь. Казалось, прекрасное строение свысока оглядывает город, словно властная императрица своих подданных.

— Это что-то необыкновенное, — отозвалась Иззи, больше озабоченная поисками Кингсли-Хауса.

— Нет, ты посмотри наверх.

Наверху красовалась вывеска: «Бэнк Пасифик нэшнл».

Иззи невольно рассмеялась.

— На мой банк это не похоже. А ты что скажешь?

— Здесь все замечательно, ни на что не похоже. Если это банк, то нам следует повернуть налево.

Они пересекли мощенную кирпичом улицу и направились вверх по Мейн-стрит, оставив позади Фэр-стрит. В этой части города располагались старые жилые дома с покрытыми обветренной дранкой крышами, каждый — мечта историка. Обычные кричащие, безвкусные викторианские строения, которые во многих американских городках называют «старинными», встречались здесь редко. Нантакет строили квакеры, поборники простоты во всем: в одежде, в быту и особенно в жилище. Их дома, лишенные излишних украшений, отличались строгой красотой. Профессиональный взгляд Аликс видел в каждой крыше, двери, в каждом окне произведение искусства.

— Думаешь, ты проживешь целый год, разглядывая этот городок? — спросила Иззи, посмеиваясь над восторженным выражением лица подруги.

Когда девушки дошли до трех кирпичных домов, Аликс пришла в такое волнение, что, казалось, подобно дамам былых времен, она вот-вот упадет в обморок. Горделивые, высокие, великолепно сохранившиеся здания в самом деле производили внушительное впечатление.

Аликс осталась стоять на дорожке, будто приклеенная, не в силах оторвать глаз от домов, но Иззи решительно обогнала ее.

За последним домом начиналась узкая улочка, почти скрытая от глаз густыми ветвями деревьев. «Кингсли-лейн» — значилось на маленькой белой табличке.

— Идем, — позвала Иззи, и Аликс нехотя последовала за ней.

После просторной главной улицы аллея казалась особенно узкой. Свернув на нее, подруги словно шагнули в прошлое. Почти все дома здесь были покрыты грубой кедровой дранкой, посеревшей от влажного, пропитанного солью воздуха Нантакета. Дорожка впереди терялась среди деревьев, уже покрывшихся свежей зеленой листвой, по обеим сторонам виднелись дома, малые и большие, подступавшие к самой улочке и затаившиеся в глубине, окруженные прелестными садами.

Девушки повернули на боковую дорожку и молча побрели по ней, вглядываясь в номера домов.

— У здешних домов есть названия, — удивилась Иззи.

— Куортерборды, — медленно произнесла Аликс.

— Это слово ты только что придумала?

— Нет… понятия не имею, откуда я его знаю, но так называются те деревянные таблички с надписями.

— «Россыпи роз», — прочла Иззи, глядя на стену дома возле самой дорожки.

— «За пределами времени». — Аликс указала на здание справа. Его огибала подъездная дорожка, ворота скрывали от глаз сад в глубине. Рядом с каждым домом имелось место для парковки. Некоторые настолько узкие, что машины едва не царапали бока, но ни один автомобиль не перегораживал улицу. — Смотри, вон там пансион — ночлег с завтраком. На вывеске написано «Морская гавань».

— А это… — Иззи пригляделась к дому на другой стороне дороги. — Номер 23. Он называется «В море навеки».

Перед ними стоял большой, ошеломляюще прекрасный белый дом. Его простота создавала ощущение вневременности. Он мог быть новым или насчитывать сотни лет. Иззи обвела глазами окна с темными ставнями — пять верхних и четыре нижних. Ее взгляд задержался на широкой белой двери посередине.

— Это он и есть? — прошептала Аликс из-за плеча подруги. — Именно здесь я буду жить целый год?

— Думаю, да, — отозвалась Иззи. — Номер тот самый.

— Напомни мне послать маме орхидеи.

Аликс пошарила в большой сумке от «Фенди», ища ключи, которые передала ей мать. Отыскав их, она подошла к двери, но у нее так сильно дрожали руки, что ей никак не удавалось попасть ключом в замочную скважину.

Взяв у нее ключ, Иззи сама отперла дверь. Девушки вошли в просторный холл с лестницей, ведущей наверх. Справа располагалась гостиная, слева — столовая.

— Такое чувство… — начала Иззи.

— …что, путешествуя во времени, мы еще дальше углубились в прошлое, — закончила за нее Аликс. Она прежде не особенно задумывалась, как меблируют такие древние дома, и ожидала увидеть строгую обстановку, отражающую представления какого-нибудь дизайнера о том, как должен выглядеть подобный интерьер. Но Кингсли-Хаус на протяжении столетий занимала одна семья. Убранство дома составляла смесь старого и нового. Впрочем, к «новому» относились предметы, купленные не позднее 1930-х годов.

В холле стояли высокий секретер и сундук, инкрустированный слоновой костью или чем-то подобным. Угол занимала большая китайская фарфоровая подставка для зонтов с изображением ветвей цветущей вишни.

Заглянув в гостиную, девушки обнаружили обитую полосатым шелком мебель с потертыми подлокотниками. Розовый обюссонский ковер на полу тоже знавал лучшие времена — на нем зияли проплешины. От столиков, украшений и величественных портретов так и веяло стариной.