Затворники - Хэйс Кэти. Страница 6

Я последовала за Патриком и Рейчел по вымощенной брусчаткой дорожке, которая огибала заднюю часть музея и проходила под естественным сводом из кустов остролиста, чьи колючие листья и темно-красные ягоды цеплялись за мои волосы. Как в настоящей обители, здесь царила тишина, если не считать звука наших шагов. Мы шли, пока не оказались на вершине крепостной стены, где путь нам преградила большая каменная арка, обрамлявшая черные металлические ворота; я наполовину ожидала, что нас встретит стражник тринадцатого века, облаченный в доспехи.

– Не волнуйтесь, – сказал Патрик. – Ворота нужны, чтобы не пускать посторонних, а не запирать вас внутри.

На грубо отесанных каменных блоках, составлявших фасад здания, я могла различить зарубки от бронзового лезвия топора. Патрик достал ключ-карту и провел ею по тонкому серому пластику, который настолько сливался с древней каменной кладкой, что я его не заметила. В каменной стене притаилась спрятанная маленькая полукруглая дверь, которую Рейчел придержала открытой; нам пришлось пригнуться, чтобы войти.

– В обычное время вы будете входить через переднюю дверь, но так, как сейчас, интереснее, – пояснил Патрик, остановившись у меня за спиной. – Чем дольше вы здесь пробудете, тем больше обнаружите скрытых проходов и укромных уголков.

По другую сторону двери открывался внутренний дворик, изобиловавший розовыми и белыми цветами, нежными кистями серебристого шалфея. Это был один из зеленых уголков музея, обрамленный галереями-клуатрами, в честь которых он и был назван [12]. Здесь царила тишина, которую, казалось, уважали даже насекомые; единственным звуком было тихое жужжание и случайное постукивание наших подошв по известняковому полу. Мне хотелось остановиться и рассмотреть растения, переливающиеся через бортики горшков и клумб, протянуть руку и коснуться каменных стен, опоясывающих пространство, ощутить пальцами реальность этого мира, который выглядел как сон. Мне хотелось закрыть глаза и вдыхать смесь ароматов лаванды и тимьяна, пока она не вытеснит запах кабинета Мишель де Форте, но Рейчел и Патрик уже шли дальше.

– Обычно, – сказала Рейчел, – любой квадратный средневековый сад, окруженный крытыми проходами, как этот, назывался клуатром. Это клуатр Кукса́, названный в честь бенедиктинского монастыря Сен-Мишель-де-Кукса в Пиренеях. Первоначальная планировка сада была создана в восемьсот семьдесят восьмом году от Рождества Христова, и когда были построены клуатры, строители в Нью-Йорке сохранили первоначальную ориентацию на север. У нас есть еще три подобных сада.

Галерею обрамляли мраморные колонны, увенчанные резными капителями, на которых были изображены орлы, расправляющие крылья, львы, присевшие на корточки, и даже русалка, держащая свой хвост. В сводчатых арках между колоннами, за каменным парапетом, стояли горшки с перистыми деревцами. И несмотря на то, что я видела множество фотографий средневековых соборов, я не была готова к ошеломляющим масштабам Клойстерса, к искусной резьбе, к тому, сколько изваянных и нарисованных глаз смотрели на меня, к тому, как камень сохраняет прохладу в саду. Это был целый удивительный мир, который неизменно преподносил сюрпризы, независимо от того, сколько времени ты был с ним знаком.

Я последовала за Рейчел и Патриком через двери в конце клуатра в сам музей. Это помещение представляло собой потрясающий мир средневековья в миниатюре: потолок пересекали деревянные балки тринадцатого века, в стены были вделаны массивные витражи. Ящики, полные золотых изделий, сверкали драгоценными камнями – кроваво-красными рубинами и сапфирами, темными, как море в безлунную ночь. Мое внимание привлекла эмалевая миниатюра – ее цвета были яркими, несмотря на возраст; я изучала ее сквозь витрину, касаясь пальцами края стекла. Я всегда полагала, что эти предметы, такие маленькие по размерам, могут сделать меня больше в сравнении с ними.

– Пойдем, – сказала Рейчел, остановившись, чтобы подождать меня наверху лестничного пролета. Патрик уже скрылся из виду.

Невозможно было удержаться от потрясения при виде шкатулки с драгоценностями, которую представлял собой Клойстерс – он не был похож на музей Метрополитен, где всегда можно было остановить взгляд на чем-то постороннем. Здесь все вокруг было работой. Я была рада, когда лестница привела меня в вестибюль, к главному входу, где посетители получали карты и аудиогиды, указывающие, в каких галереях находятся наиболее известные работы. Вход в Клойстерс, как и в Метрополитен, был бесплатным для жителей Нью-Йорка.

– Мойра, – произнес Патрик, подойдя к женщине, черные волосы которой были тронуты сединой у висков. – Это Энн. Она приглашена к нам поработать на лето.

– Вы должны знать, – отозвалась Мойра, выходя из-за информационной стойки, – что Лео снова курил в садовом домике. Я почувствовала запах дыма. И если я учуяла это, то и посетители наверняка тоже. Это произошло на территории музея, где курение запрещено! И это уже четвертый раз за месяц.

Патрик отмахнулся от проблем Мойры с ловкостью человека, привыкшего поддерживать мир в стенах учреждения.

– Энн, познакомься с Мойрой, нашим администратором.

– И координатором программы для преподавателей, – добавила она, едва взглянув на меня, прежде чем снова перенести внимание на Патрика.

– Она одна из наших лучших сотрудниц, – дополнил Патрик.

– Я тут подумала, – сказала Мойра, положив руку на рукав Патрика, – что мы могли бы установить датчики дыма в зоне обслуживания сада. Это, возможно…

– Она всегда такая, – шепнула Рейчел, наклонившись к моему уху. – Если ты опоздаешь, знай, что она запомнит, на сколько именно минут ты опоздала.

Было приятно чувствовать себя в заговоре с кем-то, пусть даже на мгновение, ощущать ее горячее дыхание на моей шее, слышать слова, произнесенные этим жарким шепотом.

– Мойра, – сказал Патрик, – мы направляемся в кабинет службы охраны. Я просто хотел представить вам Энн. Как вы думаете, мы могли бы…

– Поговорить об этом позже?

Патрик кивнул в знак согласия.

– Я попрошу кого-нибудь побеседовать с Лео.

– Проследите, чтобы с ним обязательно побеседовали.

Мы продолжили путь к офису службы безопасности, расположенному за унылой металлической дверью, и там Патрик наконец покинул нас. Но прежде он одарил меня грустной улыбкой и подмигнул. На мгновение мне показалось, будто я заметила, как его рука легла на спину Рейчел, но это произошло так мимолетно – столь же мимолетным было это утро, наше прибытие сюда, наш поход по галереям, – что я не могла быть уверена. Не успела я улыбнуться, как меня уже сфотографировали, выдали ключ-карту, и Рейчел направилась дальше, по коридору, вглубь служебных помещений.

– Ты идешь? – спросила она через плечо, пока я все еще пыталась прицепить ключ-карту к юбке. Я пошла вслед за ней, стараясь не сорваться на бег.

Служебные помещения Клойстерса представляли собой лабиринт каменных проходов и узких сводчатых дверей, тускло освещенный настенными бра, которые были расположены слишком далеко друг от друга, оставляя затененные участки. Рейчел провела меня в отдел образования, где окна в свинцовом переплете, выходящие на Гудзон, были распахнуты настежь. Затем она показала мне кухню для персонала, которая оказалась на удивление современной и полной бытовой техники из нержавеющей стали – в европейском стиле.

Далее была комната консервации, где команда препараторов [13] в халатах и белых перчатках была поглощена медленным процессом соскабливания многовекового лака с картины, золотая резная рама которой была снята и отложена в сторону. Затем последовала комната, полная флуоресцентных ламп и ящиков для хранения – «запасники», назвала их Рейчел, – где лежали тысячи небольших произведений искусства, словно научные образцы. Я фиксировала все, что могла: лица, количество дверей между кухней и отделом образования, где я в последний раз видела туалет. И наконец, после того как мы повернули обратно к вестибюлю, Рейчел привела меня в дополнительную комнату, полную плотно сомкнутых стеллажей, поворотные механизмы которых только и ждали, пока кто-нибудь приведет их в действие.