Неангел-хранитель - Рам Янка "Янка-Ra". Страница 8
Ох!
– Ника?
А, чёрт, Макс…
Глава 7 – Сломано (Николь)
Валентина Сергеевна Вишневская – главная конкурентка отца и… мама Макса – поправляет безупречно уложенные светлые локоны. Улыбается мне, сверкая жемчужными винирами. Но взгляд сегодня у неё прохладный и тревожный. Нервно теребит бриллиантовую подвеску. И мне кажется, сейчас вспорет себе кожу на груди хищным красным маникюром.
– Ника! Наша красавица… Как я рада тебя видеть!
Обнимает. Обмениваемся поцелуями в щёку.
– Здравствуйте.
– А Павел Александрович?…
– Папа не может. У него сегодня сделка.
– Сделка?
– Он выкупил сеть заправок Туровых.
– Да, Павел как каток, – растягиваются её губы в не очень искренней улыбке. – Всех раскатал!
– Ну не всех, Валентина Сергеевна, – сдержанно улыбаюсь я. – На Вас пока не покушается.
Иду к Максу, слыша вслед тихое: «Это пока…»
Но таков бизнес! Что я могу сделать? Папа – акула. Но и Вишневские в своё время тоже демпинговали и сожрали всех, кто поменьше.
Сегодня мне предстоит довольно неприятная вещь – озвучить Валентине Сергеевне, что свадьбы не будет. Так как сам Макс не соизволил. А у меня устойчивое ощущение, что предложение мне сделала именно она. И я согласилась приехать сюда только поэтому.
– Добрый вечер, – подхожу я к гостям.
– Мадемуазель Градская! – улыбается мне моложавый отчим Макса. – Когда уже мы сможем обращаться к Вам «мадам»? Мы все ждём дату.
Обмахивает специальным веером скворчащее мясо на гриле.
– Можете, Ростислав, начинать прямо сейчас. Во Франции давно уже принято обращение «мадам» и к незамужним девушкам.
– Ну Ника… Я же совсем о другом!
– Ника, клубнички? – протягивает мне креманку Валентина Сергеевна. – Только с куста. Со свежими сливками.
– Благодарю, – забираю десерт из её рук.
– Максимка, ну что ты опять в своём телефоне? – с едва сдерживаемой жёсткостью на последнем слове.
Он отрывает глаза от экрана.
– Мам, тут ралли-онлайн, я сделал ставку.
– Твоя ставка может не сыграть! – прищуривается она требовательно. Недовольно давит его взглядом до тех пор, пока тот не прячет телефон в карман, недовольно цокнув языком.
– Мальчишка! – со снисходительной интонацией а ля «что с него взять?» – Но замечательный, правда? Вы очень красивая пара.
– Мхм…
– Как твои успехи в студии?
– Права на один трек продали как саунд к фильму
– Поздравляю! Я всегда верила, что ты добьёшься успеха. Вы с Максимом определились с датой? – подхватив меня под локоть, отводит в сторону. – Я думаю, что в первых числах октября…
Браслет Беркута на моей руке вибрирует и сжимается. Посылаю ему ответное прикосновение, касаясь своего браслета пальцем. Это придаёт мне решительности поговорить с Вишневской так, как планировала.
– В октябре ещё тепло, но можно накинуть роскошную белую шубку, уже красивая золотая листва…
– Валентина Сергеевна… нет, – опускаю я взгляд, качая головой. – Я думаю, что все эти планы поспешны. В октябре не будет свадьбы.
– Но в ноябре такие ветра… Они испортят нам фотосессию.
– И в ноябре – нет.
– Ты хочешь зимой? – ползут её брови вверх.
– Я вообще, если честно, не хочу пока замуж.
– Ну как же… Ника? Мы уже всех оповестили… Почему? Максимка так любит тебя! Он не переживёт твоего отказа…
– Ох, перестаньте, Валентина Сергеевна. Он не каждый день и вспоминает-то о том, что я существую.
– Гадёныш неблагодарный… – с чувством. – Он чем-то обидел тебя?
– Да нет. Наоборот. Я ему очень благодарна за тот случай, когда он спас меня от нападения собаки. Но… для брака этого недостаточно, мне кажется.
– Он рисковал собой! Разве может быть что-то другое более серьёзным доказательством чувств?
– Не знаю… – опять начинаю сдаваться. – Но я очень ценю его поступок.
Нечаянно касаюсь браслета, отправляя ещё одно прикосновение Беркуту, и краснею от того, что сделала это первой. Чёрт возьми, даже браслет мне приносит в сотню раз больше эмоций, чем…
Отыскиваю взглядом Макса. Он со смехом говорит с кем-то по телефону. Мать смотрит на него с застывшим лицом.
Короче, нет!
– Я Вас очень прошу, не муссируйте, пожалуйста, больше тему с нашей свадьбой. Не надо никаких официальных заявлений. Я буду это опровергать. Пока что у нас с Максом нет ни одного повода для брака.
Стягиваю колечко… Протягиваю ей.
– Я возвращала Максу, но… Возьмите Вы, пожалуйста.
Она обиженно отмахивается.
– Прекрати, это подарок. Не нужно его возвращать. Ты лучше подумай о будущем. Только представь, как высоко вы взлетите с Максом, если организовать слияние моего бизнеса и бизнеса твоего отца. Вы встанете у руля!
– Да ну зачем мне это? – искренне удивляюсь я. – Папа не отпустит этот руль ещё лет двадцать! И слава Богу! Машины – это не то, что вдохновляет меня.
– Ты можешь и не касаться бизнеса. Машины вдохновляют Максима. Он будет заниматься всем, а ты лишь пожинать плоды и жить в своё удовольствие.
– Да я и так… – пожимаю плечами. Зачем мне для этого Макс? Но вслух не говорю, чтобы не обижать Вишневскую.
– Ника, подумай… что будет, если отца вдруг не станет? Кто подхватит эту махину?
– Да не хочу я о таком думать! – с возмущением делаю шаг назад.
– Зря. Обо всём надо думать заранее. Но я хочу, чтобы ты знала, что наша семья очень любит тебя, – смягчается её тон, – и мы всегда поддержим тебя, что бы ни случилось.
– Благодарю! – обнимаю я Валентину Сергеевну. – Это очень ценно. Я сейчас тихонечко сбегу, извинитесь за меня перед гостями, пожалуйста.
Но тихонечко сбежать она мне не позволяет. За спиной я слышу стальное:
– Максим! Отвези Нику.
И невнятное гневное шипение на него.
Да, я понимаю, что Вишневской очень выгоден наш брак. Это единственный шанс остаться на плаву с её бизнесом в нашем городе. Мне хочется попросить отца, чтобы он её не топил. Всё-таки Макс спас меня. Но не факт, что мистер Градский прислушается. Папа – кремень в таких вопросах. И поступок Макса не возводит в ранг подвига, а считает естественным для мужчины. Но я всё равно попрошу за неё.
В машине нам очень неловко друг с другом. Вместо того, чтобы везти меня домой, он вдруг сворачивает к обочине. Вишневские живут в пригороде. И мы стоим на трассе. Впереди, в низине, огни города.
– Минуту… – выходит из машины Макс.
Наблюдаю в лобовое, как он раздражённо курит, разговаривая с кем-то по телефону. Рефлекторно достаю свой. Проверяю переписку с Беркутом. Там нет ничего нового. И это так болезненно сводит грудную клетку, что мне вдруг становится страшно за себя.
Какой-то неизвестный мне человек за несколько дней научился управлять моими чувствами, настроением и сделал эмоционально зависимой от себя. Это, наверное, ненормально… Я же каждые полчаса проверяю этот чёртов телефон!
Кто он?
Почему не предлагает встретиться?
Это же логично, вообще-то!
Макс садится внутрь.
– Ника, у тебя другой мужчина? Поэтому ты рвёшь всё между нами?
– Не поэтому.
– Но… он есть?
– Нет.
– С кем ты сейчас переписывалась?
– Какая разница?
– Есть разница! Я хочу понять: дело во мне или дело в тебе. И с чем бороться. Дай сюда, будь добра.
Отбирает телефон.
– Макс!
– Нет, я просто не понимаю…
Вводит мой нехитрый пароль. Телефон открывается сразу же на странице с перепиской. Мои щёки вспыхивают!
– Мхм… – просматривает он наши переписки. – Беркут. Это кто?
– Да я не знаю… – от неловкости начинаю мямлить.
Какого вообще?!
– Верни телефон! – пытаюсь забрать его.
– Нет, – отталкивает мою руку. – Не знаешь? – зло ухмыляется. – И стихи ему не ты отправляла?
– Это не твоё дело!
– Ошибаешься! – нажимает на дозвон.
Мне кажется, я вспыхиваю до кончиков волос и осыпаюсь пеплом!
Нет-нет-нет…
Но Беркут не отвечает на вызов.