Это всё квантовая физика! Непочтительное руководство по фундаментальной природе всего - Харрис Жереми. Страница 37
Чтобы исследовать такую возможность, зададим для начала несколько вопросов. Что такое ответвление мультивселенной? Как его описать? Как описать то ответвление, где вы находитесь сейчас?
Один из способов – оглядеться вокруг и описать мир, каким вы его видите (вот галактика, вот еще галактика, вот звезда, вот чашка кофе и так далее). Но самый подробный и точный способ описания состоял бы в том, чтобы перечислить все частицы во вселенной с указанием, что делает каждая из них (атом № 1 в месте Х, вращается в направлении Y, движется со скоростью Z; атом № 2 в месте А, вращается в направлении В, движется со скоростью С и так далее).
Другое ответвление описывалось бы перечнем все тех же самых частиц, но делали бы они что-то иное. По этой причине идея перемещения человека из одного ответвления в другое не имеет смысла: все атомы, которые сложились в этого человека в одной вселенной, уже существуют в другой, просто заняты иным!
В принципе, ответвление мультивселенной – это список частиц, а не локация, куда можно «телепортироваться» или прибыть с визитом. Если «телепортация» из одного ответвления в другое что-то и означает, то лишь спонтанную перестановку ваших атомов в другую конфигурацию – в ту, которая соответствует ответвлению, куда вы хотите «телепортироваться».
Чем сильнее отличается от вашего то ответвление, в которое вы рассчитываете попасть, тем безумнее количество совпадений в атомных перетасовках, которые для этого нужны. Число частиц, которые нужно перетасовать, чтобы удовлетворить поклонников эффекта Манделы на Reddit, абсолютно невообразимо, поэтому шансы на то, что за их воспоминания отвечают параллельные вселенные, фактически нулевые.
И то же самое относится ко вселенным, содержащим миллионы книжек, футболок, игрушек «Хэппи Мил», тряпичных игрушек, которые изображают мишек с неправильной фамилией… Ну вот, теперь гугл решит, что мне пять лет.
Это не значит, что эффекта Манделы не существует. Действительно, миллионы людей помнят то, чего никогда не происходило. Однако несопоставимо вероятнее, что эти воспоминания объясняются причудами психологии, а не физики, затеявшей какой-то заговор вселенского масштаба.
Если, конечно, я сам в нем не состою…
Вернемся к «норме»
Параллельные временные линии, инопланетяне, квантовое бессмертие, неустановленные личности, невозможность свободы воли. Вот куда нас занесло. К счастью, нам не нужно тревожиться из-за президентства Манделы или расцветки упаковок с чипсами, но думаю, все мы согласны, что теория Эверетта – это, пожалуй, самая странная из имеющихся на сегодня опций.
Однако и остальные наши варианты не лишены странности.
Оригинальная теория Бора решает проблему зомбокота, предполагая, что существует некий магический процесс коллапса, вычеркивающий из действительности некоторые версии кота, стоит нам на него поглядеть. Коллапс расщепляет вселенную на две части – на мир «больших» объектов, которые не подчиняются законам квантовой механики, и мир «маленьких», которые этим законам подчиняются, – и никто даже не объясняет, где и почему происходит это расщепление.
Фон Нейман, отчаянно стремясь разобраться, в чем тут дело, попытался пропихнуть в квантовую механику сознание. Однако Госвами рассудил, что фон Нейман зашел недостаточно далеко, и высказал собственное предположение: что существует вселенское сознание, мир потенций и картина истории вселенной, строящаяся на жизни и субъективном восприятии.
Теория «просто так» призывает смириться с тем, что коллапс необъясним в принципе. Госвами пытался вписать коллапс в более общую картину, которую когда-нибудь, вероятно, можно будет экспериментально проверить, а теория «просто так» гласит, что коллапс происходит без всяких причин, то есть она не оставляет нам никаких зацепок. Кроме того, эта теория, как и теория Эверетта, чревата тем, что нам придется отправить свободу воли на свалку научной истории.
Если вы уже чувствуете подавленность, я пойму. Так неужели у нас нет никакого нормального способа думать о вселенной – без всяких там параллельных миров, волшебных коллапсов и суперсознания?
Если у вас появились такие мысли, вы не одиноки. Поиск более нормального способа размышлять о квантовой механике стал одержимостью и последним желанием одного вечно растрепанного бывшего служащего патентного бюро. Возможно, вы о нем слышали – его звали Альберт Эйнштейн, и он до самой смерти искал способ заменить квантовые странности более «нормальной» теорией. Но была одна загвоздка.
Как мы вскоре убедимся, «норма» – едва ли не самая странная странность на всем белом свете.
Глава 9
Скрытые переменные и беда с физикой
Вплоть до начала ХХ века существовало неписаное правило, что прогресс науки позволит осуществить две вещи.
Во-первых, он должен был позволить нам делать более точные предсказания и изобретать более крутые штуки. Тут все получилось: может, у нас и нет летающих автомобилей и радиоактивных каминов[9], зато их с успехом заменяют ракеты многократного применения, вакцины на основе матричной РНК и видео с котиками.
Во-вторых, все ждали, что научный прогресс позволит нарисовать более ясную и подробную картину реальности. И нетрудно понять почему – ведь именно к этому вели все основные отрасли науки вплоть до начала прошлого века.
В биологии еще недавно царили сомнения, статичны отдельные виды или все же меняются со временем (середина XVIII века), затем мы пришли к мысли о существовании эволюции (семидесятые годы XIX века), а потом даже установили кое-какие математические закономерности передачи генетического материала (1905 год).
Химия не подозревала о существовании атомов (XVIII век), затем мы убедились, что атомы есть (начало XIX века), потом поняли, что у атомов разной массы разные химические свойства (семидесятые годы XIX века), обнаружили, что состоят атомы из более мелких компонентов, в том числе электронов (девяностые годы XIX века), и даже открыли, что электроны вращаются вокруг атомного ядра (1904 год).
Точность, ясность, уверенность. Наверное, всем тогда казалось, что мир наконец-то обретает четкие очертания. Мы выжимали из своих теорий все новые и новые знаки после запятой, и постепенно выкристаллизовывалась цельная, непротиворечивая картина реальности. Вселенная была полностью предсказуема: частицы находились каждая только в одном месте, а неопрятные усы гарантированно повышали IQ на десять баллов.
Если бы вы остановили часы в 1905 году и попросили меня предсказать, что будет дальше, я бы, скорее всего, предположил, что «примерно то же самое, только, надеюсь, чуть меньше героина в микстуре от кашля». Но все вышло иначе. Хотя квантовая революция действительно повысила точность научных прогнозов и крутизну всяких изобретений, картина реальности стала вызывать больше недоумения, а не меньше.
Внезапно на нас обрушилась куча взаимоисключающих способов смотреть на мир, и все до единого были совместимы с любыми мыслимыми экспериментами. Одни картины мира требовали отвести в законах физики особое место сознанию, другие предполагали наличие странных сверхсветовых эффектов.
Но по обычаям того времени самым скверным считалось то, что многие из этих новомодных квантовых теорий подразумевали случайность. Омерзительную, непристойную случайность, которая превращает любые расчеты в жалкое подбрасывание монетки и которую не смоешь под душем.
Картина Бора была одним из главных возмутителей спокойствия. Она говорила о случайных коллапсах, что вынуждают электроны переходить в какое-то одно состояние, и о взаимодействиях ладно бы только со сверхсветовой скоростью – попросту о мгновенных! Например, мы уже видели, что, как только в ходе эксперимента с зомбокотом мы открыли коробку и пронаблюдали кота, это вызывает мгновенный коллапс и кота, и пистолета, даже если пистолет находится в нескольких световых годах от нас, на другой планете.