Проданная невеста (СИ) - Завгородняя Анна. Страница 11

Нянюшку в храм не взяли. Более того, тетка заявила мне, что утром Тильду отправят в деревню, откуда она была родом.

- Нам не нужен лишний рот в доме, - сказала тетя Иден. – А граф отказался взять в свой дом твою служанку. У него хватает своих людей. Да и кому нужна старуха?

Старуха…

А у меня сердце обливалось кровью, потому что я доме Риверса я останусь совершенно одна, без родных и знакомых лиц!

От дома опекунов ехали в экипажах. Я сидела рядом с магом, который специально ради такого праздника сменил фальшивую ливрею на камзол и парадный плащ. Даже здесь за мной следили. Боялись, что сбегу в последний момент. А опекуны, вместе с детьми, ехали следом в отдельной карете.

Пока карета катила по каменной мостовой мимо домов с горящими окнами, я молча наблюдала за тем, как закат сменился сумерками. Вечер скоро сменится тьмой подступающей ночи. И в моем сердце была такая же тьма.

Но вот и храм. Он оказался маленьким и почти что уютным. В него мы иногда ходили на мессы.

Экипаж остановился и мой спутник, выбравшись из салона первым, вежливо подал мне руку и помог выйти наружу. Я огляделась, успев увидеть еще одну карету, которая без сомнений принадлежала моему будущему супругу. Дрожь прошла по телу. Кажется, именно в тот момент я остро поняла, что все это не шутка. Что все по-настоящему.

До сих пор во мне теплилась какая-то отчаянная надежда на чудо. Но увы. Чудо не случилось и когда экипаж опекунов остановился рядом, а из него вышли все Хартливы, двое мальчишек, выскочивших из храма, поспешили вниз, чтобы подхватить мою фату.

- Нас ждут! – произнес маг и отступил в сторону, позволив дядюшке Дереку встать рядом со мной и предложить мне руку. Кажется, лорд Хартлив вознамерился стать моим посаженым отцом! Как же тошно, что нельзя закричать, оттолкнуть его и просто уйти прочь, куда глаза глядят.

Я стиснула зубы и прогнав фантазии, мечты и надежды, подхватила юбки и стала подниматься, игнорируя руку дяди. Но все же принять ее пришлось. Позже, когда он повел меня к алтарю под тихую музыку, зазвучавшую в стенах храма.

Я шла, слушая свои шаги, и смотрела в пустоту перед собой.

Гостей не было. Со стороны графа я не увидела ни одного человека, что заставило невольно призадуматься о супруге. Неужели он настолько нелюдим, что у него нет близких людей?

Сам граф Риверс стоял у алтаря. Когда мы с дядей приблизились, Рейн обернулся. Взгляд его скользнул по моей фигуре. Оценивающе, изучая. Затем священнослужитель начал говорить, обратив к нам свой взор.

Тетушка, дядя и кузен с кузиной встали с моей стороны. Между нами было расстояние в несколько шагов, а может в целую пропасть. Я не знала.

Дрожа под платьем, показавшимся мне легким, словно паутина, я пыталась собраться с силами, пыталась убедить себя, что все не так плохо, но отчаяние и страх терзали грудь. В какой-то момент, когда осмелилась посмотреть на будущего супруга, от страха едва не подкосились ноги. Я бы упала, не подхвати меня Рейн. И, признаться, самую малость удивилась его вопросу:

- Вам дурно?

- Нет! – ответила и солгала. Конечно, мне было дурно! Я боялась! Я отчаянно мечтала проснуться в своей постели, и чтобы все то, что здесь происходило, было не более чем сном. Дурным и пустым.

- Продолжайте и побыстрей! – велел венчавшему нас церковнику Риверс и бедняга, явно напуганный, затараторил нужные слова.

Все закончилось быстро. Даже быстрее, чем я ожидала. Мы надели кольца и был момент, когда я упрямо не хотела подавать руку графу, но вовремя одумалась, осознавая, насколько все это бесполезно, и золотое кольцо, связавшее меня с Рейном, плотно села, обхватив безымянный палец левой руки.

Риверс, явно не желая задерживаться в стенах храма, взял меня за руку и повел прочь под пристальными взглядами моей родни. И только Шолто посмел выйти и заступить дорогу моему уже супругу. Зачем он сделал это я так и не поняла. Лишь подумала, что кузен был единственным из семьи Хартливов, кто сочувствовал мне и хоть немного понимал.

Дальше была дорога.

Короткий диалог, неприятный ни мне, ни графу, закончился ничем и до самого замка, принадлежавшего Риверсу, ехали уже в молчании. Я старательно делала вид, что рассматриваю пейзажи за окном. А сама только и могла, что думать о предстоящей брачной ночи! Это пугало до жути! Я так боялась, что Рейн причинит мне боль! А когда прибыли на место, и я увидела старинный замок, освещенный светом луны, когда мы вошли внутрь и муж передал меня двум служанкам, велев приготовить к брачной ночи, отчего-то явственно осознала, что все это не сон. Я замужем за самым жутким графом в королевстве! Его лицо…и этот шрам…

Откуда они? Он воевал, или получил эту отметину на дуэли? Если да, то почему не воспользовался помощью целителя и не очистил лицо? Возможно, без своего шрама он был бы привлекательнее, по крайней мере в моих глазах.

Служанки болтали явные глупости в попытке отвлечь меня и успокоить, а затем пришел Рейн и пришел не один. Вместе с ним в комнату вошла служанка. Она поставила на стол еду под серебряными крышками и вино, а затем по приказу графа все удалились из спальни, и мы с ним остались наедине.

- Дорогая супруга, - Риверс сделал шаг, затем еще один, сокращая расстояние между нами. – Ложная скромность вам не к лицу, или она не ложная?

Слова мужа заставили меня поднять голову и встретить его вопросительный взор.

- Впрочем, сегодня я смогу убедиться, правдивы ли были сплетни и слухи, которые кружили вокруг вашего, моя дорогая, имени, - он поднял руки и снял камзол, оставшись в одной белоснежной рубашке. Камзол полетел в сторону, за ним последовал шейный платок, а я, испуганно пискнув, отступила к супружескому ложу, дрожа от страха…

А он не тронул. Мог и не тронул. Я так и не поняла, что было тому причиной. То ли пожалел, что казалось мне нелепым, то ли его оттолкнул мой явный страх, но скорее всего виной была брезгливость графа. Что, если он поверил в то, что у меня были до него мужчины? Что, если он взял меня в жены только ради титула и чистоты моей крови, и я была права, предполагая это?

Резко выдохнув, я села. Оставленный ужин и вино стояли на столике. Прогоняя прошлое, которое снова и снова возвращалось ко мне то в образе Сент-Джона, то моей родни, продавшей меня графу, я протянула руку и подняв крышку, заглянула под нее. На фарфоровой тарелке лежал ужин. Мясо было еще теплым, как и картофель.

Вздохнув, я вдруг только сейчас поняла, насколько голодна. Взяв приборы, решительно нарезала мясо и налив себе вина, приступила к трапезе, лишь несколько минут спустя осознав, что ем и одновременно плачу.

Сегодня я могла себе позволить быть слабой. Только в эту ночь.

Завтра я соберусь с силами и попробую что-то предпринять. И первым, что я попрошу у своего супруга, это привезти ко мне Тильду. Надеюсь, граф не откажет мне в такой малости, как личная служанка. И пусть тетка Иден подавится от злости, когда нянюшка со своим скарбом переберется в Роузриверс! И это будет только началом.

Проглотив слезы, я налила себе еще вина.

********* - Доброе утро, госпожа графиня!

Тонкий веселый голос мог принадлежать только совсем юной девушке. И я, открыв глаза, убедилась в том, что не ошиблась.

Служанка, вошедшая в спальню и расшторившая окна, была молоденькой и очень приятной, с рыжеватыми волосами, выбивавшимися из-под чепца, и с веснушчатым лицом, на котором светились голубые ясные глаза.

- Уже скоро завтрак. Господин граф просил разбудить вас, - девушка с улыбкой покосилась на остатки пиршества на столе и явно не могла не заметить, что второе блюдо осталось нетронутым, как, впрочем, и второй бокал для вина, сверкавший чистотой. Но служанка тут же широко улыбнулась и затараторила, отвлекая меня от собственных мыслей.

- Меня зовут Ивонна. Господин граф приставил меня к вам личной горничной. Вы уж простите мой простой говор. Я сама-то из деревни, что близ замка расположена. Господин граф получил деревню вместе с Роузриверс. Вот я и подумала, отчего бы судьбу не испытать, не пойти и не узнать, не нужны ли служанки в замке. А меня и взяли. Здешняя экономка, миссис Тук, сказала мне, что раз хозяин женится, что в доме обязательно пригодятся еще одни руки. И вот я попала сюда, - девушка остановилась перед кроватью и вдруг покраснев, опустила голову и добавила: - Я слишком много говорю, госпожа? Прошу, простите. Я постараюсь больше так не делать.