Развод по-турецки или постучись в мою Тверь (СИ) - Блэк Джесси. Страница 4

— Ну обсуждайте, не буду мешать. Стаканами не гремите только больше.

И она, так ничего и не взяв, просто уходит с кухни. Следом вальяжной походкой уносит свой турецкий зад Эмре Демир, а я… что ж, я ложусь обратно на раскладушку, чтобы мучаться этими адскими пытками до утра.

Глава 5

Просыпаюсь в шесть утра с мыслью, что это все был сон, а потом слышу, как мама готовит под Таркана, и понимаю, что нет. Это не сон. Подскакиваю и подо мной в прямом смысле рассыпается раскладушка. Из нее вываливается перекладина, и я приземляюсь задницей на пол. Коленом бью себе в нос и просто застреваю.

Вот черт!

И, конечно же, вокруг меня мигом собирается вся семейка. И мама, и бабушка, и муж.

— Наташа?

— Что? Помоги, — я протягиваю руку за помощью, а слышу только хохот. Причем от всех троих.

Это что за турецко-русская компания, где бравый султан взял в плен двух немолодых наложниц?

— По-мо-ги-те, — молю я и, не дождавшись, валюсь на бок. Раскладушка опрокидывается и я вместе с ней, чтобы оказаться у ног Эмре.

Тут он, конечно, мне помогает, приобняв за талию, а я тихо матерюсь и иду в ванную, чтобы глаза мои их всех не видели.

— С добрым утром, — кричит Демир мне по-турецки вслед, пока мама и бабушка вопят, что они будто оказались в сериале.

— Зря разводиться решил, видишь, какая жизнь была бы веселая, — кричу уже на пороге ванны, а потом хлопаю дверью.

Душ! Срочно.

— Не задерживайся там, — слышу из-за двери. — Нам скоро на самолет.

— Откуда полетим? — спрашиваю, быстро раздеваясь. — Неужели в наш Змеево Боинги стали летать?

— Зм… змеево? Я так понял, у вас нет аэропорта. Хм… думал, нужно из Москвы, купил оттуда, сейчас проверю и, быть может, сдам билеты.

Я закатываю глаза и давлюсь улыбкой. Ну иди, сдавай, не опоздай на рейс.

Душ принимаю спокойно и не торопясь, потому что хочешь успеть — составляй и оглашай заранее график. В этой квартире живут три женщины и ладно я, но родственницы устроят перед поездкой самый настоящий проект «Перезагрузка». Мама когда-то подрабатывала на свадебных прическах, еще в нулевые, и до сих пор знает, что такое плойка и лак для волос, и это не полчаса занимает, а полдня.

Так что я спокойно сушу свою шевелюру и закручиваю в высокую шишку на макушке, чтоб не мешались, а сама леплю на лицо маску и сажусь на край ванны, листаю соцсети, никуда не торопясь.

Ха, Змеево, уже лет тридцать как вертодром, а не аэропорт, пусть выясняет, какие там рейсы летают в Стамбул.

Интересно, а в Москву мы автобусом поедем или как?

Ни о чем не переживаю я ровно до того момента, как кто-то дергает ручку двери.

— Занято.

— Я быстро, — говорит мама и ловко подцепив ногтями язычок замка, распахивает закрытую дверь.

Да, мы все так умеем, потому что иначе из ванной вообще не выйти, но…

— Мам!

— Не мамкай! Мне нужно делать укладку, рейс в одиннадцать сорок пять!

— Да как мы успеем? «Ласточка», — смотрю на часы в телефоне, — только что ушла, а следующая в семь сорок, это уже поздно. Не кипишуй, а, ну какой самолет?

— Зять сказал успеем, значит, успеем! И не издевайся над ним, придумала тоже мне, Змеево, он там со своим помощником поругался аж.

Закатываю глаза и ухожу из ванной, не вспомнив о маске. Но мне об этом намекает Эмре. Ага, прямо взглядом — еще и давится смехом.

Что? Такой он меня еще не видел.

— Вот так выглядят жены, — заявляю я и тут же получаю поддых чемоданом — это бабушка проносится мимо.

— Торопись, жена! Я лечу к Серкану Болату! — выкрикивает она и начинает аккуратно складывать вещи из шкафа в гостиной. Там хранятся ее наряды.

Бабушка у меня женщина молодая, ей только стукнуло шестьдесят, и я могу представить, что она и правда себе жениха там искать начнет. Она у меня стройная, высокая. Волосы всегда в высокий кудрявый, экстравагантный хвост укладывает. Макияж тяжелый люкс, шуба олд мани, валенки — Белорецкий пимокатный цех.

В этом вся бабушка, у нее флирт в крови. Даже интересно посмотреть, что станет с бедняжкой Элиф, когда на нее пойдет моя тяжелая артиллерия.

И резко становится радостно, что родственницы едут со мной, так что, плюнув на тайминг, иду собирать вещи.

Спустя час, который Эмре проводит за работой, у порога выстраиваются все три чемодана нашей семейки. Мама и бабушка с локонами, я все с той же шишкой на голове и в спортивном костюме.

— А твои вещи где? — спрашиваю Эмре, видя, как притопывает мама. Она не любит оказываться вне диалога, а говорим мы в основном на турецком, потому что как бы хорошо муженек ни знал русский, он пловины речевых оборотов не понимает.

— В камере хранения в аэропорту.

— Мажор, — комментирую я и иду на выход, прихватив свой чемодан. Родственницы следом.

— Ну что, на “Ласточку”?

— Что такое “Ласточка”?

— Так и знала, что ты сюда не на электричке приехал.

Он не понимает, что я издеваюсь, хлопает глазами, хмурится. Небось, и не знает, что такое электричка.

Спускаюсь во двор и замираю. Такси? Мы едем до Москвы на такси?

— Ты в курсе, что нам сто пятьдесят километров ехать?

— Двести, — поправляет таксист.

Я смотрю на него в недоумении, а он на мой вопрос охотно отвечает.

— Вам же во Внуково? Двести два километра ровно, — улыбается он.

Я пожимаю плечами и сажусь в большую машину. Ничего себе микроавтобус. Дороже билетов, наверное, стоит такая поездка.

Захожу на сайт по продаже авиабилетов и ищу рейсы из Внуково. Точно помнила, что в Стамбул летала из Шереметьево, вроде бы в то же время. Смотрю и начинаю смеяться.

— Вот жук, денег зажал на нормальную авиакомпанию? Полетим «Викторией»?

Эмре не слышит, а мама перегибается ко мне со второго ряда кресел.

— Копейка лиру бережет, не жалуйся.

Да уж. Нет, мы люди небогатые, если и летаем, то самыми дешевыми лоукостерами, но я-то нафантазировала частный самолет или даже шампанское в бизнес-классе. Эх, вот такая я хасеки, заслужила только «Викторию». Оф и как носит земля моего непутевого мужа!

— Ты что-то сказала? — он отрывает от уха телефон и оборачивается ко мне с переднего сиденья.

— Нет, джаным, все просто роскошно, — и посылаю ему воздушный поцелуй.

Глава 6

На стойке регистрации мы появляемся за два часа до посадки и, кажется, вполне себе все успеваем. Кроме одной крошечной детали. Прямо сейчас Эмре Демир, которому видимо в этом мире богачей не досталось частного самолета, ссорится с представителем авиакомпании “Виктория” из-за ручной клади. В камере хранения у него оказался стандартный чемодан, такой же как у нас, только дороже раз в двадцать. И вот, пока он спорит с непреклонной сотрудницей, за нами уже скопилась очередь, а в меру вежливая девушка до сих пор объясняет моему несчастному муженьку, что раз колесики в рамку для чемодана не входят, значит, это и не ручная кладь, и сдавать ее нужно в багаж. И заплатите, пожалуйста, много тыщ за это, господин Демир.

— А нечего было дешевить, — бормочу я.

— Что? — резко оборачивается Эмре.

— Что? — я жму плечами, подхожу к освободившейся стойке и демонстрирую свой задрипанный чемоданчик, который видел все лоукостеры и рамки, так что с колесиками у него никаких проблем. Их моя матушка однажды прямо у регистрации ногой отломала, чтобы полторы тысячи не переплачивать.

— А места почему не рядом?

— Это оплачивается отдельно, ваше место 31E.

— Я готов оплатить.

— Уже невозможно, — да все у нее возможно, просто супруг мой ее бесит.

Это он еще не знает, что на борту не будет питания.

В итоге мы злющие идем, кто бы мог подумать, в бизнес-зал, чтобы после лететь у туалета в хвосте салона. Хотя вообще-то мне дали пятый ряд, а у мамы и бабушки седьмой, да еще и рядом. Кажется, это сделано было на зло одному невежливому турку, и моя душа поет голосом Таркана.