Дневник писателя 1873. Статьи и очерки - Достоевский Федор Михайлович. Страница 113

212

В этом нам чрезвычайно может помочь всеобщее европейское невежество — теперь, увы, кажется, и они начинают нас понимать лучше прежнего; а это очень опасно. О незнании и непонимании Европою России Достоевский писал еще в конце 1860 г. во «Введении» к «Ряду статей о русской литературе». В начале 1870-х годов внимание писателя могла привлечь книга Ю. Экгардта «Современная Россия» (Eckhard Julius Modern Russia. London, 1870), состоявшая из четырех очерков: «Россия в царствование Александра II», «Русский коммунизм», «Православная русская церковь и ее секты», «Русские балтийские провинции». Рецензия на нее была помещена в «Заре» (1871. № 1. Отд. 2) В рецензии отмечалось, что в книге Экгардта есть «и знание относительно России, и невежество, и (кажущееся, по крайней мере) хладнокровие, и самое рьяное и нескрываемое пристрастие» (С. 49). Анализу книги в «Заре» было предпослано следующее вступление: «В последние годы в Западной Европе все более и более развивается любопытство насчет России, все шире и глубже распространяется желание познакомиться со страною и с народом, о которых до сих пор существовали, а частию и теперь существуют только смутные понятия…» (С. 48) Достоевский мог быть знаком и с публикацией в «Вестнике Европы» отрывка из статьи вице-президента Института морских архитекторов в Лондоне E. Д. Рида «Русский императорский флот» («The imperial Russian Navy» Naval Science. 1872. July), в которой улучшение положения в русском флоте объяснялось предоставлением свободы действий «обладающим самобытным и обширным умом и в высшей степени знающим свою специальность морским офицерам» (Вестн. Европы. 1872. № 9. С. 418).

213

Возьмите наше пространство и наши границы — а отчасти и иноземных соседских элементов)… Эта мысль Достоевского, возможно, полемически соотносится с рассуждениями А. Стронина в «Политике как науке» о скрещивании национальностей как важнейшем источнике обновления России и оценкой энтографической пестроты окраин русского государства как «великого блага» Положения Стронина разделялись и В. Д. Спасовичем, писавшим в разборе «Политики как науки»: «…только близорукие централисты сетуют на эту пестроту окраин» (Вестн. Европы. 1873. № 4. С. 730) E. А. Белов так отвечал Спасовичу в рецензии «Туман в истории и политике», опубликованной в «Гражданине»: «…близорукие централисты хотят, чтобы те небольшие частички местного населения на окраинах, которые именуют себя чуть не „солью земли“, по крайней мере клочков оной, которые надменно именуют себя интеллигенциями того или другого края России, чтобы те небольшие частички не давили, пользуясь своим привилегированным положением, интересов масс, солидарных с интересами русского государства» (Гражданин. 1873. 9 июля. № 28. С. 786) К проблематике «окраин» Достоевский вернулся в 1875–1876 гг. при чтении книги Ю. Ф. Самарина «Окраины России» (Прага, 1868. Вып. 1–3; Берлин, 1871).

214

Теперь почти в каждые десять лет изменяется оружие — У нас такой науки еще не имеется; да и покупной даже нет. — Это рассуждение Достоевского также полемически соотносится со следующей мыслью А. Стронина в его «Политике как науке»: «Входя в область эстетики военной, мы, во-первых, можем усвоить, как по большей части уже и усвоили, значительную долю формального искусства новой войны с его скорострельным оружием, с его телеграфными и железнодорожными парками; с его митральезами, с его аэростатами, с его системою мобилизации, дислокации, пополнения интервалов и т. д. А во-вторых, нет ничего невозможного пополнить это чужое искусство и каким-либо собственным оригинальным изобретением в уровень с нашей наличной цивилизацией, как это и случилось уже в изобретении навесной прицельной стрельбы по движущимся предметам и в усовершенствовании скорострельных артиллерийских орудий. Но таких изобретений, хотя бы то и очень дробных, возможно не одно и не два, и состояние цивилизации нашей не отрицает уже этих скромных самостоятельных шагов» (С. 487–488).

215

Возьмите опять наши железные дороги — сколько в степени усилия нации. — Сравнительный обзор статистических данных по железнодорожному строительству в России и Европе с подробным анализом экономической, политической и географической специфики России был напечатан в «Отечественных записках» (1873. № 4. Отд. II. С. 261–270). Эта же тема поднималась в статье «Изнанка нашего железнодорожного дела», опубликованной в «Неделе» (1873. 13 мая. № 19). Вопросу о соотношении железнодорожной сети России с ее стратегическими интересами как «великой» державы была посвящена статья А. Еракова «Исследование о полной сети железнодорожных сообщений в России» (Отеч. зап. 1873. № 5. Отд. II. С. 5–68). Затрагивалась эта проблема и в ряде обзоров «С.-Петербургских ведомостей» (1873. 13, 19, 21, 24, 28 апр. № 100, 106, 108, 111, 115).

216

Возьмите, наконец, просвещение — если хотим догнать хоть какую-нибудь из великих держав… — В «Общей государственной росписи доходов и расходов на 1873 год» сообщалось, что объем расходов по военному ведомству планировался в 165646007 рублей, а по ведомству просвещения — в 12302615 рублей (Правительственный вестн. 1873. 7 янв. № 6; С.-Петербургские ведомости. 1873. 23 янв. № 23).

217

Деньгами вы, например, настроите школ, но учителей сейчас не наделаете — а сам все-таки педагогом не сделается. — Вопрос о народном образовании ставился в русской печати в непосредственную (и основную) зависимость от количества средств, отпускаемых на него государством; источники средств связывались с «питейными» доходами, а в качестве действенной меры предлагалось «увеличить акциз с потребляемого вина на одну копейку повсеместно» (см., например: С.-Петербургские ведомости. 1872. 12 сент. № 250). «Гражданин» (1872. 18 сент. № 30. С. 65) откликнулся на эту корреспонденцию статьей В. П. Мещерского «Водка просвещает Россию», осуждавшей указанный источник средств на народное просвещение, и «Письмом» за подписью «Друг народной школы», опровергавшим аргументацию Мещерского (Гражданин. 1872. № 22. 2 окт. С. 130). Постановка этой проблемы в «Гражданине» 1873 г. кардинально меняется: из сферы «материальной» она переводится в сферу «нравственную», «духовную». В этом плане рассматривается личность учителя в октябрьских статьях, в которых развиваются мысли о «мертвой» и «живой» школе, о «даре» и «призвании» наставника народной школы (см., например: Гражданин.1873. 15 окт. № 42. С. 1121; 22 окт. № 43. С. 1148). Освещение этой проблемы «Гражданином» в 1873 г. во многом объективно совпадало синтерпретацией ее «Отечественными записками»; о необходимости педагогического «дара» и «таланта» неоднократно писали H. Демерт, Д. Панглос и др. (см.: Отеч. зап. 1873. № 1. Отд. II. С. 104–130; № 7 С. 133 143; № 8. С. 239 263). Позиция «Вестника Европы» была иной. H. Корф, например, в статье «Теория Дарвина и вопросы педагогики» отстаивал приоритет «общего развития учителя» над педагогическим талантом (Вести Европы. 1873. № 5 С. 275–311). См. также черновой автограф статьи «Влас» (XXI, 297–298)

218

Чуть не половину теперешнего бюджета нашего оплачивает водка… — Бюджет на 1873 г. равнялся 517 миллионам рублей (см.: Правительственный вестн. 1873. 7 янв. № 6) «Питейный» доход 1872 г. составлял 166,5 миллиона рублей (см.: Неделя. 1873. 14 янв. № 2).

219

«Гражданин» уже сообщал раз, в особой статье, подробный бюджет теперешнего нашего кабака… — Подробная статистика «кабака» была приведена в статье «Общество для противодействия чрезмерному распространению пьянства» (Гражданин. 1873. 15 янв. № 3. С. 67)

220

…бронзовую руку у Ивана Сусанина отпилили и в кабак снесли, а в кабак приняли! 15 января 1873 г. в «Гражданине» (№ 3. С 69) было опубликовано следующее сообщение: «В Костроме на днях (июля 1872) от памятника Сусанину отломили бронзовую руку, которую нашли в кабаке».