Палеонтолог (ЛП) - Грей Рамона. Страница 30

— Я ее не видел, но Брайс столкнулась с ней в продуктовом магазине и сказала, что она выглядит грустной.

— Она, э-э, спрашивала обо мне?

— Нет, — не оставив мне надежды ответил Гриффин.

Я сдался, и Гриффин добавил:

— Она не спрашивала, потому что ты повел себя с ней как придурок, а потом сбежал, как испуганный маленький ребенок.

— Сейчас ты ведешь себя как настоящий мудак, братишка.

— Знаю, но за последний месяц я пытался проявить сочувствие и понимание, и это ни хрена не дало. Так что теперь ты получаешь злого Гриффина.

Я рассмеялся, несмотря на свои страдания.

— Отлично.

— Оливия простит тебя, если ты попросишь, — мягко сказал Гриффин. — Ты был счастлив с ней, Бен. Ты заслуживаешь счастья.

— Все не так просто, — расстроенно сказал я.

Гриффин улыбнулся мне.

— Дружище, все именно так просто.

Я быстро заморгал, почувствовав жжение в глазах, и сдавленным голосом признался ему:

— Я люблю ее, Гриффин.

— Я знаю, что любишь. Так что тащи свою задницу сюда и скажи ей это.

Я молча уставилась на него, и Гриффин ободряюще посмотрел на меня, прежде чем взглянуть на часы.

— Черт, мне пора. Мне сейчас позвонит клиент. Я люблю тебя, Бен. Поговори с Оливией.

— Я тоже тебя люблю, — проговорил я.

Он закончил разговор, и я упал спиной на кровать, уставившись в потолок. Гриффин чертовски прав. Последний месяц я чувствовал себя совершенно несчастным, и каждая минута, проведенная в этом гребаном гостиничном номере, вызывала у меня приступ головной боли. Я терпеть не мог находиться здесь и большую часть времени проводил в своем кабинете в университете или в местном кафе. Я почти не ел и очень плохо спал, и все вокруг вызывало у меня раздражение. Сожаление и печаль наполняли каждый мой день, и я скучал по Оливии и Лютеру так сильно, что это грозило разорвать меня на части.

Я сел и уставился в свой телефон. Я любил Оливию, и скучал по ней, и не мог продолжать так жить. Я должен с ней поговорить. Может быть, она простит меня, а может, и нет, но я должен, черт возьми, попытаться. Если придется, я готов встать на колени и умолять ее о прощении. Потому что жизнь без Оливии и Лютера — это вообще не жизнь.

Тут у меня в руке зазвонил телефон, я дернулся и чуть не выронил эту чертову штуковину от неожиданности. На экране высветилось имя Оливии, и мое сердце сделало кульбит в груди. Дрожащими пальцами я нажал кнопку ответа.

— Оливия, я как раз собирался…

— Бен! — Голос Оливии прозвучал пронзительно и безумно. — Лютер пропал! Я нигде не могу его найти, он сказал, что поедет в Хейвенпорт. Он с тобой? Господи, пожалуйста, скажи, что он с тобой?

Холодный страх заставил меня вскочить на ноги. Я мерил шагами комнату, изо всех сил стараясь скрыть панику в голосе:

— Он не со мной, милая. Расскажи подробно, что произошло.

Я слышал, как Оливия плачет, и постарался ее успокоить:

— Все в порядке, любовь моя. Мы его найдем. Я обещаю.

Оливия высморкалась и прочистила горло. Прежде чем она заговорила, я настойчиво проговорил:

— Лив, тебе следует позвонить Айрис и попросить ее приехать.

— Она уже здесь, — сообщила Оливия. — Лютер сказал, что мама Ноа заберет его, чтобы они с Ноа могли поиграть. Обычно я перезваниваю ей, но сегодня работала над одной из дурацких ванных наверху и отвлеклась, а Лютер никогда, — ее голос дрогнул, — не лгал мне раньше.

— Все будет хорошо, — повторил я. — Как давно он пропал?

Она громко шмыгнула носом.

— Я работала наверху, может быть, еще пару часов. Зазвонил мой телефон, и это была мама Ноа, Лиза. Она звонила, чтобы узнать, может ли заехать за Лютером, чтобы отправиться с мальчишками поесть мороженого. Как только поняла, что Лютера с ними нет, я сбежала вниз и нашла записку от него.

Я услышал шуршание бумаги, и Оливия снова тихонько всхлипнула.

— Там написано: «Мам, я еду автобусом в Хейвенпорт, но буду дома к обеду. Я люблю тебя. Пожалуйста, не злись».

Она снова разразилась рыданиями, и я схватил ключи с маленького столика.

— Хорошо, милая.

— Мои родители в Мексике, поэтому Лютера не может быть с ними, а Алан…

— Ты ему звонила? — быстро спросил я.

— Я пыталась, но он не отвечает на звонки. Я оставила три голосовых сообщения и дюжину смс, но он, черт подери, не отвечает!

Раздался приглушенный стук, и Оливия тихо вскрикнула от боли.

— Черт.

— Лив! Ты в порядке? — Я отчетливо слышал панику в своем голосе.

— Да. Я ударила кулаком в стену, — призналась Оливия.

Голос Айрис тихим шепотом прошелестел на заднем плане, а затем Оливия сказала:

— Бен, я так напугана. Я не знаю, ехать мне в Хейвенпорт, чтобы попытаться найти Лютера, или остаться здесь на случай, если он вернется домой. Я подумала, вдруг, Лютер попытается найти тебя, потому что ему было так грустно с тех пор, как ты уехал. Прости. Я не хотела тебя беспокоить.

— Лив, милая, все в порядке. Ты останешься дома с Айрис на случай, если Лютер вернется домой. Я пойду поищу его здесь.

— Айрис говорит, что сейчас поедет в Хейвенпорт искать Лютера, — снова тихо всхлипнула Оливия. — Это большой город, а Лютер совсем один. Ему всего семь, и любой может п-п-причинить ему боль или…

— С ним все будет хорошо, — твердо сказал я. — Лютер умный парень, Лив, он не пропадет. Скажи Айрис, чтобы она оставалась там с тобой. Тебе сейчас не следует быть одной. Я найду Лютера и приведу его домой.

— Как? — растерянно спросила она.

— Я думаю, он может быть в музее, — сообщил я. — Однажды Лютер говорил мне, что хочет доехать до музея на автобусе.

— О Боже! — воскликнула Оливия.

— Я сейчас поеду туда, — объявил я. — Мне потребуется около получаса, чтобы добраться до музея, но я позвоню тебе, как только найду Лютера.

— Спасибо тебе, Бен.

— Не за что, милая. Я найду его. Обещаю.

Я закончил разговор и побежал к двери, рывком распахнул ее и поспешил по коридору к лифту. Наспех нажал кнопку, благодарный за то, что двери открылись почти сразу. В фойе, я протолкнулся мимо ожидающих лифт людей и побежал к выходу.

— Бен!

Я замер и резко повернулся к зоне отдыха в фойе. Лютер стоял у одного из кресел с высокой спинкой, и мое сердце резко остановилось, а затем вернулось к жизни, и я с хрипом выдохнул от облегчения. Сломя голову я бросился к Лютеру и крепко его обнял.

— Боже мой, Лютер! — Мой голос хрипел, и пришлось сесть в кресло, прежде чем ноги подкосились. — Ты в порядке, приятель?

— Что с тобой? — Лютер уставился на меня. — У тебя сейчас такое белое лицо.

— Что ты здесь делаешь? — Быстро спросил я, но тут же покачал головой. — Подожди… просто подожди.

Я достал телефон и позвонил Оливии. Она ответила на середине первого гудка.

— Бен?

— Он у меня, Лив. Лютер в безопасности. Он здесь, со мной, в отеле.

Она снова разразилась рыданиями, громкими, надрывными, которые хорошо были слышны через мой телефон. Лютер поморщился, и на его лице отразилась вина, когда я сказал:

— Все в порядке, милая. Я отвезу его домой. Скоро увидимся.

— Хорошо. — Оливия едва могла говорить. — Хорошо. Бен, я… благодарю тебя. Большое тебе спасибо.

— Мы скоро будем дома, — повторил я и положил трубку.

Лютер бросил на меня еще один виноватый взгляд.

— Мама сильно разозлилась, да?

— Нет, она встревожена и расстроена, — пояснил я. — Ты сильно напугал ее, Лютер.

— Я не хотел, — вздохнул он. — Просто знал, что она не позволит мне приехать сюда.

Я глубоко вздохнул.

— Лютер, есть причина, по которой она отказала тебе в поездке в музей на автобусе. Ты недостаточно взрослый, чтобы передвигаться самостоятельно. Ты мог пострадать или…

— Я не собирался в музей, — ошарашил меня Лютер. — Я поехал повидаться с тобой. Я вспомнил, ты говорил, что живешь в этом отеле, поэтому и отправился сюда на автобусе.

Я в шоке уставился на него.

— Со мной?