Клуб бессмертных - Лорченков Владимир Владимирович. Страница 5

Свое тело я собирала в течение нескольких тысяч лет во многих странах мира. Моя голова приобрела изящные, чуть вытянутые очертания, потому что это нравилось египтянам. Мои груди полны, и упруги, и белы, поскольку от этого приходили в восторг живописцы Возрождения. Не один из них зачах, вспоминая о ненасытной натурщице, пропавшей невесть куда. Мои уши изящны и малы: это почему-то возбуждало лоснящихся от масла и дешевого разбавленного пойла – которое вошло в легенды как прекрасное вино – древних греков. Мои запястья тонки, мои глаза широко распахнуты (я сделала себе такие, предвкушая успех в постиндустриальной Японии), мое влагалище узко. Мой лобок выбрит. Мои ягодицы округлы, а кожа то бела, то смугла – это уж зависит от того, какой мужчина мне попадется. И конечно, волосы. Я предпочла среднюю длину: мужчинам всех эпох не угодишь, и кончики моих волос щекочут мне лопатки. Вернее, мои кажущиеся волосы якобы щекочут мои лопатки, которые существуют лишь в глазах того, кто на меня смотрит.

Неудивительно, что Яков Шпренгер по уши влюбился в Генриха Крамера.

Вернее, в суккуба, давшего себе имя Генриха Крамера, то есть в меня. Мы писали «Молот ведьм» несколько лет. Вернее, писала я – он диктовал. Яков был истинный сын своего времени. Да, я знаю, что это штамп. Но есть вещи, которые лучше всего описать штампом, поскольку они, эти вещи, также штамповка. Вы же не меняете каждый раз форму печати?

Яков Шпренгер был невысоким мужчиной, полным, но крепким, с коротко стриженными волосами. Волосы в носу и на ушах он не постригал. Это выглядело заманчиво. У него были глубоко посаженные карие глаза, блестевшие по трем причинам. Первая: Яков Шпренгер был гений. Вторая: Яков Шпренгер был сумасшедший. Третья: Яков Шпренгер был бабник. Реализовать себя в последнем почтенный Яков не мог – сан не позволял, а в то время люди свято верили в свое место, – поэтому преуспел в гениальности и сумасшествии.

Позже, глядя на Прометеуса, я наблюдала его поразительное внешнее сходство со Шпренгером. Они были схожи и характерами. Та же узость взглядов, та же неистовость в работе, та же слепая ярость, которую критики середины ХХ века называют «экзистенциальной яростью творца». Что ж. Все герои – в той или иной степени – похожи. На то их и называют одним словом – герои.

Яков тяжело дышал, был подвержен внезапным вспышкам ярости, часто плакал и обожал Христа. Настолько, что, будь Христос женщиной, Шпренгер безо всяких колебаний овладел бы Христом.

Итак, сумасшедший гений, одержимый мыслями о женщинах, диктовал мне «Молот ведьм».

Почему его не ввела в искушение моя прелестная внешность? Все просто. Во-первых, за три года нашей совместной работы Шпренгер ни разу не позволил себе бросить взгляд на меня. К тому же эти удобные капюшоны на рясах средневековых монахов, да и сами рясы… Во-вторых, Шпренгера моя прелестная внешность в искушение все-таки ввела.

Конечно, то, что поначалу Яков не обращал на меня никакого внимания, вовсе не означает, что я не пыталась соблазнить его. Мне это было жизненно необходимо. Во-первых, для суккуба соблазнить мужчину – спорт.

Во-вторых, мы собираем семя героев.

Ну, а с какой стати мы бы тогда с героями спали? Шпренгер заблуждался, когда утверждал в «Молоте ведьм», что суккуб так и норовит залезть в постель каждого встречного мужчины. Дудки. Обычные экземпляры не представляют для нас никакой ценности. Мы спим только с героями. Если бы не мы, суккубы, племя человеческое давно бы уже выродилось. Вы бы представляли собой сборище посредственностей. Вы и так представляете собой сборище посредственностей. Но сейчас вас по крайней мере разбавляют герои.

Кашу с изюмом пробовали?

Семя, которое мы получаем от героев, затем попадает в специальное хранилище. Нет, на банк спермы в вашем понимании оно мало похоже. Я не могу словами описать это место, да и не к чему. Ведь если я не побывала в вашей постели, вы, стало быть, либо женщина, либо не герой. Соболезную.

Впрочем, у женщины еще есть шанс. Ведь сперму героев, собранную нами, суккубами, потом впрыскивают в женские тела наши коллеги, инкубы. Так мы и спасаем род людской. Почему, зачем и с чего вдруг – не спрашивайте. Этого не знаю даже я.

Кстати, та мулатка, что соблазнила теннисиста Беккера оральным сексом и потом использовала его семя, чтобы зачать, вовсе не суккуб, как вы могли бы подумать. Просто иногда даже мы делимся со смертными своими секретами.

Прометеус опускает руку – я не переживаю; ему хватит духу застрелить себя, на то он и герой, – и открывает дверь на балкон. Выходит туда и садится, глядя на ворона. Птица все не улетает. Я с ним не знакома, но слышала, что именно этот Ворон прилетал к скале мучить Прометея. Лично не видела, но, по слухам, бедолаге выклевали всю печень. Что ж, на то он и герой. К тому же в те стародавние времена еще не было крепких спиртных напитков и тяжелых наркотиков, с помощью которых каждый герой мог бы позаботиться о мучениях своей печени самостоятельно.

– У мужчин центр половых излишеств лежит в чреслах, – указывает рукой на свою промежность Шпренгер, – поскольку оттуда выделяется семя. У женщин же семя выделяется из пупа! И, стало быть, именно эти места мы можем считать настоящей приманкой для суккубов и инкубов.

Я недоверчиво хмыкаю и переворачиваю страницу. Шпренгер задумчиво глядит на пламя в камине, скрестив руки. Его лицо – воплощение неукротимой воли. Значительно позже еще один такой упрямец обречет Европу на Вторую мировую войну. Втайне я любуюсь Яковом, пересыпая песком пергамент, чтобы чернила высохли как можно скорее. Мне и в самом деле интересно, что же надиктует этот безумец. «Из пупа». Вот же придумал! Я осторожно трогаю то место, где у моего тела должен находиться пуп. Шпренгер взмахивает рукой. Кажется, он начинает приходить в ярость, просто так.

– После этих предварительных сведений об инкубах и суккубах, – чеканит Яков, – можно с полным правом сказать следующее: утверждение о возможности зачатия людей с помощью инкубов и суккубов столь католично, что утверждение противного противоречит не только изречениям святых, но и смыслу Священного Писания!

– И стало быть, – уточняю я, – зачать людей с помощью суккуба или инкуба вполне возможно?

– Вот именно, брат мой, – снова кладет Шпренгер руку на мою голову. – И никогда не утверждай обратного.

– Суккуб, – пытаясь натолкнуть напарника на верную мысль, рассуждаю я, – берет семя у мужчины, отдает его инкубу, а тот вводит семя в тело женщины?

– Ни в коем случае, – задумывается Шпренгер, – ведь в таком случае суккубы и инкубы выступают лишь в роли посредников, а непосредственными участниками зачатия становятся земные мужчина и женщина. В чем же тогда их грех? Ведь ребенок, произведенный на свет таким путем, является обычным человеком, лишенным каких-либо демонических черт.

Что бы он сказал по поводу искусственного зачатия?

Молдавский журналист Прометеус Балан относительно искусственного зачатия ничего не говорил. По крайней мере я ничего не нашла об этом в его записях и дневниках. Итак, мы лишены счастья знать мнение этого героя об оплодотворении через пробирку. Мы вообще многого не узнаем о его мыслях. Все, что у нас есть, – это несколько рукописей. Не сказала бы, что они меня впечатлили. Что поделать. Со времен Средневековья дела идут все хуже и хуже. Конечно, у вас, у людей. У нас все по-прежнему. Хотя если вдуматься, определенная доля вины за вырождение героев и соответственно всего человечества лежит и на нас, суккубах с инкубами.

Вместо Вийона вы получили Рембо. Вместо «Саги о Нибелунгах» – «Сагу о Форсайтах». Вместо Баха – «жучков». Ну, и так далее и тому подобное.

Знаю. Прометеус Балан по сравнению даже с этими, ущербными героями современности и рядом не стоял. Но давайте вспомним о большой политике. Мы, суккубы, обязаны представить семя героя каждой страны мира. Не могу даже назвать это математикой. Так, арифметика: один герой – одна страна. Поэтому наша с Прометеусом Баланом встреча была предопределена.