Счастье любой ценой - Лакс Айрин. Страница 16

Я ухватилась за неё, как за спасательный круг, показывая всем видом, что собираюсь уходить вместе с ней.

– Уходишь? Если тебе что-то понадобится, позвони мне. Я сделаю всё, чтобы тебе помочь. Всё, что будет в моих силах, – убеждённо проговорил Владимир на прощание.

Та девушка с ребёнком не шла у меня из головы. Желание завести ребёнка стало какой-то навязчивой идеей.

У меня крутилось только одно в голове: если бы был кто-то, о ком нужно было заботиться, мне было бы легче. Эгоистичное желание: иметь ребёнка, чтобы спасти себя, знаю. Но я так хотела малыша.

Иногда я просыпалась среди ночи, ощупывая свой живот, потому что мне приснилось, что он округлившийся, или что я рассматриваю в магазине крохотные носочки, выбирая между нежно-салатовым и цыплячьим жёлтым.

Я достала стеклянное ёлочное украшение, поставив его на видное место, и постоянно смотрела на эти крохотные изящные пинетки, сходя с ума.

Я хотела ребёнка, но не просто ребёнка от постороннего мужчины. Я хотела ребёнка от своего погибшего мужа, от Ярослава.

Мне было безумно жаль неродившегося ребёнка. Это была бы память о нашем браке, о нас, влюблённых в прошлом и по-своему счастливых.

Это стало каким-то наваждением.

В последний день перед Рождеством позвонил Владимир.

– Привет, Янина. С наступающим Рождеством.

– И тебя, Володя.

– Не передумала? У меня есть знакомый. Если надо, он нырнёт в неприкосновенный запас и сможет достать билет на тебя хоть сейчас.

– Нет, я не полечу. Я уже договорилась с мамой, что приеду к ним через три дня. А ты улетаешь?

– Да, у меня рейс сегодня вечером.

– Удачного полёта, Владимир.

Я сбросила звонок. На глаза мне опять попалось ёлочное украшение в виде детских пинеток.

В голове промелькнула дурацкая мысль, что Владимир – копия Славы, что после смерти Славы прошло не так много времени, что ребёнок…

Эти мысли разрывали меня на части, как и осознание того, что сейчас у меня овуляция.

Кошмарные мысли, от которых меня трясло, как в лихорадке. Они все, как одна, казались мне кощунственными и отвратительными.

Я как будто собиралась плясать на теле погибшего мужа, ещё не истлевшем в земле.

Но от самой себя было не спрятаться.

Вечером, доведённая и взвинченная до предела, я подошла к окну, разглядывая дом напротив. Не могла сосчитать правильно окна, светящиеся жёлтым.

Уехал ли Владимир в аэропорт или нет?

Я рассердилась на себя и отпрянула от окна, вихрем пронеслась прочь, нечаянно смахнув хрупкое ёлочное украшение. Оно разлетелось на осколки.

А я… я не хотела разбиться так же, как оно. Я пулей вылетела из квартиры и понеслась к дому Владимира.

Глава 22

Владимир

Я закинул чемодан в багажник внедорожника и взял в руки щётку, чтобы стряхнуть снег с автомобиля, пока тот прогревается.

В мыслях – пустота. У меня нет никакого предпраздничного настроения. Окружающий пейзаж кажется серым и унылым. А там, в Германии, всё сейчас переливается, как огромная праздничная гирлянда.

Родители, наверное, уже ждут меня, а мама запекает фирменного гуся. Она у меня католичка, а папа православный. Поэтому в нашей семье всегда празднуют два Рождества.

Родители приглашали меня на все новогодние каникулы, хотели, чтобы я остался до Православного рождества. Они звали меня не только потому, что я остался единственным сыном.

Мама всё переживала, что я до сих пор не женат. А не женат я, дорогая мама, потому что единственная женщина, которую я хочу видеть своей женой, сейчас вдова. Янина, жена моего покойного брата…

Я не храню целибат, у меня есть с кем потрахаться без обязательств. Но в свою жизнь я был бы готов пустить только Янину.

Мне было бы плевать на мнение общественности. Я бы заткнул пасть каждой гниде, посмевшей высказаться, что это аморально. Если бы Янина согласилась.

Но Янина усердно отталкивает меня. Любила ли она Славку? Наверное, любила.

Славка был засранцем, непостоянным, лёгким, как ветер. Но невозможно было не проникнуться к нему симпатией.

Вот и Янина не удержалась, поддалась обаянию солнечной улыбки Славика. А я, как завистливая грозовая туча, кружил рядом. Потому что брату досталась шикарная девушка, которую этот распиздяй не заслуживал.

Заслуживаю ли её я? Нет, наверное.

Может быть, я достоин её даже меньше своего братца. Если судить по делам нашим. Потому что наплевал на всё и взял желаемое обманом.

Я никогда не задумывался, что мы с братом – это нечто особенное. Когда окружающие смотрят на близнецов, усмехаются, мол, вы как две капли воды.

Но я всегда чувствовал нас, себя и брата, раздельным и разными.

«Как могли нас перепутать? Да никак!» – думал я.

Но тогда меня припёрло так сильно, что я решил сыграть в Славика.

В ту ночь я радовался, что мы так похожи, что сложены примерно одинаково, что я ношу такую же причёску, как брат.

Радовался, потому что наше внешнее сходство дало мне возможность насладиться близостью Янины, желанной для меня. И бесился, ревнуя, ненавидя брата за то, что мы так похожи.

Потому что Янина постанывала его имя, отдаваясь ему, а не мне.

А после того, как моя гнусная ложь вскрылась. Да, секс… насильственный и острый, с обоюдным оргазмом.

Но Янина смотрела на меня с такой ненавистью, что мне впервые захотелось перекроить своё лицо. Чтобы она не видела в нём моего брата.

Меня нисколько не отпустило.

Наоборот, стало ещё хуже. После того случая Янина поставила условие моему брату, потому что в их дом мне был закрыт вход.

Меня не приглашали на семейные посиделки, как это бывало раньше. Меня предельно вежливо и холодно отодвинули в сторону. В их доме и жизни мне не было места.

Когда я узнал об аварии, я едва не подох от беспокойства. Но первым делом я подумал не о родном брате, а о его жене.

Янине повезло. Она отделалась лёгким сотрясением, несколькими синяками и ссадинами. Только кожу глубоко поранило на щеке. Ей наложили швы. Сейчас на месте раны шрам в виде полумесяца.

Чуть позже меня накрыло осознанием того, что я потерял родного брата. Мне стало стыдно, и я корил себя за те случайно брошенные слова.

Мне всё-таки не хватало Славки, я скорбел.

Но я не мог не думать о том, что из нас двоих остался я один. А он как будто просто отошёл в сторону, освободив мне дорогу к желаемой цели.

Прости, брат. Но из нас двоих я всегда был негативным снимком. Был и остался им, потому что Янина для меня стала ещё желаннее.

Я совершенно по-скотски наслаждался каждой минутой, проведённой рядом с ней.

Я был кощунственно рад тому, что надо было заниматься устройством похорон и последующих поминальных дней, потому что так я виделся с Яниной.

Автомобиль уже очищен. Я бросил взгляд на циферблат часов, понимая, что нужно ехать прямо сейчас, если не хочу опоздать на рейс.

Но вопреки всему медлил, смахивая редкие снежинки с лобового стекла.

Злился на самого себя, потому что нужно было оставить Янину, и это было мучительно больно.

Глава 23

Владимир

Мне не хотелось оставлять Янину в таком состоянии.

Не хотелось отпускать её вообще. Но надо было. Потому что она шарахалась от меня в сторону, как от прокажённого.

Я сам виноват. Мой поступок был отчаянным шагом едва не свихнувшегося от тоски по недоступному.

Ублюдское лицо, которое я видел каждый день в зеркале, выводило меня из себя. Мне начало претить своё собственное отражение, потому что на меня смотрел не я, но Славка.

Угрюмый, нахмуренный, с вертикальной морщиной между насупленных бровей. Этой морщины никогда не было у моего брата. У меня была…

Моя тяга к Янине – неправильна и аморальна. И как же мне плевать на моральные аспекты! Я словно медленно, но верно схожу с ума.