Последний контакт 3 (СИ) - Ильичев Евгений. Страница 38

Однако сейчас Реджи находится тут, на первом этаже, он лежит с разбитой головой и истекает кровью. Возможно, если ему очень сильно повезет, он даже покинет сегодня этот грешный мир. Эта перспектива его совсем не пугала — смерти он не боялся. Напротив, он даже жаждал ее как лучшего средства избавления от всех мук. Смысла в своем бренном существовании он уже не видел, семьи и работы давно лишился, а мир вокруг вот-вот превратится в филиал ада на земле — так зачем вообще цепляться за такую жизнь? Самое время распрощаться с этим светом и познакомиться с тем.

Но поскольку Синак был человеком педантичным, такое вопиющее нарушение протоколов безопасности системы «безопасный дом» его попросту нервировало. Не мог он взять да помереть, не разобравшись в причинах столь глупой смерти. Выходит, не так уж и безопасно жить в безопасном доме. Или же причина была в ином?

Словно услышав пьяные мысли Синака, человек, ожидавший его кончины в глубоком кресле посреди гостиной и все это время державшийся в тени, медленно встал, подошел к распластанному на полу телу, стараясь не вступать тяжелыми армейскими ботинками в кровавую лужу, наклонился и холодным пальцем проверил пульс на шее ученого.

Это прикосновение все же заставило Реджи открыть глаза. И тут пришло еще одно откровение­ — даже с учетом всех его злоключений ровно до этого самого момента, оказывается, Синаку было очень даже хорошо. Несмотря на падение, разбитую голову и возможное сотрясение мозга, лежать с закрытыми глазами было куда приятнее. Но сделанного не воротишь, упрямый потолочный свет уже проник через две узенькие щелки отекших век и вызвал в голове Синака сильнейший приступ боли. Он машинально повернул голову в сторону — это и уберегло его от того, чтобы захлебнуться собственной рвотой, но при этом в разы усилило боль. Краем глаза он успел разглядеть тяжелые армейские ботинки. Вернее, один ботинок — второй был уже занесен над головой Реджи.

— Не спеши, — раздался вдруг грубый мужской голос. Звучал он как-то неестественно, словно исходил не от чужака, стоявшего над Реджи, вернее, не из его уст. — Пусть еще немного помучается.

Незнакомец опустил ногу и остался стоять в считанных сантиметрах от Реджи. Тому же было так плохо, что он подумывал встать, на одних морально-волевых качествах разбежаться и разбить себе голову о первый попавшийся угол стола. На сильный удар ботинком по голове он тоже был, в принципе, согласен — правда, этого могло бы не хватить для быстрого перехода в иной мир. Лучше все же головой о край стола. Мешала лишь физиология и тяжелая нога незнакомца, теперь стоявшая на его груди.

«И как ему удается читать мои мысли?» — мысленно возмутился Реджи.

От резко усилившейся головной боли его опять начало выворачивать наизнанку — тут особо не побегаешь. Рвота, впрочем, не приносила никакого облегчения, поскольку в желудке, кроме спиртного, ничего не было. Однако она неожиданно помогла иначе: незнакомец убрал с груди Реджи свою тяжеленную ногу и позволил ему перевернуться на бок. Видимо, не хотел запачкаться или, чтоб было более вероятно, не желал оставлять на себе какие-либо биологические следы.

После рефлекторной очистки желудка у Реджи начались пустые позывы, за ними долгая и монотонная отрыжка воздухом, а после и рвота желчью. В конце концов это состояние настолько его вымотало, что он просто замер на полу в позе зародыша, лишь чудом не уткнувшись лицом в лужу из собственной крови и рвоты. Медицинских познаний Синака хватило, чтобы поставить самому себе диагноз — сильнейшее сотрясение мозга, вызванное открытой черепно-мозговой травмой.

Холодный керамический пол приятно холодил щеку и скулу. Он старался не шевелиться, резонно предположив, что любое движение вызовет очередной приступ головной боли и тошноты. Выбрав позу удобнее (насколько это вообще было возможно), Реджи стал ожидать потери сознания или хотя бы очередного провала в бредовое состояние. Так, по крайней мере, не будет мучительно стыдно за то, в кого он превратился.

— Проверь его! — вновь послышался металлический голос, после чего Синака опять грубо, ногой перевернули на спину. И вновь блаженное состояние «не кантовать» было жестоко нарушено, но на этот раз у страдальца уже не было сил ни сопротивляться головной боли, ни открывать глаза. Он так и остался лежать безвольной куклой, лишь слабый стон сорвался с его губ.

— Живой, — этот голос уже был живым и определенно принадлежал незваному гостю. — Такими темпами он будет помирать долго.

— Оттащи его на улицу. На задний двор. Ночью уже заморозки, к утру околеет.

Синак понятия не имел, кто именно нагрянул к нему в дом, но этот короткий диалог позволил ему понять, с какой именно целью — его определенно хотят убить. И обставить его смерть они предполагают как несчастный случай. Сперва напившийся до беспамятства Синак якобы упал с лестницы. Видимо, систему «безопасный дом» отключил именно столкнувший его человек. Он же долгое время ждал естественной кончины Реджи, однако не дождался. А теперь злоумышленники решили разыграть карту «подснежника». Мол, перебрал клиент, вышел во двор, там потерял сознание и замерз насмерть. Оно и немудрено, человек замерзает на улице даже при плюсовой температуре, если проведет без движения больше двух часов. А в случае с Реджи этого не нужно, хватит и получаса — на улице стоял морозный ноябрь, вечерело. Преступники не учли лишь один факт — система «безопасный дом» не позволила бы всему этому произойти. А раз так, любой следователь поймет, что это никакой не несчастный случай, а самое настоящее убийство. Другое дело, что в текущих реалиях на такое странное убийство никто мог даже не обратить внимания, в стране и без этого бардака хватало.

Пораскинуть мозгами Реджи, естественно, никто не позволил. Его безвольное тело легко приподняли — мир при этом ожидаемо закружился, однако головная боль куда-то отступила. Видимо, животный страх перед неминуемой гибелью все же давал о себе знать. Чувство самосохранения никто не отменял даже в такие смутные времена.

«Что ж, посмотрим, как вы справитесь с входной дверью», — подумал Синак.

И снова Реджи просчитался. Он рассчитывал, что из-за его состояния умный дом заблокирует ему выход наружу, но тот и не думал сопротивляться чужаку. Дверь открылась без каких-либо вопросов. В голову Реджи запоздало пришла мысль: «Ну правильно, он же как-то попал сюда. Странно было бы, если б не смог выйти».

Меж тем план неизвестных злоумышленников был практически реализован. Здоровенный бугай, тащивший на себе Реджи, выглянул за порог, убедился, что улица пуста, и отнес его на руках за дом. Там, не особо церемонясь, он бросил свою ношу под куст полысевшего можжевельника.

— Про камеры не забыл? — легкий морозец и адреналин немного привели Синака в чувство. Двигаться самостоятельно он по-прежнему не мог, да и что-то подсказывало ему, что никто и не даст ему уползти обратно в дом. Но вот начать диалог с нападавшим Реджи уже был способен.

— Он что, очухался? — раздался все тот же странный голос. Синак идентифицировал его как голос из динамика. Такие динамики устанавливались на старенькие голофоны, домофоны, паркоматы и прочие устройства, где был важен сам факт связи, а не ее качество.

— Кажется, соображает, — отозвался бугай. — Про камеры наружки что-то пробубнил.

— С кем имею честь? — Реджи постарался перевести взгляд на своего мучителя, но, кроме огромной тени и пары красных огоньков на его одежде, ничего разглядеть не смог. Он уже понял, что перед ним простой исполнитель, а переговоры, если таковые состоятся, придется вести с заказчиком.

— Дай-ка я с ним побеседую, — сказал голос из динамика. Тень бугая тут же уменьшилась вдвое — очевидно, он присел перед Реджи на корточки. — Если вас не затруднит, господин Синак, смотрите прямо между двумя красными огоньками.

— Пожалуй, — выдавил из себя Реджи, — я воздержусь от визуального контакта. Голова просто разрывается. Но слушать и г-говорить я в состоянии.

— Да, на улице свежо, — собеседник Синака заметил, что его жертву уже начало потряхивать от холода. — Приборы минус три показывают. Плюс вы лежите на голом бетоне. Догадываетесь, к чему я вам все это говорю?