Последний леший - Купцов Василий. Страница 75

— А как они узнают, что надо собраться?

— Как узнают? Придумал! Придумал! Я сделаю так, что они все соберутся завтра утром далеко-далеко отсюда! — радостно затараторил Дух.

— А тебя потом… не побьют?

— Духов не бьют!

— Тогда сделай это…

— Сделаю, сделаю, завтра во всей округе не останется ни одного духа, — продолжал радоваться предстоящей проказе малыш, — и еще я придумал, как напугать твоего врага!

— А тебе потом… — начал было Нойдак, всерьез забеспокоившийся за маленького шаловливого Духа, но понял, что его нового дружка рядом уже нет — улетел. С этого момента Нойдак всегда чуял, когда Дух рядом, даже когда тот помалкивал.

И вот настало утро прохладное. Нойдак так со скалы той и не уходил. Едва свет забрезжил, начали люди к Священной Скале собираться, пришли и Старший Охотник, и Старшая Мать. Последним заявился пришлый колдун. Увидел Нойдака на вершине скалы, заулыбался кровожадно, да наверх полез. Почти что залез, да вдруг раздался голос из скалы рокочущий, страшный-престрашный…

— Как посмел ты, чужак, к Скале Священной прикоснуться, на меня, заветную, взобраться? Горе тебе, чужак, не уйти тебе от меня, Скалы Священной, живым!

Как услышал пришелец, какие слова ему скала говорит, перепугался, начал своих духов на помощь призывать, да видно не пришли его духи — далеко их куда-то отправил по их взрослым делам мальчик-дух…

— Зря надрываешься! — сказал пришельцу Нойдак, — прогнали мои духи твоих духов, чужие они были, твои духи, пришлые, поэтому и не смогли моим духам воспротивиться!

— Позволь, молодой хозяин, возьму я пришельца в нутро свое каменное? — спросила у Нойдака Скала.

Не стал пришлый колдун дожидаться, что ответит Нойдак, спрыгнул он вниз со скалы, да хоть и ушибся крепко, да все равно — бежать бросился прочь, не оглядываясь! И больше никогда того колдуна ни Нойдак, ни соплеменники его не видывали. Отправился, видать, искать себе другое племя. А, может, и впрямь всех своих духов подрастерял. Если у него вообще они были, духи-то эти…

Голос тот, что из Скалы звучал, только колдуны и слышали, остальные, простые люди слышали лишь то, что говорили Нойдак да пришлый колдун. Поняли люди так, что слушаются теперь духи юного Нойдака, что прогнал мальчик пришельца и не помогли тому его духи!

И только Нойдак и знал, что голосом низким, раскатистым говорил его дружок — Дух молоденький, шаловливый да проказливый. Так все им с рук и сошло. Подружились после этого юный колдун с Духом крепко-накрепко.

Больше никто не сомневался в том, что юный Нойдак — настоящий колдун, и что он с духами разговаривает. Постепенно и Дух понял, чем может помочь своему другу-колдуну. Начал подсказывать по мелочи то, что от других духов узнавал. Ведь он теперь при деле был, другие духи с ним считаться начали — ведь все-таки дух при колдуне людского племени… И непогоду научился предсказывать Нойдак со слов своего друга, и прочие напасти разные. Много еще было всяких историй с ним в том племени, прожил он так колдуном аж пять лет, пока не случилась с Нойдаком та самая история, о которой он уже как-то рассказывал, и расстался молодой колдун со родным племенем, чтобы никогда более с ним не увидеться.

— Ну, а теперь твоя очередь, малыш! — обратился Сухмат к отроку, — Ведь Нойдак много не знал, да и вообще…

— Интересно узнать, как духи живут, чем промышляют! — закончил за побратима Рахта.

— Кабы я сам знал, то здесь бы не сиживал, — Лёкки говорил совершенно серьезно.

— Как это не знаешь? — удивился Сухмат, — Али забыл?

— Нет, ничего не забыл, — ответил подросток, — но и рассказать особенно нечего…

— Тогда расскажи, что есть! Как с Нойдаком познакомился, например.

— Да я себя только и помню, как с Нойдаком, вернее, я, вроде, был и раньше…

Мальчик замялся, а потом собрался с духом и богатыри услышали совершенно удивительный, непривычный рассказ…. Слушали мальчика, не перебивая!

Я не помню момента, когда появился на свет, мне всегда казалось, что я был всегда. Но сколько я ни пытался вспомнить, что же было со мной до того, как я подружился с человеком — как будто и не было ничего… Припоминаются леса и моря, как будто я всегда парил над ними, смотрел вниз, и это продолжалось вроде как бесконечно, а может, и всего один день. Смены дня и ночи я не ощущал…

Я знал, что существуют и другие духи, вроде меня. Но они не обращали на меня никакого внимания, были заняты своими делами. Лишь потом я понял, что пока слишком мал для них — то есть похож на тех детенышей лесных зверей, которые еще не в состоянии добывать себе пищу. Но мне никто не мешал наблюдать и за другими духами, и за всем-всем, что я мог увидеть в этом и других мирах. В общем, когда-то давно я был один, ни о чем не думал, и мне даже в голову не приходило искать кого-то еще, спрашивать о чем-то… Я воспринимал мир и себя в нем, как нечто, само собой разумеющееся, летал, смотрел на все, как во сне, и ни о чем не думал…

Странные существа, эти люди. Они как бы выделялись из всей природы, что-то такое делали… Ну, все вокруг течет по своим равномерным законам, так, как заведено, а люди все время меняют пути! Как бы это объяснить, ну, вся природа как бы неподвижна, хотя и двигается, а люди — придают ей совсем другое, особенное течение… Нет, я не могу объяснить это словами… Это — надо видеть и понимать!

Я все больше и больше наблюдал за людьми. Сначала я ничего не понимал, потом разобрался, по каким обычаям они живут — добывают себе еду, едят ее и все такое прочее. Похоже, конечно, на зверей. Но люди еще и делали вещи своими руками. Изготовляли гарпуны и шили одежду, строили домики и мастерили лодки. Тогда я еще не знал, что мир велик, и единственными людьми, за которыми я наблюдал, были родичи Нойдака. Да, и главное, у них был огонь, они умели развести костер, поддерживать его и следить, чтобы пламя не вырвалось и не пожрало все вокруг…

Как получилось, что из всех людей я выделил Нойдака? Случайно, должно быть… Или все это было предначертано? Но в ту ночь мне впервые что-то захотелось. Как бы это объяснить? До этой поры я смотрел на все происходящее как бы со стороны, никаких желаний у меня еще не было. А тут вдруг, впервые разговорившись с человеком, я вдруг заинтересовался людскими делами, воспринял его неприятности — как свои. И более того, как бы это сказать… Впервые у меня появилось желание. Захотелось тоже воздействовать на происходящее, как это делают люди! И это первое желание было связано с Нойдаком, с моим первым человеком, столь неожиданно и непривычно для духа предложившего дружбу.

Удивительно, Нойдак тогда услышал меня. Впрочем, это меня не удивило в тот момент, я ведь никогда еще не разговаривал с людьми. Удивительно — это потому, что потом я пробовал разговаривать с другими людьми, но никто меня не слышал. Никто! Единственным из людей, воспринимающим мой голос, оставался все эти годы Нойдак. Я-то слышал, что говорили люди, но меня никто не слышал! Потом, когда я нашел других, подобных себе, или похожих на меня существ, я сумел поговорить и с ними. Разумеется с теми, кто пожелал со мной говорить, а таковых оказалось немного. От одного духа я узнал, что у подобных мне есть право выбрать себе одного из смертных, который бы слышал мой голос, но отдав себя одному из людей, я лишался права быть услышанным другими.

Это уже потом, вернее, совсем недавно, я встретил других существ, окромя духов, которые слышали меня. Вот Полина, странная умершая, но продолжавшая ходить и говорить женщина, она хорошо слышала мой голос. А потом, когда Повелитель Молний метнул в меня сверкающее копье, обнаружилось, что меня еще можно и видеть. И совсем уж меня удивил Дурень, который запросто схватил меня за ухо. Это было так странно, до этого я полагал, что могу летать где угодно и никто не может взять меня, как берут осязаемые предметы, в руки… Оказалось, что можно и меня. И это было большим открытием. Ведь я как-то и не верил даже в свое существование, вроде я есть, но меня и нет. А после того, как Дурень меня шлепнул, я понял, что живу, что такое же существо, как и другие, населяющие мир, что у меня тоже есть тело…