Люблю тебя (СИ) - Инфинити Инна. Страница 58

Обстановка на кухне тяжелая. У моих ног виляет хвостом Пончик. Он стал совсем стареньким. Плохо слышит, плохо видит. Псу пятнадцать лет. Глажу его мохнатую шею.

— Лилия, мы с мамой крайне разочарованы, — начинает отец. — После такой трагедии, после всего, что тебе пришлось пережить, ты снова с этим…

Папа запинается, не зная, каким словом назвать Никиту. По имени он его не называет принципиально. Никита для него в зависимости от ситуации то «щенок», то «подонок», то «мудак», то «ублюдок».

— Лиля, ну неужели нет хороших парней!? — мама обреченно взмахивает руками. — Ну посмотри вокруг, сколько красивых умных мальчиков. Ну что ты вцепилась в этого Свиридова? Зачем он тебе нужен? После всего…

Мама вытирает глаза и отворачивается к окну. Делаю глоток чая из кружки. Прочищаю горло.

— Никита не виноват в том, что на меня напали.

— На тебя напали из-за него!!! — папа взрывается криком на всю кухню. — Из-за этого ублюдка! Из-за его ублюдочного футбола!

— Никита не мог это предвидеть.

— Мог-не мог. Какая нам разница, если ты чуть не погибла? Ты чудом жива осталась! Спасибо доброму человеку, который вышел гулять с собакой и обнаружил тебя без пяти минут мертвую.

— Никита не знал, что со мной такое произошло, а когда узнал, сделал все возможное, чтобы найти виновных. Как вы видите, нападение организовал не фан-клуб, а совсем другие люди. Мы узнали правду благодаря Никите, а то так бы и думали на бедную девочку Юлю.

— Какая нам разница, кто устроил нападение, если оно в любом случае из-за Свиридова? — мама поворачивается корпусом ко мне и упирает руки в бока. — Он даже не приехал тогда, не навестил тебя в больнице. А ведь ты была беременна!

— Он ничего не знал.

— Хватит выгораживать этого подонка, — цедит отец. — В общем так: мы с мамой категорически против того, чтобы ты снова вступала с ним в отношения. Мы тебе запрещаем.

— Я не спрашиваю у вас разрешения.

Я остаюсь спокойной, хотя уже начинаю злиться. Ей-богу, родители как маленькие. Еще пускай скажут, что я наказана.

— А мы все равно тебе запрещаем! И только попробуй ослушаться!

Шумно вздыхаю и качаю головой.

— Пап, мам, вы можете принять мой выбор, а можете не принять. Дело ваше. Но мы с Никитой снова вместе, нравится вам это или нет. Мне не нужно ваше разрешение и ваше благословение, я просто ставлю вас перед фактом.

Папа аж задыхается от негодования. Вспоминаю, как Никита рассказывал, что однажды встретил моего отца во дворе и спросил про меня, а папа его грубо послал. Мне отец об этом, естественно, не говорил.

— Ладно, я пойду погуляю с Пончиком. А потом к себе поеду.

— Не останешься на ночь? — спрашивает мама.

— Нет. У меня дома много дел.

Беру собаку за ошейник и веду в прихожую. Обуваю кеды, цепляю Пончику поводок и выхожу из дома. Я планировала остаться у родителей на ночь, но после такого неприятного разговора не хочу. Хотя стоило ожидать, что их реакция будет именно такой. Ну и ладно. Мы не в восемнадцатом веке живем, благословение родителей не нужно. Но все равно мне неприятно.

Я иду с собакой в близлежащий парк. В детстве мы с Никитой часто тут гуляли. Сейчас парк наполнен футбольными болельщиками, они размахивают флагами, танцуют, смеются. Я снова заряжаюсь хорошим настроением, в груди просыпается чувство гордости за Никиту. Я — девушка главного нападающего сборной России по футболу! И именно мой парень привёл сегодня нашу страну к победе!

Погуляв с собакой по парку, возвращаюсь в наш двор. Здесь многое изменилось. Построили новые детские площадки, сократили количество парковочных мест. Машин стало меньше. Смотрю туда, где шесть с половиной лет назад обычно парковался Никита. Сейчас на этом месте небольшая спортивная площадка. Несколько подростков занимаются на тренажерах.

— Лиля? — звучит сбоку до боли знакомый голос.

Поворачиваюсь и вижу… маму Никиты.

О Господи! Только этого мне не хватало! Мало мне ссоры с моими родителями, а тут еще она.

— Здравствуйте, тетя Женя.

Ну какого хрена я поперлась в наш двор с собакой? Шесть лет, блин, избегала сюда приезжать именно потому, что не хотела случайных встреч с тетей Женей, и на тебе! А она почти не изменилась, несмотря на инсульт. Выглядит молодо и бодро. Ну да, Никита лечил ее в Берлине. Денег не пожалел. И тут у нее постоянное наблюдение у врачей, какие-то процедуры по восстановлению после инсультов. Слышала, Никита обсуждал это с ней по телефону.

Тетя Женя улыбается и делает ко мне несколько шагов. В руках у нее небольшой пакет из близлежащего продуктового магазина.

— Очень рада тебя видеть, — произносит с теплотой в голосе, и на секунду мне даже кажется, что искренней.

— Взаимно, — выдавливаю из себя.

— Как твои дела?

Что за дурацкий вопрос? А то она не знает, как мои дела. Спортивные СМИ чуть ли не каждый день обо мне пишут.

— Все нормально. Работаю журналистом в газете.

— А я думала, ты поедешь с Никитой на Чемпионат мира.

Ээээ, что?

— Нет, каким образом?

— Ну раньше же ты ездила с ним на матчи.

— Раньше я не работала. И билеты на Чемпионат мира просто так не купишь.

— Ты никуда не торопишься? — неожиданно спрашивает.

— Нет, а что?

К чему она клонит?

— Не хочешь подняться к нам на кофе?

Мне становится страшно. Что она задумала? Блин, надо было сказать, что тороплюсь. Я только что выслушала тираду от родителей, нет ни малейшего желания слушать еще и от нее.

— Лиля, всего лишь одна кружка кофе, — тетя Женя видит мои сомнения.

И все-таки, как бы я к ней ни относилась, а она мать Никиты, и от этого никуда не деться. Никита неоднократно говорил, что хочет со мной семью и детей, делал мне предложение с кольцом. Если мы поженимся, то тетя Женя станет моей официальной свекровью. Волей-неволей мне придется с ней общаться. Не буду же я требовать, чтобы Никита отрёкся от родной матери.

— Хорошо, — соглашаюсь.

Мы поднимаемся в квартиру Свиридовых. В тесной кабинке лифта напряжение становится особенно ощутимым. Еще и Пончик тихо поскуливает. Вообще-то, тетя Женя не любит животных, и наша собака — не исключение. Каждый раз, когда Евгения Владимировна приходила к нам домой, она брезгливо говорила маме: «Вера, убери свою собаку. Она слюнявит мои туфли». Сейчас Пончик снова лизнул балетки тети Жени. Она это заметила, но промолчала.

— Я отведу Пончика домой и приду, — говорю, когда выходим из лифта на личном этаже Свиридовых. Родители Никиты в разное время выкупили все квартиры на своем этаже и пробили стены.

— Не надо, заходи с собакой, — открывает дверь в квартиру.

Ну просто небывалое дело. Никогда за пятнадцать лет жизни Пончика его лапа не ступала в девятикомнатные хоромы Свиридовых. Я снимаю Пончика с поводка, и мне тут же становится страшно, не снесет ли пес какую-нибудь раритетную вазу. Но тетя Женя, кажется, абсолютно спокойна по этому поводу.

— Проходи на кухню.

Иду по знакомому коридору. За шесть с лишним лет в квартире Свиридовых ничего не изменилось. В груди появляется щемящее чувство ностальгии. Как же я любила сюда приходить и пить с тетей Женей кофе, слушая рассказы про Никиту и его успехи в футболе. Сам Свиридов ничего о себе не рассказывал, поэтому его мама стала моим источником информации. Это было задолго до того, как мы с Ником начали встречаться.

Сажусь на высокий барный стул, на котором любила сидеть раньше. Тетя Женя быстро выкладывает продукты из пакета и ставит на плиту турку с дорогим ароматным кофе.

— Не знаешь, что у Никиты с телефоном? — спрашивает. — Я звонила ему после матча, хотела поздравить, но телефон выключен.

— Тренер забрал у Никиты телефон. Надеюсь, все же вернёт.

— Да? — удивляется. — А почему?

— Никита позвонил мне в перерыве между первым и вторым таймом. Тренеру это не понравилось.

Я жду, что на лице тети Жени промелькнёт злость или ревность. Но ничего такого нет.