Система Альфонса в Мире Боевых Искусств 2 (СИ) - "Swfan". Страница 6

— … Потенциал. Но не более того, — серьёзным голосом сказал Сима Фэй.

— А?..

— Я знаю, что это хорошее известие, Лу Инь, и не хочу омрачать твою радость, но тебе следует помнить, что родословная не делает тебя всесильной. Она помогает, но не более того. Именное твоё усердие играет первостепенное значение. Я прошу тебя не забывать об этом.

— К-конечно, — едва не до земли опуская голову кивнула Лу Инь.

— Хорошо. Тогда… Поздравляю, — сказал Сима Фэй и нежно похлопал её по голове, после чего радостное волнение в сердце Лу Инь приобрело обжигающие нотки.

— Впрочем, ещё одно замечание. Тебе не следует никому рассказывать про свою родословную. Понимаешь, почему?

— Д-да, конечно, — ответила Лу Инь, после чего стала усиленно размышлять, почему же ей не следует никому рассказывать.

На самом деле причина была в том, что в таком случае девушка неминуемо окажется в центре всеобщего внимания. И хотя к этому времени их отношения уже немного устоялись, Сима Фэю всё ещё казалось, что этого было недостаточно. Они были «друзьями» и не более того. Ему всё ещё нужно было использовать карту «социальной изоляции», в которой они находились; в таких условиях семена любви произрастают намного быстрее. До поры до времени он собирался быть единственным настоящим другом Лу Инь — а значит для всех остальных она должна была оставаться бездарной служанкой.

Некоторое время он и вовсе собирался представить всё таким образом, якобы девушка получила родословную благодаря его действиям (собственно, так оно и было). Заявить, что у него была врождённая сила или нечто в этом роде, но затем решил, что в таком случае Лу Инь снова может начать считать его своим Покровителем. С большим трудом ему удалось вывести их отношения на границу Дружбы, и последнее, что ему хотелось, это снова их испортить, сделав её своей должницей до гроба.

— Это опасно, — сказал Сима Фэй серьёзным голосом.

— Опасно?

Сима кивнул:

— Великий клад представляет в равной степени благо и проклятие. За Мьяо Чжо стоит могущественный клан Мьяо. Поэтому она может ничего не бояться. Но если простой человек обнаружит сходный талант, найдутся те, кто захочет заполучить его в свои руки, захочет использовать его, захочет избавиться от него. Разумеется, Секта Жемчужного Истока постарается не позволить этому случится, и в то же время нет защиты лучшей, чем тайна.

При иных обстоятельствах я бы всё равно посоветовал тебе открыть своё дарование… — на этом моменте Лу Инь смутилась, ей странно было слышать про «своё дарование», — но сейчас особенная ситуация.

— Особенная?… Ах, турнир!

— Верно, — сказал Сима. — На турнире обещают быть представители Храма Тысячерукой Бодхисаттвы. Это редчайшая возможность для всех фракций Жемчужной провинции. Они готовы потратить любые ресурсы, чтобы добиться победы, развивая собственных учеников… и устраняя конкурентов.

Лу Инь поёжилась.

— Впрочем, — прикрывая глаза произнёс Сима Фэй. — Если ты считаешь моё суждение ошибочным, я не буду мешать тебе поступить по своему разумению.

— Нет, я согласна! — немедленно заявила девушка.

Она согласилась не только потому, что доводы старшего Сима были разумными, и вообще она доверяла его рассуждениям больше, чем своим собственным, но потому что боялась внимания, в центре которого неминуемо окажется, если расскажет про своё (пускай и незначительное) дарование.

— Пусть так, — кивнул Сима Фэй. — Главное, чтобы это был твой собственный выбор, Лу Инь.

— Он мой, — прошептала девушка.

Сима Фэй улыбнулся:

— Хорошо… А теперь прости меня, что омрачил столь радостное событие своей тревогой. В качестве извинения, позволь мне приготовить чай…

…

Несмотря на судьбоносные перемены, распорядок Сима Фэя и Лу Инь оставался неизменным. Они всё также продолжали встречаться у него в пещере, беседовать на разнообразные темы, тренироваться и культивировать. Сперва Лу Инь чувствовала себя немного растерянной, но затем, по мере того, как её силы стали расти семимильными шагами, в сердце девушки стало пробиваться радостное волнение. Исчезли тучи, которые всё это время висели у неё над головой, и впервые перед нею протянулся безграничный горизонт.

Значит она была не бездарной. Значит всё это время у неё был талант. Настоящее дарование. Она больше не будет обузой для старшего Сима. Возможно… маловероятно, но всё же возможно (лелеять эту мысль она ещё пока не смела) настанет день, когда она действительно сможет устремиться в небесную высь…

Даже Мин Юй заметила перемены в настроении своей соседки, правда, сделала на основании последних немного неправильные выводы…

Однажды, когда Лу Инь вернулась в общежитие в особенно хорошем настроение (ибо добилась заметного прогресса в культивации), Мин Юй пристально посмотрела на сияющее лицо своей соседки и проговорила:

— Неужели они наконец переспали?..

На следующий день она подарила ей противозачаточное зелье.

Лу Инь подарок приняла, хотя и была при этом пунцовая, как раскалённая сковородка.

Вскоре, однако, девушка приструнила радостное волнение от своей новоявленной силы.

Может по причине воспитания, которое она получила от бабушки Лу, или влияния Сима Фэя, который (по крайней мере на глазах Лу Инь) культивировал всё своё свободное время, или благодаря её собственному характеру, но Лу Инь не смела почивать на лаврах. Даже самое выносливое семечко не может взойти, если его не поливать. Талант может проявить себя только в сочетании с усердной работой.

Лу Инь работала. Она тренировалась не только в пещере Сима Фэя, но по возвращению домой, хотя это приносило намного меньше пользы, чем занятия на вершине горы. Девушка спала всего четыре часа в сутки; затем решила, что даже это было слишком много, и сократила спальные часы до трёх. Каждый раз, когда она чувствовала себя уставшей, она вспоминала Сима Фэя и думала о том, что последний наверняка тренируется — эти мысли, как сухие брёвнышки, вновь разжигали пламя её усердия.

Сам Сима, меж тем, дремал по меньшей мере восемь часов. В свободное время (то бишь вообще любое, когда ему не приходилось заниматься с Лу Инь) он валялся на своём шезлонге, читал газеты и решал сканворды. Несколько раз он отправлял в них собственные анонимные заметки, в раздел анекдотов, и даже получал за них определённый гонорар.

Прежде он часто совершал прогулки и захаживал в чайные домики, но после всего, что случилось с Мьяо Чжо, Сима Фэй оказался в своеобразной социальной изоляции. Прочие люди старались с ним не разговаривать. Даже не смотреть на него. Все они боялись навлечь на себя гнев Жемчужных копий. Сима Фэй был не против, если бы такая жизнь не была, во-первых, довольно скучной, и если бы ему срочно не нужны были эликсиры, чтобы стать сильнее.

У него был неплохой талант, и в то же время его явно было недостаточно, чтобы проявить себя на предстоящем турнире.

Сима Фэй понял это в тот самый момент, когда по секте Жемчужного Истока разлетелось громогласное известие:

«Юный господин Линь Ю стал Воином Истинного Ци!»

Глава 5

В путь

После экзамена про Линь Ю было ничего не слышно. Некоторые говорили, будто бы он тренируется в Пещере Драгоценного Нефрита, что на вершине горы возле обители Патриарха. Все слышали про юного гения из клана Линь, но никто не видел его своими глазами. И вдруг его имя снова прогремело на всю секту, аки гром среди белого дня.

Никто не знал изначальную культивацию Линь Ю. Никто не знал его точный возраст. Говорили, что ему было не больше семнадцати лет. В таком случае его достижение, даже с учётом, что в его распоряжении находились ресурсы полноценной великой фракции, было поистине монументальным.

А ведь до начала турнира оставалось ещё несколько месяцев. Кто знает, возможно Линь Ю ещё немного поднимет свою культивацию, может быть даже до Второй Страты Истинного Ци. Тогда у Секты Жемчужного Истока будут реальные шансы на победу. При мысли об этом все ученики и даже простые слуги испытывали радостное волнение, так что несколько дней после того, как распространилось это известие в Секте царила праздничная атмосфера.