Всё возможно - Эллис Люси. Страница 5

Впервые после широкой свадьбы в Рагузе он мог пообщаться с кузеном с глазу на глаз. Когда-то, еще двадцатилетними парнями, они вместе начинали карьеру в большом футболе. Марко вскоре покинул спорт из-за травмы, а Жанлуке пришлось разорвать контракт на самом пике славы, чтобы, как любой урожденный Бенедетти мужского пола, должен был поступить на службу.

Отголоски того времени до сих пор звучали в его сердце. Еще бы. Футбол являлся религией, которую исповедовал почти каждый итальянец, воздухом, которым дышала чуть ли не вся страна, и он смог, пусть и на короткое время, всего два года, стать их героем Всеобщий любимец, славный сын Рима. Как можно такое забыть?

— Твое будущее, — дополнил он едва слышно.

Из глубины комнаты, оставив оживленную беседу с подружками, к ним уже приближалась счастливая и заметно пополневшая в области живота супруга Марко, Тина.

Жанлука поприветствовал ее, поцеловав, как это принято, в обе щеки:

— Мы как раз пьем за наследника рода.

— Твой сын наследует Бенедетти, не мой, — поправил его Марко.

— Расслабься, дружище, — улыбнулся Жанлука. — Я не собираюсь заводить семью и детей.

— У Валентины свое мнение на этот счет, — заметил кузен.

Тина нежно взяла мужа под руку и обратилась к Жанлуке:

— Ты обязательно полюбишь. Опомниться не успеешь, как вокруг тебя будет пять, а то и шесть прекрасных сыновей и столько же дочек. При всем уважении не хочу, чтобы мои дети… — сказала она, сделав паузу.

— Валентина! Опять ты начинаешь, — возмутился Марко, но успокоился, заметив, что Жанлука не обиделся, а лишь одарил супружескую пару легкой улыбкой.

— Конечно, если продолжишь встречаться с легкомысленными девушками-облачками, это вряд ли произойдет, — пробормотала Тина.

Жанлука вопросительно вскинул бровь.

— Ну знаешь, — смутилась молодая женщина, — в комиксах над головами персонажей рисуют такие облачка. — Она сделала соответствующий жест над головой. — Куда можно вписать любые мысли. То есть они говорят лишь то, что ты хочешь слышать, — объяснила Тина.

Жанлука присвистнул. Молодая жена кузена оказалась не так проста, она попала в самую суть.

— Кажется, кто-то уже успел поболтать с моей мамой, — засмеялся он.

— О боже, нет! Я не настолько смелая. Хотя слышала, как они с вашими сестрами обсуждали подходящую партию для тебя, и сошлись на том, что двадцатилетняя девственница с Сицилии идеально подойдет.

— О, эта женщина не знает нашего Жанлуку, — отметил Марко.

А правда, знает ли? Вряд ли. Мальчишками Бенедетти никогда не были избалованы материнской любовью. С раннего возраста они, подобно братьям-основателям Ромулу и Рему, были брошены на произвол судьбы. В роли волчицы, вскормившей их, выступала военная школа, где они дожидались совершеннолетия. В их семье чтили древние традиции и ожидали того же от Жанлуки.

— Тогда пусть Тина предложит кандидатуру. Познакомишь меня с аппетитной сицилийской девственницей, и я с радостью последую семейным обычаям, — подмигнул он.

— Если ты женишься, кузен, что же будет с тысячами итальянок, добивающихся твоего внимания? Боюсь даже представить, — ухмыльнулся Марко.

Его жена выглядела заинтересованной.

— Не знаю насчет девственниц, конечно. Разве бывают они старше двадцати одного?

«Бывают». Откуда ни возьмись в его памяти всплыло отражение прекрасных зеленых глаз. Одна точно была, много лет назад.

— Хотя, если честно, я не стала бы знакомить тебя с кем-либо из своих подруг. Ты уж извини, но все знают как ты непостоянен с женщинами.

— Спроси сначала у подруг. Они уже выстраиваются в очередь, — рассмеялся Марко, указывая на стайку дамочек в вечерних платьях в дальнем конце террасы. — Я рад, что Бог не одарил меня столь внушительным состоянием.

— Да уж, а то я вышла бы замуж за твой кошелек, а не за тебя, — парировала Тина. — Однако, я думаю, не столько его состояние привлекает поклонниц, сколько нечто иное, дорогой мой.

Жанлука слушал их добродушное подшучивание друг над другом и в какой-то момент понял — вот оно! То, что он упускает. Эти двое состарятся вместе, воспитывая детей и внуков, будут с умиротворением оглядываться в прошлое, на счастливую жизнь, которую прожили вместе. А он?

Однажды он очнется дряхлым стариком в пустом доме Раньше Жанлука не замечал, как счастливы могут быть семейные пары, — он видел только образы вечно ругающихся родителей. Отец и мать прожили всю свою жизнь, участвуя в бессмысленном представлении, сценой которому был палаццо Бенедетти, один из самых шикарных и дорогих объектов недвижимости в Риме. Если бы люди, желающие обладать особняком только знали, сколько несчастных женских судеб могут поведать им его стены…

Его мать. Мария Тригони, была невероятной красоты женщиной с горячей кровью. Она выросла в деревушке недалеко от Рагузы и вышла замуж за человека, имевшего богатство и титул, не понимая, что придется подстраивать себя под статус принцессы. С одной стороны — примерная жена и мать, с другой — светская львица с кучей обожателей.

Однако единственно, чему она по-настоящему была предана, — так это Тригони, ее семья. Мария проводила много времени на юге и никогда не брала его с собой. Каждый отъезд матери Жанлука помнил, как сейчас. В первый раз, когда ему было три года: он проплакал неделю, не переставая. Второй раз в шесть лет: и он уже получил тумаков за слезы. В десять он пытался дозвониться до мамы, но та не пожелала отвечать.

Похоже, надевая фату невесты Бенедетти, женщины теряли частицу души, и благодаря ему кто-то избежит этой неприятной участи. Жанлука глотнул пива, едва чувствуя вкус. Нет уж, он не собирается в ближайшее время остепеняться. Бенедетти не получат своего наследника, он и так дал слишком много.

После двух лет в армии он был убежден, что жизнь — это настоящий момент, и ничего больше. Сейчас он наслаждался разнообразием холостяцкого времяпрепровождения. Жанлука заслужил репутацию одинокого волка, которого нельзя приручить, и будет ей соответствовать. И пусть это раздражает мать, расстраивает бабушку. Вокруг столько прекрасных женщин.

Словно в подтверждение его мыслей, на освещенную верхнюю террасу ступила шикарная платиновая блондинка. Она была стройной и пышногрудой.

— Я заметил нечто интересное для себя, — объявил Жанлука, прощаясь с кузеном и невесткой.

— Быстрые машины, быстрые женщины, да? — Тина проследила за направлением его взгляда. — Вот поэтому я и не знакомлю его с подругами.

Приблизившись, он разглядел безупречное лицо блондинки. Пышные ресницы ее затрепетали. Девушка соблазнительно протянула:

— Потанцуем?

— Есть идея получше, пойдем выпьем чего-нибудь освежающего, — предложил Жанлука, обнимая девушку за талию.

— Донателла.

Судя по тону, которым она напомнила свое имя, они уже встречались сегодня. Это было совершенно не важно. Значение имеет только его имя, из-за чего же еще она здесь?

Он вытащил карманный компьютер, намереваясь выпить и поработать. Конечно, блондинке это вряд ли понравится, но как еще ему объяснить родственникам свой уход? Увлечение новой жертвой они поймут скорее, чем необходимость следить за сделками на азиатско-тихоокеанских рынках, где время не останавливается ни на секунду: что-то продается, что-то покупается, люди богатеют и теряют состояния. А он в это время все равно думает об асексуальной австралийке с дурным характером, вместо которой теперь рядом с ним… Боже, он опять забыл ее имя.

При входе на верхний этаж, конечно же, стояли сотрудники со списком приглашенных на частную вечеринку Сейчас она потерпит самое большое в жизни фиаско.

— Клубника, — пробормотала Ава едва слышно, сгорая от стыда.

— Scusi, signorina? — услышала она в ответ.

— Клубника, — повторила она уже громче. — Я должна быть записана под этим именем. Синьор Бенедетти пригласил меня. — Эта фамилия откроет перед ней все двери.

По мере того как швейцар, нахмурившись, проверял список, ее храбрость, приобретенная посредством бокала белого вина перед выходом и еще нескольких коктейлей, улетучивалась. Парочка, стоящая позади, должно быть, сейчас покатится со смеху. Во рту у Авы пересохло, а щеки приобрели оттенок спелого помидора.