Три мушкетера. Д'Артаньян - Фере-Флери Кристин. Страница 1

Кристина Фер-Флери

Три мушкетера. Д’Артаньян

Christine Féret-Fleury

Les Trois Mousquetaires. D’Artagnan

Les Trois Mousquetaires – D’Artagnan, by Christine Féret-Fleury, based on the work of Alexandre Dumas

1627 год. После нескольких лет неустойчивого мира французское королевство вновь на грани религиозной войны. Король Людовик XIII, у которого по‐прежнему нет наследника, правит страной, расколотой надвое.

С одной стороны, протестанты-гугеноты – они владеют всего двумя прибрежными крепостями Монтобаном и Ля-Рошелью, но с моря их поддерживает английская корона.

С другой стороны – дворяне-католики, желающие окончательно утвердить в стране свою власть.

Король в надежде упрочить авторитет короны полагается на своего могущественного министра кардинала де Ришелье. Однако возникает впечатление, что властолюбивый кардинал предпочел бы стоять у кормила власти один.

В воздухе веет мятежами и заговорами, а молодой гасконец Шарль д’Артаньян скачет в Париж в надежде поступить в полк королевских мушкетеров…

Придорожный постоялый двор. Льет проливной дождь. В тусклом свете сумерек видны суетящиеся около кареты фигуры.

Трое мужчин в масках подбегают к карете.

Шпаги наголо. Звон скрестившихся клинков.

Крики.

Кровь.

Выстрелы.

Смерть.

На земле лежат убитые. Среди них молодой гасконец, который мчался в Париж за счастьем.

Женщина в мужской одежде выходит из кареты. Она подходит к трясущемуся от страха хозяину постоялого двора и бросает ему монету.

– Закопай их, – приказывает она глухим низким голосом.

Дождь льет все сильнее. Недавно потревоженная земля впитывает влагу и вдруг начинает шевелиться.

Из нее появляется рука. Она тянется к небу, словно требуя возмездия!

Поединок для д’Артаньяна не был последним. Напротив…

Глава I

Париж!

Сколько дней д’Артаньян твердил про себя эти два коротеньких слога, в которых сосредоточились для него самые невозможные чудеса и самые чудесные возможности.

Париж.

Сыну провинциального дворянина, не отъезжавшему от дома дальше, чем увозил его за день конь, не верилось, что он поскачет по мостовой прославленного города, о котором слышал столько хорошего! И плохого тоже.

Юнцы-ровесники, собираясь в харчевне, подальше от нескромных ушей, мечтали о Париже как о городе радостей и наслаждений. Кюре [1] называл его «гнездом пороков». Д’Артаньян, покинув родной дом вместе со своим конем, тощим кошельком, шпагой и письмом от отца к господину де Тревилю – капитану королевских мушкетеров, его давнему боевому соратнику, – готов был познакомиться и с парижским раем, и с парижским адом.

Молодой гасконец, а ему едва исполнилось двадцать, – темноволосый, стройный, широкоплечий, – смотрел вокруг детским изумленным взглядом. По характеру он был горд и отважен, хорошо владел шпагой и не сомневался, что попадет в полк королевских мушкетеров, которых считал истинными героями. Его судьба – сражаться с ними в одном строю!

Париж! Наконец‐то! Ну и сутолока! Сколько народу! Куда ни глянешь – кареты, портшезы [2], упряжки осликов и мулов, всадники, груженые телеги, продавцы с горячими пирожками, яблоками, кроличьими шкурками, водкой. У всех озабоченные лица, все спешат. Д’Артаньян смотрел на запруженную народом улицу с удивлением. Повернул коня в сторону, чтобы не наехать на гоняющихся друг за другом мальчишек, а его самого с насмешкою обругал кучер кареты. Он и половины слов не разобрал, – у этих парижан просто невозможное произношение! Д’Артаньян гордо выпрямился в седле. Очень гордо. Именно потому, что отлично понимал: выглядит он далеко не лучшим образом – волосы всклокочены, кожаный колет [3] кое‐где разорван, и сам он весь в грязи с головы до ног. Путешествие оказалось не без приключений. В «Золотой стреле» он кинулся на помощь красавице в карете: ведь на нее напали трое мужчин в масках. Выстрел из пистолета мог его убить, но лишь оглушил, и его закопали заживо. Однако молодой человек выбрался и поклялся отомстить тому, кто чуть было не помешал ему добраться до Парижа. Он хорошо его запомнил – меченый, правая бровь рассечена шрамом.

Если д’Артаньян встретит нападавшего, тому несдобровать.

Ну, вот он и добрался до улицы Вьё-Коломбье, где стоит величественный особняк де Тревиля, охраняемый мушкетерами. Д’Артаньян соскочил с лошади, передал поводья мальчишке, приказав ее охранять, и увидел нескончаемую очередь просителей, выстроившуюся перед боковым входом. Едва взглянув на нее, он понял: очередь – это не для него, и направился к главным воротам. Однако караульные его остановили, глядя на гасконца с подозрением. Оно и понятно – в старой одежде, весь в грязи: он и сам заподозрил бы такого в чем угодно.

– Я… я хотел бы увидеть капитана де Тревиля, – сказал молодой человек, внезапно оробев.

– Вам назначена встреча? – спросил первый мушкетер.

– Нет… Но у меня для него письмо, – ответил д’Артаньян, вновь преисполнившись надежды.

Хотя в эту минуту он уже не был уверен, что завоюет Париж одним ударом шпаги, ему очень захотелось обрести такую же твердую уверенность в себе, какая была у остановивших его мушкетеров.

– Тогда вам туда, – и мушкетер небрежно повел рукой в сторону очереди.

– Но… но там стоять дня два, не меньше, – возразил торопящийся попасть в мушкетеры молодой человек.

– А то и три, – спокойно согласился мушкетер. – Видите дворянина в зеленом? Он приехал из Каркасона в прошлый четверг.

Расстроенный д’Артаньян сделал шаг в сторону, словно собираясь уйти. «Топтаться тут три дня?! Не может быть и речи! Гасконцы не ждут и уж тем более не терпят высокомерных отказов!»

Мушкетеры, не обращая больше на него внимания, занялись мирной беседой. Д’Артаньян подождал еще секунду и ринулся в проход между ними.

– Эй, вы! Назад! – закричали ему.

По счастью, во дворе стояли лошади, толпились солдаты, слуги. Молодой человек проскользнул между ними и спрятался в нише в полутемной галерее. Разъяренный часовой прошел мимо, не заметив его.

– Черт бы побрал этого негодяя! – бормотал он, перемежая речь проклятьями.

Д’Артаньян из своего укрытия внимательно разглядывал двор. Чем тут только не занимались: дрались, упражняясь, на шпагах, стреляли из пистолетов в цель, лакеи в ливреях разных цветов сновали туда-сюда с поручениями. В углу двора, понурив головы, стояли человек шестьдесят мушкетеров, выслушивая гневные упреки командира – капитана де Тревиля. Он сражался вместе с королем Генрихом IV и пользовался полным доверием теперешнего государя. Как юный д’Артаньян, он когда‐то прибыл в столицу без единого су [4] в кармане, но его храбрость, военные доблести и невероятная удача помогли достигнуть высокого поста, какой он занимал теперь. Мушкетеры обожали его и трепетали перед ним.

– Вчера на рассвете гвардейцы кардинала наткнулись на компанию пьянчужек! Напившись, как свиньи, они громко шумели посреди улицы! – гремел в ярости капитан. – Им пригрозили наказанием, однако те не вступили в поединок, а сбежали, как жалкие трусы. И кем же были эти ничтожества? Я вас спрашиваю, господа! И я вам отвечу – королевскими мушкетерами!

Капитан протянул руку и указал на одетого не без щегольства красавца с тонкими усиками.

– Вам должно быть кое‐что об этом известно. Вас узнали, господин Арамис!