Сегодня вечером и всегда - Робертс Нора. Страница 17

Лицо у нее было кроткое, а глаза еще затуманены. Он вдруг почувствовал неожиданный и острый приступ боли, словно кто-то ударил его под ложечку. Кэйси улыбнулась, и боль усилилась. Неужели он снова ее хочет? Да, тогда понятно, почему ему становится не по себе от одного лишь взгляда на нее. Он снова нашел ее губы, но теперь его встретила нежность, а не страсть.

– Кэйси, – он поцеловал ее в щеку, еще не зная, что сказать. Он испытывал чувства, совершенно ему незнакомые. На ее плече была ссадина, небольшая, едва заметная: размером с ноготь. Он ужаснулся. Насколько ему было известно, он еще никогда не оставлял подобных следов на теле женщины.

– Что случилось? – Кэйси увидела выражение глаз Джордана и проследила за его взглядом.

– У тебя сильные руки, – объяснила она.

Их взгляды встретились. Он чувствовал себя странно. Как он мог настолько потерять голову! Он не находил этому оправданий. Внезапно Джордан вспомнил выражение ее лица, когда она предсказывала, что он причинит ей боль.

– Кэйси, – Джордан покачал головой, – я не хотел делать тебе больно.

– Джордан, – она уловила подтекст в его словах и нежно коснулась его щеки. – Я знаю, что ты не хотел.

Он перекатился на спину, и Кэйси положила голову на его плечо.

– И не надо сейчас думать о том, что будет завтра, – промурлыкала Кэйси, – давай возьмем все от минуты, часа, дня. Этого достаточно.

Он привлек ее поближе, и она уютно устроилась в его надежном объятии. «Сегодня», – подумал он и закрыл глаза.

– Ты устала. – Он слышал в ее голосе утомление.

– Но ты что-то говорил о кровати, – возразила она, хотя ее вполне удовлетворял пол.

Он встал и, не дослушав возражений, подхватил ее на руки.

– Тебе надо немного поспать.

Когда он уложил ее в постель, Кэйси протянула к нему руку.

– Поспи со мной.

Джордан натянул на них одеяло, и вскоре оба заснули, как очень усталые люди, – без сновидений.

Была уже вторая половина дня, когда Кэйси проснулась. Она вспомнила, что Джордан встал раньше, убеждая ее остаться и подремать всласть. Она притянула его к себе, чтобы поцеловать, что опять вызвало вспышку страсти. Взгляд на часы подтвердил, что он ушел больше часа назад.

«Вот лентяйка», – упрекнула она себя и потянулась. Ей бы не составило сейчас труда повернуться на другой бок и опять заснуть, но она представила, как Джордан сидит внизу, в кабинете, и работает. У нее тоже есть чем заняться. Пришлось заставить себя встать и одеться.

Уже на середине лестницы она услышала, что Элисон упражняется на фортепиано. Теперь это был Бетховен. Прелестная пьеса, разыгрываемая с немалым старанием. Кэйси помедлила на пороге гостиной. «Девочка исполняет свой долг», – подумала она сочувственно.

– А ты знаешь, что Бетховен перевернул мир музыки? Так считали при его жизни.

Элисон быстро подняла глаза на звук ее голоса. Видимо, она ждала этого момента с тех пор, как пришла из школы. Кэйси подошла ближе.

– Его произведения полны какой-то необыкновенной силы.

Элисон взглянула на свои руки.

– Но я играла тихо. Дядя Джордан сказал, что вы спите.

– Да, я спала. – И Кэйси погладила девочку по голове. – Ты играешь очень хорошо, Элисон, но немного безразлично. Музыка любит увлеченных.

– Необходимо иметь твердую классическую основу, – степенно возразила Элисон, как будто сама Беатриса Тейлор стояла за ее спиной и говорила ее голосом.

– Музыка – одно из величайших наслаждений жизни.

Элисон пожала плечами, хмуро взглянув на ноты.

– Мне кажется, я не люблю музыку. Наверное, у меня нет слуха.

На этот раз пожала плечами Кэйси.

– Ну что тут скажешь – это может стать проблемой. – И вдруг ее осенило. – Подожди-ка минутку.

И она выскочила из комнаты. Элисон глубоко вздохнула и обреченно вернулась к Бетховену. Она еще продиралась сквозь дебри до смерти надоевших ей звуков, когда возвратилась Кэйси.

– Вот мой верный друг, – объявила она, – он частенько составляет мне компанию, – и вынула из чехла изрядно потертую гитару. – Ему много пришлось постранствовать.

Элисон явно заинтересовалась, так что Кэйси могла быть довольна.

– И я всегда могу его захватить с собой куда угодно. Представь себе, это очень удобно, пианино ведь не потащишь на горбу. А музыка мне необходима. – Выкладывая все это, Кэйси одновременно настраивала гитару. Элисон встала с табурета, чтобы рассмотреть инструмент получше. – Она позволяет мне расслабиться, доставляет удовольствие, успокаивает нервы. Приятно играть и для себя, и еще для кого-нибудь.

– Надо же, никогда об этом так не думала, – и Элисон дотронулась до гитары. – Но ведь на ней нельзя сыграть Бетховена.

– Отчего же?

И Кэйси по памяти стала подбирать мелодию, с которой только что мучилась Элисон.

Та широко раскрыла глаза от удивления и опустилась около Кэйси на колени, чтобы не пропустить ни одного движения пальцев.

– Но ведь звук другой.

– Так ведь и инструмент другой. Другое ощущение и звук. Музыка существует в разных формах, Элисон, но это тем не менее музыка.

«Ну почему никто никогда не удосуживается поговорить с ребенком? – удивилась Кэйси. – Она впитывает все сказанное, словно губка».

– А вы сыграете еще что-нибудь? – И Элисон устроилась у ног Кэйси. – Мне так нравится.

– Нет, пожалуй, ты не можешь пожаловаться на отсутствие слуха, – Кэйси улыбнулась и снова заиграла.

Джордан стоял на пороге и внимательно за ними наблюдал. «Неужели она никогда не перестанет устраивать сюрпризы?» – подумал он. Его удивило не то, что она играет. Узнай Джордан, что она дирижирует оркестром, он уже нисколько бы не удивился. Он не сомневался, что ей все под силу. Но его ошеломила ее способность давать и вызывать любовь. Неужели это врожденное качество? Или она научилась этому? И сознает ли она сама, какой властью над людьми обладает?

Элисон ее любила. Это он видел по глазам девочки. Она принимала Кэйси такой, какая она есть. Без всяких вопросов, без сомнений. И так же ее любила Кэйси. «Но у меня-то сомнения есть, – размышлял он. – И вопросы тоже». И опять он убедился в ее правоте. Вырастая, мы утрачиваем способность к нерассуждающей любви.

Кэйси увидела его.

– Привет, Джордан. У нас час знакомства с музыкой во всем ее многообразии.

Он подошел ближе.

– А меня вы пригласите принять в этом участие?

– Дядя Джордан, – Элисон вскочила, забыв поправить платье. – Вам обязательно надо послушать, как Кэйси играет. Она просто чудо.

– Я слышал, – он посмотрел на Кэйси. – Согласен, ты чудо.

– У Элисон возникли некоторые трудности с Бетховеном, – объяснила Кэйси. – Так что я сбегала наверх за своим другом. Он мне, как всегда, помогает.

– Он? – Джордан, взглянув быстро на Элисон, сел на диван и посадил ее к себе на колени. – Ты не думаешь, что странно называть гитару «он»?

Элисон хихикнула и взглянула на дядю.

– Я не хочу об этом говорить.

– Очень благопристойно с твоей стороны, – и он потрепал Элисон по головке.

В ответ она обняла его за шею и крепко к нему прижалась. Его потрясла ее отзывчивость на малейшую ласку. Кэйси сказала, что ничто не может сравниться с любовью ребенка, но он до сих пор не уразумел полностью ее слов. А вот теперь, когда девочка его обняла, боже, как он мог раньше не замечать такой любви? Как мог ею пренебрегать? Джордан закрыл глаза и отдался радости бескорыстного, нерассуждающего чувства. От Элисон пахло шампунем, он чувствовал щекой, какие у нее тонкие и мягкие волосы. Это ребенок его брата. А теперь ребенок его, Джордана. И сколько же времени он потерял напрасно!

– Я ведь тебя люблю, Элисон, – тихо сказал он.

Элисон обняла его еще крепче.

– Правда?

– Да, – и Джордан поцеловал ее нежно пахнущие волосы, – да, правда.

Она вздохнула и крепче прижалась к нему. Он посмотрел на Кэйси.

А Кэйси молча плакала. Когда он взглянул на нее, она яростно затрясла головой, словно отрицала, что плачет, и встала, чтобы уйти, но он успел остановить ее.