Возьми мою душу - Сигурдардоттир Ирса. Страница 25

Тора опередила Мэтью, собиравшегося было поинтересоваться восстановлением энергетических центров.

— Во время прогулки вы кого-нибудь встретили?

— Нет, — ответил Йонас. — Никого. Мало кто захочет выйти из отеля в такую скучную погоду, да и постояльцев было не много. Мне не попалось ни души. Наверное, в тот вечер я один и прогуливался.

— Вы забываете о Бирне, — напомнила Тора. — И об убийце. Они отсутствовали в то же самое время. — Она умоляюще посмотрела на Йонаса. — Только не говорите мне, что спускались к заливу, где обнаружили тело Бирны.

— Нет, я не ходил туда, — произнес Йонас. — Прошел только часть пути до залива. Я был очень раздражен и просто бродил, не отдаляясь от отеля. Незадолго до того я нанял одного местного подкопать слив под дорогой, и он как раз в четверг начал работать, но, не закончив, умотал домой. Поэтому гостям, приехавшим на сеанс, пришлось оставлять машины у главной дороги, а оттуда добираться пешком. Два километра. Уверен, многие просто вернулись. Кроме того, постояльцы отеля тоже были крайне недовольны, обнаружив канаву, преграждавшую путь их машинам. Некоторые не смогли уехать.

— А когда ремонтные работы закончились? — спросил Мэтью.

— В пятницу утром, — буркнул Йонас, явно и сейчас злой на нерадивого землекопа. — Он бы и еще протянул, если бы я не отругал его.

— Таким образом, в вечер убийства ни одна машина не могла ни подъехать к отелю, ни отъехать от него к заливу? — уточнила Тора.

— Разумеется. Она бы застряла в канаве.

— Во время прогулки ваш мобильный телефон был при вас? — поинтересовался Мэтью.

Йонас ответил не задумываясь:

— Определенно нет. Он испускает волны, мешающие мне восстанавливать энергетические центры.

Мэтью уже собрался было попросить Йонаса объяснить процесс восстановления, но в этот момент в дверях бара появилась Вигдис с бумагами в руках, обвела глазами присутствующих и направилась прямиком к ним.

— Вот списки, которые вы просили, — объявила она и передала бумаги Йонасу. — Фамилии постояльцев, находившихся в отеле в ночь с четверга на пятницу, а также тех, кто заказал у нас номера, но либо не приехал, либо аннулировал заказ. — Она натянуто улыбнулась Торе и Мэтью. — Простите, мне нужно вернуться к телефону. — Вигдис торопливо удалилась.

Йонас крикнул ей вслед:

— Спасибо! — И, пробежав глазами листки, передал их Торе. — Это распечатка резервирования номеров, хотя вам она, вероятно, мало чем поможет. Не могу себе представить, чтобы кто-то из наших постояльцев убил Бирну. Подобное мне кажется просто невероятным.

— Как знать, — парировала Тора и принялась читать бумаги. Перечень оказался не слишком длинным. — Заказов не так много. Я вижу, к вам мало приезжают, — заметила она.

— Вовсе нет, — отозвался Йонас, уязвленный ее пренебрежительным тоном. — Туристический сезон здесь довольно короткий, несколько недель в середине лета. Его и сезоном-то не назовешь. В эти дни отель, как правило, забит. В остальное время постояльцев, естественно, меньше, как и везде. Я уже думал организовать для привлечения дополнительного числа гостей зимние экскурсии и другие развлечения. Пока здесь довольно уныло.

Тора согласно кивнула, не отрываясь от бумаг.

— Судя по перечню, в четверг были заняты восемь номеров, а в пятницу — десять.

— Очень возможно, — согласился Йонас. — Естественно, я не запоминаю цифры, но скорее всего это так. — Он потянулся к своему пиву, сделал глоток. — Органическое пиво, — пояснил он, поставив бокал и вытерев с верхней губы пену.

Тора заметила, как поднялись брови Мэтью. Он подозрительно оглядел бокал и принюхался. И прежде чем Мэтью начал расспрашивать Йонаса о способе производства столь оригинального пива, Тора торопливо задала очередной вопрос:

— Кто-то из ваших постояльцев наведывается к вам регулярно?

— Отель открылся совсем недавно, и постоянных клиентов, к сожалению, пока нет, но кое-кого я успел запомнить. Давайте посмотрим. — Йонас ткнул пальцем в первую фамилию в списке. — Мистер и миссис Бритнес, пожилая чета из Норвегии. Нет, на роль убийц они совсем не подходят. — Он перевел палец на строку ниже. — Карл Херманнссон. По-моему, он у нас останавливался всего на одну ночь. А вот эту пару я помню хорошо. Арнар Фридрикссон и Асдис Хенрисдоттир. Они бывали у нас раньше. Искренне интересуются нашей деятельностью, охотно пользуются всеми услугами, которые мы предоставляем. К смерти Бирны не могут иметь никакого отношения. Постойте. А это кто? Тростур Лауфейярсон? — Йонас задумался. — Ах да, точно. Байдарочник. Тренируется здесь, готовится к соревнованиям по гребле. Проживать будет до среды. Очень сдержанный и капризный. Может быть, он и есть убийца.

— А может быть, и нет, — возразила Тора, не считавшая сдержанность характерной чертой убийц. — Что вы скажете об этих иностранцах? — указала она на следующие фамилии.

— Мистер Такахаси и его сын. — Йонас поднял на Тору глаза и улыбнулся. — Оба исключительно вежливые и очень тихие. Отец перенес онкологическую операцию, сейчас восстанавливается после лечения. Сын ни на шаг от него не отходит. Забудьте, такие не убивают. — Он перевел взгляд на следующие фамилии. — Бьерн Эйнарссон и Гудни Свейнбьорнсдоттир. Я с ними не знаком, поэтому ничего сказать не могу. А вот этого господина вы, Тора, должны знать. Магнус Балдвинссон, престарелый левый политик.

Как только Тора услышала это имя, в памяти сразу же всплыло лицо человека из ресторана.

— Да, конечно. Я видела его во время ленча. Недавно читала о нем в газете. Внук его, Балдвин Балдвинссон, считается восходящей звездой в политике, заседает в городском совете. И что он здесь делает?

— Думаю, просто отдыхает. Человек он неразговорчивый, но как-то обмолвился, что вырос здесь. Полагаю, к старости люди становятся сентиментальными и их тянет в родные места, туда, где прошло детство, — сказал Йонас и продолжил изучать список. — Тордис Робертсдоттир. Не припоминаю ее. А вот Робина Кохмана немного знаю. Он фотограф, работает в журнале для туристов, делает снимки для статьи о Западной Исландии и фьордах. С ним приезжал и журналист, но недавно уехал. Насколько я помню, во вторник или максимум в среду. Кто у нас там дальше? А, Тейтур. Биржевой маклер, живет здесь несколько дней, очень приятный человек; правда, вежливость у него снобистская. На следующий день после приезда получил травму — свалился с лошади. Я был уверен, что он сразу уедет, но, к моему удивлению, Тейтур остался. Остальных в списке я не знаю, даже не помню как они выглядят. Ни приехавших в пятницу, ни тех, кто аннулировал заказ номера. — Он положил бумаги на стол, и Тора сразу взяла их.

— Вы не возражаете, если я переговорю с этими людьми? — спросила она.

— Разумеется, не возражаю, — ответил Йонас и начал подниматься. — Только отнеситесь к нашим гостям с пониманием. Постарайтесь не обидеть. — Покосившись на Мэтью, он прибавил по-исландски: — Прошу вас — не подпускайте его к постояльцам с расспросами. Делайте вид, будто ничего у них не выясняете, а просто беседуете. — Йонас расправил складки на брюках и снова перешел на английский: — Пойду присоединюсь к полицейским. Они осматривают номер Бирны. Ума не приложу — что они там ищут.

Мэтью улыбнулся и подмигнул Торе.

— Ничего интересного для себя они там не найдут, — спокойно заметил он.

— У них все еще остается мой телефон, — напомнил Йонас. — Возможно, они переписывают номера из него. Ну и пусть — хоть каким-то делом займутся, лишь бы по отелю не шатались.

Стейни задумчиво сидел у окна, уставившись на дорогу. Ни людей, ни машин не было. Стейни казалось, будто он один в целом мире. Телевизора он уже насмотрелся на целую жизнь. А ведь ему всего двадцать три года. Все сложилось бы нормально, если бы не страшный поворот в его судьбе. Так не должно было случиться. В душе он все еще ждал, что кто-нибудь войдет к нему и скажет, что произошла ошибка и все стряслось не с ним, а с кем-то другим, до кого ему и дела нет, потому что это кто-то другой. «Прости, парень, — скажет вошедший. — Мы не хотели причинять тебе боль, ты этого не заслужил, но и такое иной раз случается. Вставай. Ты можешь двигаться. И машина твоя находится здесь, а не на свалке. Пострадал и другой водитель, и другая машина». Из груди его вырвался хриплый безрадостный смех одинокого человека. «Хорошо бы», — подумал он.