Боец 5: лихие 90-е - Гуров Валерий Александрович. Страница 13

Шеф подозрительно прищурился:

— Это кто?..

Я объяснил ему про Степаныча и Танка.

— А! — вспомнил он. — Да-да… Ты считаешь, будет от них польза?

— Считаю, да.

— Тогда на твое усмотрение. И за твой счет. Не возражаю.

Тут лицо мое, наверное, малость померкло, как солнце, на которое набежало облако. Шеф довольно расхохотался:

— Что приуныл, товарищ Боец?.. Не бойся, я же понимаю, что расходы будут солидные. А потому… вот!

Он крутанулся на офисном кресле, распахнул сейф и копался в нем довольно долго. Зато и вытащил такую пачку денег, какую мне еще в этом кабинете видеть не доводилось.

— Держи! Можешь не пересчитывать. И расписываться не надо. Считай, что это одновременно премия и аванс. Вот из них и бери командировочные на троих. Годится?

Я счел, что это справедливо, и босс закрепил наше решение финальными порциями виски. Мы выпили, закусили фруктами, он вдруг оживился:

— Да, кстати! Билеты можешь прямо сейчас заказать. Самолетом ведь полетите?

— Желательно бы.

— Ну и давайте. Та-ак… Ну, порядка суток Руслан еще провозится с записями, берите на послезавтра.

И тут же вызвав Инну, распорядился сделать билеты на нас троих.

— Сама все сделаешь с паспортами, с кассой там, разберешься, ясно?

— Конечно, Вадим Антонович, — торопливо пролепетала девчонка.

— Деньги дай ей, — велел шеф, и я подыграв ему, беспрекословно вручил Инне деньги примерно на три билета.

— Сдачу ему вернешь, — сурово предложил шеф, впившись взглядом в секретаршу, отчего та частично лишилась дара речи, путаясь в словах:

— Ко… конечно, да. Я… мне сдачу и билеты к вам… то есть к вам на квартиру отправить?

— Естественно! — отрезал шеф. — Все, свободна.

Девушку как ветром сдуло.

Мы с шефом переглянулись… и сдержанно рассмеялись.

— Так вот надо молодежь учить, — сказал он. — Хотя вообще из девчонки толк выйдет. Не дура. Алинка тоже ко мне пришла рохля рохлей, глазищами только умела хлопать да кофе делать. Вот это она, чертовка, сразу умела, никто, кроме нее, так не сделает! Талант. А в остальном… Но ничего, освоилась, работала как машина… да…

Он потускнел, видно, и у него были какие-то свои воспоминания. Видно еще что-то умела делать начинающая секретарша, кроме кофе…

А меня от этих слов так потянуло к Алине, черт с ним, хотя бы и увидеть! Не ожидал от себя такого. И опять же внезапно для себя я брякнул:

— Вадим Антонович, а давайте я прямо сейчас Алине позвоню? Так сказать, возьмусь за работу, не откладывая.

Шеф воззрился на меня острым взглядом. Честно скажу, стало немного неуютно. Все-таки нельзя с ним расслабляться. Не забывать, что дружбой тут и не пахнет.

— Нет, — вдруг объявил он. — У нее дома на телефоне определитель стоит. Не от меня. Из дома позвони.

Я чуть поморщился:

— Да ведь дома-то земляки у меня. Ростовчане. При них как-то… Ладно, из автомата позвоню, — и я встал.

Вадим Антонович неожиданно тоже поднялся.

— Ладно, бывай. Слушай!

— Да? — я задержался с выходом.

Он помолчал.

— Ты помнишь, что я вчера на банкете говорил?

— Да… по правде сказать, много чего.

— Мы выходим на новый уровень. Другой масштаб жизни. Здесь игра… — он покачал головой, не сразу найдя слова, — надо каждый шаг просчитывать. За ошибку очень крепко придется заплатить. Вот это надо понимать.

— Понимаю, — сказал я и почувствовал, что шеф не очень мне поверил.

И правильно делал. Слова эти еще не проникли вглубь, проскользили по поверхности. До меня еще не доходило, в какую игру мы на самом деле вступаем. Тогда я этого осознать еще не мог…

Желание настолько разжигало меня, что какие там просчеты каждого шага! Душевно горя, я едва добежал до ближайшего телефона-автомата и заметил, как дрожали пальцы, когда я набирал знакомый номер. А какими длинными показались секунды ожидания и первых звонков!.. Но вот трубку сняли:

— Да?.. — голос, который ни с чем не спутаешь.

— Привет, — я наигранной веселостью сказал я. — Решил позвонить! Давно не виделись.

Шутка дурацкая, но на что-то более умное у меня не было запаса времени.

— Мы и сейчас не видимся, — ответила Алина суховато, но без отторжения. Меня это вдохновило:

— Так давай исправим ситуацию! Как раз я свободен! А ты как?

Она ответила не сразу:

— В общем, тоже.

— Слушай, — я осмелел, — а можно к тебе домой? Я ведь у тебя еще ни разу не был!

Вновь пауза. И ответ с легкой усмешкой:

— Ну хорошо.

И назвала адрес.

…Тут я уже не думал ни о чем. Наскоро позвонил домой, сказал Степанычу, что задержусь, и во весь дух припустил к Алине. Жила она, как выяснилось, в самой обычной пятиэтажке, вдвоем с мамой, но мама уехала куда-то к родственникам на пару дней…

Словом, когда она открыла дверь, будучи по-домашнему, в халатике и в шлепанцах, я с первого же взгляда понял, что под халатиком ничего из одежды нет, и не успев толком войти, набросился, схватил в объятия, и она тоже крепко обхватила меня…

От авторов:

Друзья! Кто еще не читал цикл «Курсант» про мента, сознание которого попало в СССР, очутившись в теле выпускника советской школы? Ковры на стенах и пиво в бидонах — полное погружение в эпоху нашей молодости, нашего детства: https://author.today/work/203823

Глава 7

Объятия и жаркие лобзания зажгли один на двоих факел страсти, немедля бросивший нас в постель, где и свершилось все положенное в таких случаях, с хорошим оргазмом в финале. И под аккомпанемент сладострастных стонов и вскриков, а потом и бурных рыданий.

Не знаю, как и когда Алина взяла моду после секса поливать всю округу слезами, но что есть, то есть. Вихрь разных чувств слагался именно в такую реакцию. Крепко обняв меня, она долго и сладко плакала, постепенно превращаясь в самую нежную на свете девушку… И придется признать, что я готов был вечно быть в ее объятиях, словно в райском облаке, чувствуя легчайшие поцелуи и прикосновенья, и слыша едва различимое, как шелест ветра в кронах: люблю… единственный мой… никому не отдам… хочу ребенка от тебя…

Ну, слышать такое и ощущать касания губ и горячую упругость молодого тела было невыразимо приятно, кто бы спорил. Я и млел и таял в ауре девичьей ласки и тончайшего парфюма, но мозг мой все-таки работал многопланово, и некто въедливый безмолвно вопрошал: «Единственный, говоришь?.. А этот заоблачный хрен у тебя какой? Ему то же самое балаболишь?..» Но другой Я, благоразумный, убеждал, что если Алина и говорит что-то этому… а, может, и еще кому-то… то делает это из карьерных побуждений, а мне говорит искренне. И я в самом деле для нее единственный…

Стоп.

Что она там лепетала про дитя?.. Хочу, говорит.Она хочет, а я?..

Этот вопрос поставил меня в тупик.

С одной стороны, конечно, подарить девчонке пузо, а потом сделать изумленное лицо: ой, а как так получилось?.. ну, мягко говоря, нехорошо. А с другой, что-то не готов я познать радость отцовства.

И… что делать?

Тут я вынужден был признать, что ответа на данный вопрос у меня нет.

Черт его знает, как эти мысли воплощались во мне телесно, может, и никак. Но Алина что-то поймала, какие-то мои биотоки. Ну, ведьмочка еще та.

До этой секунды она увлеченно целовала меня в щеку и кончик уха, при этом неразборчиво и умильно мурлыкала нечто, и вдруг все эти нежности враз прекратились.

И вся она вроде бы вдруг стала тверже.

— Ты что? — тихонько спросила она. — О чем подумал?

Ну вот как ее назвать?..

— Да как тебе сказать… — намеренно протянул я, чем, естественно, раздразнил бабье любопытство. Алина заерзала.

— Ну уж как-нибудь скажи, — в голосе возникла язвительность.

Я еще в меру помолчал. И как бы решился:

— Слушай. Если честно, я тебя ревную. Ты крутишь еще с этим… я его не знаю, знаю только, что он, — я взглядом указал вверх. — Как мне прикажешь к этому относиться?