Долгая жизнь герцогини (СИ) - Кошка Наталья. Страница 9
"Ну, Елизавета!!" — Элизабет ужасно захотелось отшлепать эту маленькую избалованную девчонку, мозг которой представлялся леди размером с грецкий орех.
Листая дальше, Элизабет нашла еще несколько портретов с короткими подписями.
"Родители" — значилось под одним из них.
"Скала" — под следующим портретом.
И на этом рисунки заканчивались, а шли разнообразные пометки. С датами и без. Некоторые из них описывали момент из жизни Лизы, а остальные — оказались просто красивыми цитатами. Причем большинство заметок говорило о верности, любви, достоинстве. Но, судя по всему, Лиза любила коллекционировать чужие постулаты и мысли, не особо стараясь им следовать.
Глава 6
Элизабет просмотрела все записи и не нашла ни одной мало-мальски информативной и интересной. Обычные заметки из девичьего дневника.
Леди попыталась представить себя на месте Лизы, и изобразить на пустой страничке своего лечащего врача, но ничего не вышло. К сожалению, умение девушки рисовать, не передалось новой хозяйке тела. Элизабет убрала блокнот, не зная, чем еще занять себя.
Леди Крамельтон постоянно хотелось есть, наверное, сказывалось длительное отсутствие полноценного питания и то, что организм пошел на поправку, требуя своего. Элизабет съела один сырок, зажмурившись от удовольствия.
«Какая вкусная штучка! Но такая маленькая!» — простонала про себя. И не удержавшись, съела и второй сырок.
«Надеюсь, живот не разболится от этого!» Пока она лакомилась творожным десертом, к ней пожаловали очередные посетители, вот только назвать их приятными, язык не поворачивался.
Дверь резко распахнулась, будто открыли ее с ноги, и в палату к Элизабет зашли двое. Взрослый мужчина и молодой парень. Старший посетитель брезгливо поморщился, вдыхая больничные запахи, а младший бесцеремонно прошел вглубь, устраиваясь в кресле.
— Здравствуй, Елизавета, — нарочито церемонно поздоровался мужчина.
— Здравствуйте, — проговорила Элизабет, внутренним чутьем угадывая, что эти посетители ничего доброго ей не скажут.
— Мы друг другу не представлены, но ты уже знакома с моим оболтусом-сыном. — Кивнул он на юношу. — Можешь обращаться ко мне Эдуард Анатольевич.
Леди кивнула, лихорадочно соображая — где уже слышала это имя. А мужчина, тем временем, продолжал разглагольствовать.
— Я понимаю что пришлось тебе пережить, Елизавета, и очень сочувствую. Но ты должна понимать, что в сложившейся ситуации нет виновных. Вы оба нарушили родительские запреты, рассекая на мотоцикле без прав.
«Это что? Он меня сейчас пытается обвинить в аварии??»
— А потому, я хотел предложить тебе выступить перед журналистами с заявлением, где ты подтвердишь, что это всё — случайность чистой воды, и попросишь у общественности прощения.
На этих словах, у леди Элизабет отпала челюсть от наглости посетителя.
— Максим уже выступил с подобным заявлением, вот только извинения не принес, — отец недовольно глянул на сына, который только хмыкнул на слова папаши и виноватым не выглядел. — Надеюсь на твою сознательность, Лиза! — закончил он свою речь, смахивая невидимые пылинки с рукава модного пиджака.
Элизабет вздохнула, собираясь с силами и стараясь взять себя в руки, чтобы не нагрубить этому напыщенному индюку.
— Никаких заявлений не будет, — холодно произнесла она, поднимая глаза на мэра и отмечая, как меняется его лицо.
— Отчего же? — вкрадчиво поинтересовался он, растеряв сразу весь свой лоск и выдавая свои истинные чувства. Сквозь прищуренные глаза и сжатые в недовольстве губы, проскальзывала еле сдерживаемая ярость.
Леди Крамельтон усмехнулась, вспоминая, что она все еще Леди, и старше этого неприятного типа лет на тридцать, если не больше. А потому, тон, с которым она его стала отчитывать, соответствовал истинному возрасту женщины.
— Насколько мне известно, пока я находилась в бессознательном состоянии, вы ни единого раза не попытались навестить меня в больнице, не компенсировали растраты на лечение и вообще, всячески пытались откреститься от меня. Ваш сын подверг смертельной опасности мою жизнь, отобрал у меня полгода, уложив на больничную койку. Но вам хватает наглости заявляться сюда и требовать от меня какие-то извинения, в то время как я — пострадавшая сторона. Я не собираюсь выгораживать Максима и брать вину за произошедшее. Он должен самостоятельно понести наказание в соответствии с проступком и законом. — Закончила Элизабет, откидываясь на подушки и с вызовом глядя на посетителя.
Лицо мэра пошло пятнами, выдавая его эмоции с головой.
— Ты! Ты! — зашипел он, тыкая в леди пальцем и не в состоянии подобрать хоть одно приличное слово.
— Да, я, — спокойно ответила она. Знала, что с подобными людьми нельзя выходить из себя, а самое лучшее оружие против них — спокойствие и «холодная» голова.
— Ты еще пожалеешь о своих словах, — выплюнул он со злобой, поворачиваясь к сыну, который тоже не ожидал такой отповеди от Лизы. — Идем! — рявкнул Максу, дергая дверь на себя с такой силой, что вставленные в неё стекла жалобно задрожали.
Мэр вылетел из палаты, бормоча ругательства под нос, а его сыночек остановился в ногах у Элизабет, поглядывая на нее с интересом.
— А ты могё̀шь! — заржал младший Пантелеев. — Не каждому удается так разозлить папашу, — и подмигнула ей, направляясь к выходу. — Еще увидимся, мала̀я! — парень скрылся за дверью, что-то весело насвистывая. А Элизабет оставалось только гадать, что же представляет собой этот Макс и на чьей он стороне.
— Нажила ты себе врагов, Елизавета! — укоризненно произнесла вслух леди, приобретая вредную привычку разговаривать с несуществующей ныне девушкой.
Но тут вошли медсестры, отрывая Элизабет от дальнейших размышлений. Пришло время обеда и приема лекарств. Снова кашка, простой чай и витамины «на десерт».
Утомившись от однотипного распорядка и унылой еды, ей ужасно хотелось сбежать из больницы, Она мечтала о горячей ванне с ароматными маслами, о мягкой перине, которая осталась в ее прошлой жизни, и о пироге, который приносила подружка Катя. Причудливым образом смешались в ее воспоминаниях старые и новые вещи.
Во многом эта реальность была комфортнее и интереснее ее прежней жизни. Но там остались ее родные и этого не могли заменить никакие пироги.
Телефон Элизабет громко запел, требуя внимания к себе. На экране высветилась изображение Стаса, с соответствующей подписью. Леди плохо представляла себе, о чем она будет общаться с парнем Елизаветы, а потому трусливо отодвинула гаджет подальше от себя, умоляя его перестать верещать.
Еще немного потренькав, смартфон умолк. Элизабет уже собралась вздремнуть, погрузившись в послеобеденный сон, как в дверь палаты кто-то тихонько постучал.
— Да что ж за день-то такой! Проходной двор! — пробурчала Элизабет, снова подтягиваясь на руках, чтобы сесть. — Входите!
В палату заглянул молодой мужчина, наклоняясь, чтобы не расшибить лоб об притолоку. Кашлянул, неловко оглядывая помещение и девушку перед собой.
— Я, наверное, ошибся, — прозвучал сочный бас, заставляя волоски на руке Элизабет встать дыбом. — Искал палату друга. Простите! — мужчина еще немного потоптался на пороге, виновато поглядывая не лежащую в кровати юную девчонку.
«Смешной», — отметила про себя Элизабет, вспоминая неуклюжесть вошедшего и его богатырский рост. После этого вторжения, леди не смогла уснуть, маясь от безделья до самого ужина. Потом снова были упражнения с врачом, безвкусная каша и, наконец-то, сон, в котором можно было спастись от реальности, навещая свою настоящую семью.
На следующее утро к Элизабет нагрянула медицинская комиссия во главе с ее лечащим доктором, который, как и всегда, был бодр и весел.
— Елизавета! А мы с хорошими новостями! Сейчас проведем несколько тестов, согнем ручки-ножки разок-другой и решим, отправлять тебя домой завтра, или через недельку. Как тебе такая перспектива? — доктор подмигнул Элизабет, приближаясь к кровати.