Весна новой эры (СИ) - Семенов Игорь. Страница 15

Тут и там идут малые и относительно большие войны – правда, все в каком-то вялотекущем формате. И что странно – многие страны катаклизм затронул ведь только краем! Но это словно стало спусковым крючком для множества тлевших до того конфликтов. Когда разрушились все прежние международные связи… Хотя оно и не удивительно – мало кто из тех стран способен был обеспечивать даже свои собственные основные потребности, а вся мировая экономика вон рухнула! А экономика, как обычно, тащит за собой и политику… Жить вдруг стало резко хуже? Значит, виновата или собственная власть, или злобные соседи! Даже если никто из них и при всем желании не смог бы ничего поделать…

Впрочем, как понял Михаил, точной информации о происходящем в мире сейчас нет и у самого советского руководства. Ну да, где-то там те же войны идут… А вот кто, с кем и почему воюет – лишь предположения. О происходящем в той же Америке – тоже одни крохи информации. Что в той же ЮАР, куда эвакуировалась английская элита – тоже неизвестно толком. Ну да, американцы туда запустили свои ракеты. Через некоторое время англичане ответили. Но был ли то «удар из могилы» или же что-то там еще осталось?

Напоследок им еще раз напомнили про то, что теперь у них в городе теперь живет несколько сотен американцев, и они теперь – тоже советские люди. А потому они, как советские комсомольцы, должны проявить сознательность, не допускать проявления дискриминации по национальному признаку или происхождению и следить за тем, чтобы подобного не было со стороны других людей. «Все же вы должны понимать, что конкретно эти люди не несут ответственности за извержение и мы не должны настраивать их против себя, создавать межнациональную вражду». И, в то же время, если кто-то из тех американцев попытается ставить себя выше окружающих, пренебрежительно относиться к остальным советским людям – ставить их на место, хоть самим, хоть, в случае необходимости, обращаясь в соответствующие органы советской власти вроде милиции или госбезопасности. Это и стало концом собрания комсомольцев Сталинского района… Фактически такие же в течение недели прошли и в остальных районах города, а также среди коммунистов.

Возвращались домой они уже по темноте – и все были в какой-то задумчивости… Даже Михаил. И хоть, казалось бы, в какой-то момент собралась почти вся их школьная компания, но особо говорить не хотелось. Неразговорчивыми какими-то стали люди нынче…

- Даже и не верится! – уже на полдороги домой вдруг произнесла Танька.

- Во что? – уточнил Михаил.

- Да во все, - вздохнула девушка. – Что США – не страна, а это… Как он там сказал-то – «корпорация»? Что сильнейшая страна мира может вот так вот рухнуть… Что драка за власть может до ядерной войны дорасти.

- Ну нее только же против «проклятых комми» Бомбе быть, - как-то грустно усмехнулся Михаил.

- Наверное, - согласилась Танька.

- Знаете, ребята, - вдруг задумчиво произнесла Катька. – А ведь это по-настоящему жутко! Когда вот так, атомной бомбой от того, кого еще недавно считал друзьями и союзниками… Не от того, кого считал врагами… От «своих»!

- Наверное, - пожала плечами Танька.

- Знаете, - тихо произнесла Катя. – Хотела бы я расслышать все это!

- Я тоже, - поддержала ее Вика. – Но этого, увы, мы не сможем уже никогда…

И лишь пацаны так и протопали всю дорогу в мрачной задумчивости. А дома их ждал ужин из вареной картошки с «албанкой» и салатик и урожая с огорода… И дожидавшаяся их Квета, которой было интересно, что же такого обсуждали на комсомольском собрании, о чем Михаил с Викой за ужином и рассказали. Получив в ответ небольшую порцию подробностей о том, что происходило в США после «Катастрофы». То, что Квета знала как очевидец…

- Знаете, - заметила она. – Я почти до самой весны 67-ого не верила, что США могут рухнуть! Все верила, что это лишь временные трудности… Наивная дура была, да? – усмехнулась она.

- Все мы стремимся верить в лучшее, - неожиданно произнесла Вика. – Иначе как вообще жить?

- Наверное, - согласилась Квета.

«Надежда умирает последней», - вдруг вспомнил известную поговорку Михаил. И оно ведь верно. Ибо пока есть надежда – человек живет. Если же надежды не осталось… Ради чего тогда жить? Потому люди и цепляются даже за самую крошечную надежду. Даже если умом прекрасно понимают ее ничтожность! Но иначе нельзя… Иначе сама жизнь теряет смысл.

- Знаешь, Миш, - когда они уже ложились спать, вдруг произнесла Вика. – А ведь если б не Зима… Как хорошо мы жили бы… Все было бы иначе! Вот нам говорят, что они не виноваты… А я не знаю, как буду смотреть на этих американцев! Это ведь их страна виновата!

- Ну а как ты смотришь на Квету? – приобняв жену, произнес Михаил. – Она ж тебе уже практически лучшей подругой стала…

- Квета – это Квета, - смутилась Вика. – Тут другое… Она не из этих… Она словачка, а не американка. К тому же… Мне ее жалко.

- Жалко? – удивился Михаил.

- Да, - подтвердила жена. – Понимаешь… Она лишилась всего, осталась без родных и близких, без любимого, без всего привычного мира, оказалась в незнакомой чужой стране. Одна-одинешенька! Мне жутко даже представить себя на ее месте… А она вон не унывает…

«Жутко-то, может, и жутко, но ты бы тоже смогла, - неожиданно подумал Михаил. – Но ты бы тоже смогла. Только лучше чтобы тебе никогда не довелось это узнать».

- И чего ты хочешь? – все же поинтересовался Михаил.

- Не знаю, - пожала плечами девушка. – Хочу чтобы ей не было тоскливо и одиноко. Тем более, она хорошая девушка… Замуж бы ей что ли, за хорошего парня…

- А что, есть кто на примете? – удивился Михаил.

- Нету, - пожала плечами Вика. – К тому же, я не стану лезть в чужую жизнь. Просто мысли… Впрочем, что мы все про нее?

- А что? – не понял в первый момент Михаил. Впрочем, даже додумать эту мысль до конца он уже не успел…

А на следующий день они встречали брата Михаила. Николай приезжал с вечерним поездом, к которому пришли Михаил с матерью, Алексей, муж его старшей сестры, и Вика… Поскольку похолодало и шел дождь, то оделись потеплее и стояли под зонтиком. Но вот и объявили поезд, а через несколько минут к платформе подкатил маневровый тепловоз ТГМ-1. Последнее время под пассажирские поезда стали применять практически исключительно тепловозы с гидропередачей – ибо те, что были с электрической, проще объединить в систему многих единиц из двух-трех секций. Впрочем, ТГМки тоже изменились до неузнаваемости – получили «вагонную» компоновку за счет обшивки фанерой с теплоизоляцией стекловатой, а потому теперь могли ездить лишь одной стороной. В другую ничего не увидишь! К счастью, на большинстве крупных станций еще оставались разворотные круги или треугольники для паровозов, ну а где их не было – построили новые, покидав рельсы со шпалами прямо на землю.

За тепловозом – четыре пассажирских вагона… Такой же «коротышка» как тот, на котором Михаил в Москву ездил – только этот шел из Алма-Аты, а по дороге на него пересел с «персидского» поезда и Николай. Который теперь ехал во втором вагоне… Но вот и он вышел – в военной форме, с пистолетом, который выдавали на время отпуска, в кобуре. Первым делом обнялся с матерью, поздоровался за руку с Михаилом и Лехой, а затем обратил внимание на Вику.

- Вот, значит, кого Мишка в жены взял, - улыбнулся Николай. – Помню-помню, видал тебя несколько раз… Ишь какой красивой-то выросла!

В ответ Вика лишь что-то смущенно буркнула – хотя это у нее почему-то было практически автоматической реакцией на то, когда кто-то обращал внимание на ее внешность. Почему-то оно ее всегда сильно смущало, словно какая-то незаслуженная похвала за то, чего она и не делала-то вовсе, но почему-то приписали именно ей.

- А как город-то переменился! – когда они уже ехали домой на пятнадцатом трамвае, заметил Николай. – на юге оно не так заметно…

- Ну так там ни таких снегов не было, ни таких морозов, - заметила мать Михаила.

- Верно, - согласился Николай. – Хотя там своих… прелестей… хватало.