Две короны (СИ) - Соколов Юрий Юрьевич. Страница 31

Я огляделся, прислушался — из номеров на шум никто не вышел. В таверне стояла тишина. Никто даже не проснулся.

В детстве я как раз и боялся, что родители не проснутся, не придут на помощь. Теперь почти то и случилось — только я убил монстра, а не он меня. Или его вовсе не было?

Горевшая в комнате свеча почти не освещала коридор. Подойдя к ней, я осмотрел ободранные руки, ощупал разбитый лоб. Вот смех будет, если я стену обрабатывал!.. Но нет — рубаха порвана, а под ней ноют и кровят раны от когтей и клыков. Эти повреждения я никак не мог нанести себе сам.

«Вы преодолели один из своих застарелых страхов, — раскачалась наконец система. — И он больше не вернется к вам никогда и не под каким видом».

Он и так не вернулся бы без тебя, проститутка! И что так кисло хвалишь? Где твое любимое «успешно»?.. А-а-а, догадываюсь! Чтобы было «успешно», мне следовало все понять сразу после того, как поперли воспоминания о далеком прошлом, сосчитать до десяти, глубоко подышать и спокойно уснуть. И здешний монстр остался бы за дверью, как всегда оставался за ней тот, выдуманный. Но ты же сама «Львиное сердце» отключила! И что значат твои слова «один из»? Хочешь заставить меня преодолевать все остальные страхи, начиная с младенчества, потом побеждать подростковые комплексы и так далее? Нихрена, подруга, у тебя план! Я против!

Система зловредно промолчала. Да будь хоть сколько против. «Путешествие», вообще-то, и предназначено для самопознания и приведения себя в порядок. А не для того, для чего его используешь ты. Спасибо скажи, что тебе позволяют его так использовать. Навстречу еще идут, помогают. Красиво все организовали — с метеоритной бомбардировкой, сопутствующей мифологией…

Я спустился на первый этаж, разбудил служанку и попросил воды. Она запричитала надо мной как над покойником, но действовала расторопно. Помогла смыть кровь, перевязаться, и получила золотой: за беспокойство среди ночи, уже проделанные труды и грядущую стирку и штопку рубахи.

— Ко мне явилось подосланное одной могущественной колдуньей привидение, — пояснил я, чтобы девчонка не подумала, что я подрался с кем-то из постояльцев и сейчас к ней припрется за первой медпомощью кто-то еще. — И привидение это не просто явилось — материализовалось и напало на меня. А рубаха мне нужна целой к утру. Сделай, пожалуйста, все как следует, и не сердись за недосып. Клиентов ведь в таверне нынче мало, и ты наверняка выкроишь себе днем часок для отдыха.

Служанка поспешно закивала, многословно поблагодарила за щедрое вознаграждение и расцвела улыбкой, сделавшей ее невзрачное лицо почти симпатичным. А дураки говорят, что деньги не главное в жизни. Пусть заплатят такой вот бедной простушке за работу в двадцать раз больше обычных грошей, и сразу поймут, что главное. Возможно, не только деньги. Но деньги, приправленные добрым словом, точно занимают одно из первых мест.

Глава 17

Спокойно проспав остаток ночи, я наскоро перекусил в обеденном зале, обслуживаемый лично хозяином таверны, и немедленно покинул «Стоптанные башмаки», желая добраться до Чичерского леса по утреннему холодку. Что мне и удалось наилучшим образом: когда подходил к опушке, на траве в лугах перед нею еще лежала роса.

Насколько я понял из подслушанных в гальтерских трущобах бесед, после падения Камня еще никому не довелось попасть из города на прииски. Черное облако атаковало хоть ночью, хоть днем, не считаясь с размерами следовавших по дороге обозов. Разница была лишь для подвергшихся нападению: у некоторых из передвигавшихся днем и большими группами получалось убежать, пока гибнут менее удачливые попутчики. Ночью, при похожих обстоятельствах, тоже, но многие в панике ломанувшиеся в кусты теряли ориентацию и не могли потом выйти из леса, или хотя бы обратно на дорогу. И, блуждая в потемках, становились жертвами все того же облака позднее. Маленькие компании почти все гибли в полном составе.

Я вошел в приобретшие дурную славу дебри в полной готовности к тому, что здешняя пагуба караулит меня за первыми с краю деревьями. Но вошел без особой опаски. Черное облако могло быть чем угодно. Однако было, скорее всего, сгустком Мрака, в котором обитают некие левитирующие монстры. Об этом свидетельствовали рассказы выживших.

Обычно нападения происходили так: из зарослей на дорогу выползала тьма-тьмущая и накрывала собой несколько телег обоза. Оказавшиеся вне опасности слышали вопли убиваемых товарищей и видели вылетавшие из тьмы струи крови и части тел. Я видел сквозь Мрак, а потому для меня атака облака будет всего лишь атакой монстров. Пусть неизвестных и весьма опасных, — но атак всевозможных чудищ я успел пережить великое множество. Больше волновало другое. Первоначально я считал, что в медитации погибнуть не могу. Позже задался вопросом: а, собственно, почему? Недавно я думал также, что моделируя для меня ситуации в «Путешествии», система полностью игнорирует мою жизнь до Версума. И все вроде бы это подтверждало. А оказалось, подлюга ничего упускать не собирается. Всего лишь приберегает нужные эпизоды для подачи в определенные моменты.

Печально, однако и вывод о невозможности гибели в состоянии транса был сделан слишком поспешно. Без учета важных нюансов.

Естественно, в рамках медитативной практики мое собственное воображение убить меня никак не могло, поскольку жестко контролировалось алгоритмами. Но фрагменты сущности Велиара — это ни разу не воображение. Их взаимодействие с сознанием и системными механизмами способно породить непредсказуемые эффекты. До меня ведь в подобную ситуацию никто не попадал. Иногда смертные добровольно принимали в себя чью-нибудь сущность — духа, демона, бога. Или оказывались порабощены вследствие одержимости теми или иными пороками. Но чтоб одна сущность оказалась в другой частично — такого не происходило. Прав был зальмовский эскулап: я борюсь против чего-то небывалого. Которое никому и ничему не подчиняется. Которое себя не осознает. А если осознает, будет еще хуже.

Перспектива отправиться в Мир Теней из медитации мне очень не нравилась. Внешне моя смерть не покажется чем-то особенным. Я погибну в долинах так, как погиб бы в Срединном Пространстве. Правда, меня при этом обнаружат в княжеских покоях, скончавшимся от какого-нибудь инсульта или инфаркта. Но какие последствия будут у подобной кончины?

А любые. Вплоть до самых неблагоприятных. Вселенная Дагора не жалует тех, кто переносится на тот свет непредусмотренными способами. Король Эгланан яркий тому пример. Он погиб в бою, был воскрешен «Местью мертвеца» и вновь погиб от жезла предназначения. В итоге превратился в Онуфрия, и сам Суд Высшей Справедливости не нашел средств облегчить его участь. А я мало того что запчастями падшего ангела начинен, еще и с Собирателем душ поцапался до кучи. Для демона теперь мне отомстить — дело принципа. Он для того любую возможность использует. А сумеют ли ему воспрепятствовать Агапэ и Сехмет — вопрос открытый. Сехмет, кстати, может и не захотеть…

Я остановился и хмуро поглядел на дорогу, уходящую вглубь леса меж двух образованных деревьями зеленых стен. Где-то там, затерянный в чащобах, лежит породивший черное облако осколок Небесного Камня. Собственно, самое главное — до осколка добраться. Победа над облаком сама по себе ничего существенного не даст. Скорее всего, осколок просто произведет на свет еще одно. Кстати, он мог сразу создать их несколько. И они все охотятся в разных частях леса. А пострадавшие ошибочно принимали разные облака за один и тот же объект. Не зря же в задании у меня сказано: «Устраните опасность передвижения через Чичерский лес». А не: «Уничтожьте агрессивную летучую херовину»…

Ну вот, Ваня! Теперь ты рассуждаешь разумно. Переходи от частного к общему, и отнесись к нему тоже разумно. С угрозой смерти в медитации ничего не поделать. Последствия никак не оценить. Поэтому плюнь на все и занимайся тем, что лучше всего умеешь!

Я обнажил меч, и так, с ним в руке, зашагал дальше. Пройдя немного, вложил обратно в ножны. Нахрена он мне в руке? Я его по-любому выхватываю быстро. Против левитирующих монстров, приближающихся стаей, лучше сперва использовать стрелы.