Долина Виш-Тон-Виш - Купер Джеймс Фенимор. Страница 18

С этим вежливым, но своеобразным взаимным представлением всадники сошли наземь и, предоставив лошадей заботам работников фермы, вошли в дом.

Пока служанки Руфи готовили трапезу, подобающую времени и достоинству гостей, Марк и его сын имели полную возможность рассмотреть внешность незнакомцев. Выражение лиц этих мужчин, казалось, в высшей степени соответствовало характеру принимавших их хозяев, будучи, по правде говоря, таким необычно сдержанным и суровым, что возбуждало подозрение, не являются ли они недавно обращенными истовыми приверженцами нравов Колонии, требовавших подавлять страсти.

Несмотря на свою крайнюю суровость и к тому же в противоречии с обычаями тех мест, они демонстрировали некоторые свидетельства привычки к моде другого полушария. Пистолеты, прикрепленные к седельным лукам, и другое снаряжение военного образца, вероятно, не привлекали бы внимания, если бы не покрой кожаных курток, шляп и сапог, выдававший более тесное общение с исторической родиной, чем было принято среди менее изысканных уроженцев этих мест. Никто не пересекал леса без средств защиты, но, с другой стороны, мало кто носил отнюдь не дружественные принадлежности со столь мирским видом или в сочетании со столь многими мелочами недавнего каприза моды. Но поскольку они представились офицерами короля, те, кого поневоле и больше всего интересовала цель их визита, терпеливо ждали, когда незнакомцы соизволят поделиться, зачем долг позвал их так далеко от любого более привычного человеческого жилья, ибо, подобно исконным владельцам этих земель, сдержанные и истовые приверженцы религии причисляли бестактную поспешность в чем угодно к самым недостойным слабостям.

За первые полчаса визита с осторожных губ этих людей, явно достаточно искусных в исполнении их нынешнего поручения, не слетело ничего, что дало бы ключ к разгадке их цели. Утренняя трапеза прошла почти без разговоров, и, когда один из приезжих поднялся под предлогом необходимости приглядеть за лошадьми, тот, кто казался предводителем, повел речь о предмете, который по своей политической важности предположительно мог иметь отдаленную связь с главной целью поездки в эту уединенную долину.

— Достигло ли вашего далекого поселения известие о милостивом благодеянии, недавно дарованном благодаря расположению короля? — спросил главный из них, выглядевший гораздо менее воинственно, нежели его более молодой спутник, казавшийся, судя по его самоуверенному виду, вторым по старшинству.

— Какое благодеяние подразумевают твои слова? — спросил Пуританин, бросив взгляд на сына и дочь, прислушивавшихся вместе с другими, как бы предостерегая их проявлять осторожность.

— Я говорю о Королевской Хартии 50, по которой поселенцам на берегах Коннектикута и колонии Нью-Хевен отныне дозволено объединиться и дарована свобода совести и большая свобода самоуправления.

— Подобный дар был бы достоин короля! Карл действительно сделал это?

— Он сделал это и еще более из того, что подобает доброй и истинно королевской душе. Королевство наконец-то избавлено от злоупотреблений узурпаторов, и власть отныне вновь находится в руках рода, надолго отлученного от своих привилегий.

— Остается пожелать, чтобы опыт сделал их сведущими и мудрыми в их поступках, — заметил Марк несколько сухо.

— Это славный принц! И мало склонный к наукам и занятиям своего отца-мученика 51. Но он великий искусник в беседе, и мало кто из его окружения обладает более острым умом или более бойким языком.

Марк молча наклонил голову, по-видимому, мало расположенный завершить дискуссию о качествах его земного господина заключением, которое могло показаться оскорбительным такому верноподданному обожателю. Человек, склонный к подозрительности, увидел бы или подумал, что видит, определенную двусмысленность во взгляде незнакомца, когда тот расхваливал жизнелюбивые качества восстановленного на троне монарха, что выдавало его желание выяснить, насколько подобные панегирики могут быть приятны хозяину. Однако он молча согласился с пожеланиями Пуританина, хотя трудно сказать, сознательно или непреднамеренно, и предложил переменить тему.

— Судя по твоему приезду, это известие пришло в Колонии с родины, — подал голос Контент, который понял по суровому и отчужденному выражению лица своего отца, что настало время вмешаться и ему.

— Один человек прибыл в залив на королевском фрегате с месяц назад. Но ни одно торговое судно еще не совершило плавания между нашими странами, исключая корабль, который делает ежегодный рейс из Бристоля в Бостон.

— А тот, кто прибыл, — лицо, облеченное властью, или это просто еще один слуга Господа, желающий воздвигнуть скинию 52 среди дикой природы?

— Ты узнаешь характер его поручения, — возразил незнакомец, искоса бросив взгляд, исполненный коварства, в сторону своих спутников в ту самую минуту, когда поднялся и вложил в руку хозяина бумагу, на которой явственно виднелась государственная печать. — Ожидается, что человеку, имеющему этот официальный документ, будет оказано всяческое содействие любым лицом, доказавшим свои верноподданнические чувства так же, как капитан Марк Хиткоут.

ГЛАВА VI

Несмотря на пронзительный взгляд, который посланец короны с умыслом, а теперь и открыто устремлял на хозяина Виш-Тон-Виша, пока тот читал документ, находившийся у него перед глазами, на невозмутимом лице последнего нельзя было уловить и следа тревоги. Марк Хиткоут слишком долго учился обуздывать свои страсти, чтобы позволить вырваться неподобающему проявлению удивления. И по характеру он тоже был человеком достаточно большой выдержки, чтобы выдать свое беспокойство при любом пустяковом признаке опасности. Возвращая пергамент, он с неколебимым спокойствием обратился к сыну:

— Мы должны широко распахнуть двери Виш-Тон-Виша. Вот человек, наделенный властью заглядывать в тайны всех домов Колонии. — Затем, с достоинством обернувшись к агенту короны, он добавил: — Тебе лучше начать исполнять долг не тратя времени. Ибо нас много и места мы занимаем много!

Лицо незнакомца слегка покраснело то ли от стыда за занятие, ради которого он забрался в такую даль, то ли из-за возмущения за столь прямой намек, что, чем скорее его неприятная миссия закончится, тем приятнее будет хозяину. Тем не менее он никоим образом не проявил намерения уклониться от ее выполнения. Напротив, отбросив более обходительную манеру, которую, вероятно, хотел придать своему поведению, пока выслушивал мнения человека столь строгого нрава, он довольно неожиданно перешел на манеру поведения, более отвечавшую вкусам того, кому он служил.

— Тогда пошли! — воскликнул он, подмигнув своим сотоварищам. — Раз двери открыты, мы показали бы себя людьми плохо воспитанными, если б отказались войти. Капитан Хиткоут был солдатом и знает, как извинить бесцеремонность путешественника. Наверняка человек, вкусивший удовольствия лагерной жизни, должен временами уставать от этой жизни в лесу?

— Тот, кто крепок в вере, не устает, хотя путь долог и странствие горестно.

— Гм, жаль, что сообщение между веселой Англией и этими колониями уже не такое оживленное. Я не собираюсь наставлять джентльмена, который старше и, вполне вероятно, лучше меня, но случай — это все в судьбе человека. Я думаю, нелишне сообщить вам, достойный сэр, что на родине мнения изменились: прошел целый год с тех пор, как я последний раз слышал в разговоре строку из псалмов или цитату из стихов святого Павла. По крайней мере, от людей, которых все уважают за их рассудительность.

— Эта перемена в манере речи больше подходит твоему земному, нежели небесному господину, — сказал Марк Хиткоут сурово.