Хорошая девочка должна умереть - Джексон Холли. Страница 42

Далее: открутить гайку. «Это будет нелегко», — поняла Пиппа, потрогав ее на пробу. Она не дотягивалась большими пальцами до нужной стороны опоры. Придется зажимать гайку между указательным и безымянным. И лучше бы правой рукой, которая сильнее.

Пиппа обхватила гайку кончиками пальцев и попыталась крутануть. Черт, крепко сидит. Да и в какую сторону надо крутить? Влево или вправо?

«Не паникуй, пробуй», — велел Рави.

Попытки к успеху не привели. Гайка засела намертво.

Пиппа подвинулась и попробовала взяться левой рукой. Может, лучше под другим углом? Увы, без больших пальцев никак. Она вывернула кисть, сомкнула пальцы на металле и потянула в сторону. Было больно, суставы хрустели. Сейчас треснут… Ладно, есть и другая рука.

Ну же!

Гайка поддалась. Самую малость — но все-таки!

Пиппа сделала паузу, чтобы размять ноющие пальцы и рассказать о своем успехе Рави.

«Молодец, так держать, — похвалил он. — Торопись, мы не знаем, когда вернется Джейсон».

Прошло, наверное, уже полчаса с тех пор, как Джейсон ушел. А может, и больше — Пиппа не знала точно: страх ускорял течение времени.

Она снова обхватила выступающую гайку и потянула на себя. Та поддавалась с большим трудом, на самом пределе сил, когда Пиппа выкладывалась полностью, — и то на долю миллиметра. Всякий раз приходилось браться за нее заново.

Сдвинуть. Перехватить. Надавить.

Сдвинуть. Перехватить. Надавить.

Работать удавалось только одной рукой, причем без особого результата. По внутренней стороне локтей стекали струйки пота, впитываясь в ткань толстовки. Виски и верхняя губа под скотчем взмокли. Сколько прошло времени? Минута? Пять? Десять?

Гайка ослабевала, с каждым разом прокручиваясь все больше.

Сдвинуть. Перехватить. Надавить.

Теперь она крутилась на четверть круга за раз.

Полкруга.

Целый круг.

И еще один!

Гайка отделилась от болта и легла на кончики пальцев.

«Да!» — воскликнул Рави в голове, когда она упала на пол и с тихим стальным звоном отскочила во мрак.

Теперь предстояло вытащить болт и порвать скотч на запястьях. Кажется, у Пиппы появился осязаемый шанс. Она вполне может спастись. Сквозь черные краски ужаса пробился слабый проблеск надежды.

«Осторожнее», — предупредил Рави, когда она нащупала кончик болта.

Пиппа кое-как протолкнула его сквозь отверстие.

Фух, можно выдохнуть.

Она еще раз встряхнула руками, взявшись за переднюю сторону металлического столба. Так намного удобнее, можно орудовать большими пальцами. Пиппа нащупала выступающий болт и подцепила его ногтями.

Только бы не уронить!

Она стиснула пальцы и вытащила болт. Громко скрипнул металл.

Полка накренилась, лишившись передней опоры.

По ней скользнуло что-то твердое и увесистое, ударив Пиппу в плечо.

Она дернулась.

На долю секунды утратила концентрацию.

Болт выскользнул из пальцев.

Чуть слышно звякнул о бетон, подпрыгнул пару раз и укатился.

Прочь, в темную неизвестность.

Глава двадцать девятая

Нет-нет-нет-нет-нет-нет.

Дыхание шумно вырывалось из носа; края скотча шелестели.

Пиппа обшаривала пространство вокруг себя ногами — ничего, только бетон. Болта нет.

«Прости, — мысленно сказала она Рави. — Я пыталась. Правда. Очень хотелось снова тебя увидеть».

«Все в порядке, сержант. Я с тобой. Не бойся. Планы меняются. Подумай еще».

Подумай о чем? Это был последний шанс, последний проблеск надежды.

Рави сидел сзади, прижимаясь к ней спиной, — тяжелый чан с гербицидами, который перекатился на скошенный угол полки. Металл постанывал.

Пиппа хотела взять Рави за руку, но вместо этого нащупала край полки. Между перекосившейся доской и столбом, к которому ее примотали, обнаружился тонкий зазор. Чуть заметный. И все же сквозь него проходил ноготь. Раз так, значит, пройдет и скотч, обмотанный вокруг запястий.

Пиппа опустила руки, проталкивая полоску скотча сквозь образовавшуюся щель. Та зацепилась за полку; пришлось дернуть, и лента поддалась. Теперь Пиппу отделяли от свободы кусок стального столба и земля, на которой он стоял. Если каким-то чудом приподнять ножку, можно протащить под ней скотч и освободиться.

Она зашаркала связанными ногами, ощупывая место вокруг себя и стараясь придерживать чан, чтобы тот не упал. Пятка нырнула в желобок, проходящий по бетонному полу. А это мысль! Если перетащить стеллаж вперед, к желобу, то под ножкой появится пустота, а значит, можно освободиться. Только как его сдвинуть?.. Если она не смогла отбиться от Джейсона, то и тяжеленный стеллаж ни за что не поднимет. Не такая уж она и сильная. Как ни хотелось выжить, Пиппа сознавала пределы своих возможностей. Не вариант…

«Тогда что?» — спросил Рави.

Внезапно вспомнилось, что когда она опускала руки, скотч зацепился за край полки. Если протащить ленту туда-сюда несколько раз, то, возможно, удастся проделать в ней дырки. На это, правда, уйдет время, а она и так провозилась с болтом и гайкой, сидит здесь больше часа, а то и дольше. Одна, хоть с ней и Рави. Он у нее в голове. Ее спасательный круг. Ее опора.

Времени мало. Сил — тоже. Что остается?

Ноги. Ноги у нее свободны. Если не хватает сил, чтобы протащить за собой стеллаж, возможно, удастся его опрокинуть?

Сквозь подошву кроссовок Пиппа чувствовала, что задняя сторона стеллажа не упирается в стену. Он стоял в добром десятке сантиметров от нее — там вполне помещалась ступня. Если удастся сдвинуть стеллаж, тот завалится на стену. Тогда передние ножки будут торчать вверх, как лапки у дохлого жука.

Кажется, появился новый план. И, пожалуй, неплохой. Может, и впрямь удастся дожить до вечера и увидеть родных.

Пиппа согнула перед собой ноги и уперлась пятками, отталкиваясь от края желоба. Плечами навалилась на полку, по-прежнему придерживая падающий чан.

Перекатилась на пятки и толкнулась снова.

«Ну же», — сказала она себе. Поддержка Рави больше не требовалась. Сама справится.

Сильней!

Стеллаж шелохнулся! Или почудилось?

Она придвинула ближе одну ногу, потом другую и вогнала их в желоб, упершись плечами в полки. Мышцы на тыльной стороне бедер загорелись огнем. Но Пиппа знала: либо так, либо смерть, — поэтому давила из последних сил.

Стеллаж накренился. Лязгнул металлом о кирпич. Чан с гербицидами упал, треснув о бетонный пол, остальные с шумом поползли к стене. Резко запахло химикатами; легинсы намокли.

Плевать!

Пиппа потянула удерживающую ее ленту вдоль столба. Там, внизу, ждала свобода. Щель была небольшой, буквально в сантиметр, но ей хватило. Пиппа протащила полоску скотча в образовавшийся зазор.

Ура!

Хотя нет, радоваться рано.

Пиппа отползла подальше от стеллажа, вокруг которого растекались ядовитые лужи. Легла набок, поджала колени к груди и, вытянув руки, закинула связанные запястья за ноги.

Лента поддалась; одна кисть выскользнула из ослабших пут. Затем удалось освободить и вторую.

Теперь лицо. Скорее!

Пиппа ощупала маску из клейкой ленты, пытаясь найти край. Вот же он, на виске. Она потянула за него, и скотч с громким треском отлип. Он тянул за собой кожу, рвал ресницы и брови, но Пиппа сдирала его рывками и наконец открыла глаза, увидела склад и разломанный стеллаж за спиной. Она продолжила снимать скотч, срывала его вместе с ошметками кожи; невыносимая боль радовала, поскольку означала, что Пиппа жива. Волосы пришлось держать рукой, чтобы те не выдирались с корнем; и все равно на ленте оставались целые пряди.

Виток за витком. Сперва макушку и нос. Потом рот. Пиппа жадно глотнула воздух. Подбородок. Одно ухо. Второе.

Клейкая лента, длинная и извилистая, была вся усыпана волосками и крохотными каплями крови.