Хижина на холме - Купер Джеймс Фенимор. Страница 32

— Чтобы ты обо мне не тревожилась, я тебе объясню весь мой план! — И капитан Вилугби подробно рассказал все, что слышал от Мика, а также и свой план освобождения сына. Через полчаса все были готовы отправиться в путь.

ГЛАВА XXIV

Простившись с семьей, капитан присоединился к Джойсу, Блоджету, Джеми и Мику, которые уже ожидали его.

Блоджет первый пролез в щель и пополз к ручью; густой кустарник закрывал оба берега, и в нем свободно можно было спрятаться. Из окна ему по веревке спустили ружья; все это делалось с большими предосторожностями, и никто не показывался у окна; как только Блоджет отвязывал ружье, он дергал за веревку, чтобы ее поднимали вверх. Скоро все оружие уже лежало на берегу ручья.

Потом все люди поодиночке пробрались к ручью так же, как и Блоджет, и с теми же предосторожностями. У каждого был пистолет и нож. Через полчаса все четверо были уже в сборе и, спрятавшись в кустарниках, ожидали своего начальника.

Капитан делал свои последние распоряжения. Плинию-старшему было поручено следить за всем, особенно же смотреть, чтобы ворота все время были закрыты, и беспрекословно подчиняться приказаниям мистрис Вилугби и ее дочерей. Потом он поцеловал плакавшую жену и детей.

Со слезами на глазах Белла обняла отца и со страхом прижала к своему сердцу маленького Эверта. Мод капитан обнял последней и вместе с ней вышел во двор, прося ее успокоить и ободрить мать и Беллу. На прощание он снова приласкал ее и поцеловал несколько раз.

— Твои бумаги я отдал тебе, Мод; просмотри их хорошенько и увидишь, что ты богатая наследница.

— Милый папа, зачем ты говоришь мне обо всем этом? Мне становится страшно.

— Не бойся, моя дорогая. Все предусмотрено и бояться заранее нечего. Но надо быть готовым ко всему.

Мод зарыдала и бросилась на грудь к отцу, но, сделав над собой усилие, она притихла и, получив благословение, проводила его сравнительно спокойная.

Капитан Вилугби молча шел за своими спутниками. На нем была американская охотничья блуза, в которой его трудно было узнать издали. Дойдя до низа скалы, он крикнул Плинию-старшему, стоявшему на крыше, чтобы тот посмотрел, что делают колонисты.

— Все работают по-прежнему, Джоэль пашет, и никто не смотрит сюда! — ответил негр.

Ободренный этим донесением, маленький отряд двинулся вдоль ручья в лес. Стоял уже сентябрь, и вода в ручье упала так низко, что по камешкам свободно можно было пройти у берега, не замочив ног. По узенькой тропинке они дошли до того места в лесу, откуда открывался чудный вид на Хижину. Капитан условленным знаком спросил у Плиния о колонистах, на что получил самый благоприятный ответ, после чего старый негр отправился к госпоже донести, что отряд благополучно достиг леса.

Капитан Вилугби молча продвигался со своими спутниками вперед. Даже болтливый Мик, после приказания капитана, не проронил ни одного слова. Из предосторожности не наступали даже на сухие ветки, чтобы неосторожным треском не выдать неприятелю своего присутствия.

За домиками рабочих в лесу слышен был стук топоров, — это по распоряжению хозяина прорубалась новая просека. Между жилищами работников и просекой проходить было слишком рискованно; надо было обойти это место, углубившись в лес. Заблудиться они не могли, так как у капитана и Джойса были взяты с собой карманные буссоли. Через полчаса они достигли вершины холма, который находился у мельниц. С него они спустились прямо в овраг, продолжая подвигаться вперед. Стук топоров раздавался все громче и громче. Капитан решил пойти с Джойсом разузнать, что делается впереди, а остальные спрятались за упавшим деревом, чтобы на них не наткнулся какой-нибудь индеец.

— Возьмем еще левее, — почтительно предложил Джойс — В этом направлении есть скала, откуда нам хорошо будет видна просека, а также и Хижина. Я часто отдыхал там во время охоты.

— Я вспоминаю это место, Джойс, и очень охотно пойду туда, — с особенным умилением произнес капитан. — Я с легким сердцем пойду дальше, когда еще раз взгляну на свой дом и удостоверюсь, что там все тихо.

Через несколько минут они были уже на этой скале, окруженной кустарником. Сквозь него хорошо можно было разглядеть, что делается вокруг. Посреди просеки был устроен бивуак, а вокруг него были навалены деревья. Было очевидно, что всем этим распоряжались люди сведущие, знакомые с приемами пограничной войны. В эту минуту никто ничего не делал в лагере, все были очень спокойны. Часовых также не было видно, и сержанту казалось, что их всех очень легко можно распугать несколькими выстрелами. Некоторые из них сидели около засек; другие ходили взад и вперед, разговаривая между собою; несколько человек лежали, время от времени полнимая голову. Передвинувшись шага на два в сторону, они увидали Хижину; там все было спокойно, и внутри и снаружи. Бог знает, долго ли продлится там тишина! При виде дома, где остались все те, кого он так горячо любил, слезы показались на глазах капитана. Джойс тоже с любовью смотрел на усадьбу, с которой так сроднился и где думал провести весь остаток своей жизни. Оба ушли в свои чувства, и только стук топоров нарушал тишину. Вдруг раздался легкий шорох, точно проползла змея. Капитан обернулся, ожидая увидеть что-нибудь подобное, но на него сверкнули два блестящих глаза и показалось смуглое лицо индейца. Пораженный этим явлением, капитан моментально схватил свой нож и занес его над головой дикаря, но Джойс успел удержать его руку вовремя.

— Это Ник, ваша честь. Он друг нам или враг?

— Пусть он нам скажет это сам, — ответил капитан, в нерешительности опуская руку.

Ник спокойно подошел к ним. Во взгляде его было что-то зверское. Оба солдата сознавали, что Ник легко их может выдать, и тревожно ожидали, что будет дальше. Случайно Ник стал как раз против просвета в кустах, сквозь который виднелась Хижина; при виде ее взгляд его начал смягчаться и лицо мало-помалу приняло обычное ласковое выражение.

— Женщины в вигваме, — сказал тускарор, указывая рукой на дом. — Старая и молодые женщины добрые: Вайандоте заболел, они заботились о нем. Кровь течет в жилах индейца. Никогда не забывает добра, никогда не забывает зла.

ГЛАВА XXV

Ник несколько минут молча смотрел на Хижину, потом повернулся к своим собеседникам и резко спросил:

— Зачем пришли сюда? Чтобы враги были между вами и вигвамом?

Ник старался говорить совсем тихо, как бы боясь, чтобы индейцы не обнаружили их присутствия. Это показалось капитану добрым знаком.

— Могу я довериться тебе как другу? — спросил он, пристально глядя на индейца.

— Почему нет? Ник не воин, его нет; Ник никогда не вернется. Вайандоте воин.

— Хорошо, Вайандоте. Но объясни мне сначала, почему ты ушел из Хижины прошлой ночью?

— Почему оставил вигвам? Потому что надо было! Вайандоте приходит и уходит, когда захочет. Мик также ушел, чтобы видеть вашего сына.

— Не можешь ли ты мне что-нибудь сказать о Джоэле и остальных колонистах?

— Капитан сам видит. Они работают. Томагавк зарыт в землю, им надоело идти по тропе войны.

— Я это вижу. Но не знаешь ли ты, заодно ли колонисты с этими индейцами?

— Не знаю, но вижу; посмотрите на индейца, что рубит. Это бледнолицый.

— Я уже заметил, что здесь не одни краснокожие.

— Капитан прав. Вон тот мохок, негодяй, враг Ника.

На мгновение лицо Ника исказилось яростью, и он с угрожающим жестом протянул руку по направлению к дикарю, о котором говорил. Тот стоял, прислонившись к дереву, так близко от скалы, что свободно можно было разглядеть черты его лица.