Сломанная печать (СИ) - Осипова Иванна. Страница 3

Остальные представители самых знатных семей королевства расположились за овальным столом. Вместе с Делвином их было пятеро. Каждый владел ментальной магией высшей ступени и являлся главой рода с разветвлённой и сложной системой связей и отношений. Брумы, Юинги, Фолэнты, Талесы и Надды — все решали насущные вопросы существования королевства и творили законы. Их называли толкователями.

— Каковы данные о размерах завесы? — Верховный толкователь отвлёкся от созерцания аномалии и перевёл взгляд на портовые сооружения левее, где чёрной громадой возвышались торговые суда.

С противоположной стороны от бывшей королевской резиденции чуть виднелись серые башенки Академии.

— Агенты службы безопасности не смогли подобраться ближе одного метра, но последние метки не изменились с прошлого полугодия, — толкователь Фолэнт, неестественно беловолосый румяный мужчина, с готовностью заглянул в тонкую папку, лежащую перед ним на столе.

— Опасаться нечего. Не пойму, что вы дрожите, как кислые медузы. Пятно застыло в первый же год после взрыва. — Рыжеватый Юинг, откинулся в кресле, тон его всегда звучал резко и хрипло.

Говорили, что все Юнги, проводя детство на продуваемом холодными ветрами острове, получают такую фамильную особенность. Точно моряки, грубеющие в долгих походах по морю. От толкователя Юинга и пахло всегда чем-то терпким, солёным. Среди членов Совета он смотрелся немного чужеродно, не походя на адепта Ковенанта Разума и тем более на представителя древнего аристократического рода. Он любил громко говорить, прямо выражая мысли, и не чурался использовать крепкое слово.

— Десять лет мы не имеем точных сведений.

Сидящий рядом Талес чуть отклонился в сторону, не вынося шума и грубости. Юинг смерил коллегу презрительным взглядом, пролаял с нескрываемой насмешкой.

— Так плывите туда и сами исследуйте!

— Я?! — Талес отпрянул дальше, как будто Юинг собирался схватить его и запихнуть в лодку немедленно. — Почему я? Разве у нас мало учёных? — От возмущения у него затряслось лицо.

Надд молчал. Из всех членов Совета он больше всех походил на ментала — постоянно был задумчив, высказывался редко, но по существу. Казалось, никакие события не способны вызвать эмоции на бледном узком лице.

— Вы верно заметили, Талес, десять лет. — Верховный толкователь отвернулся от окна, оглядел присутствующих, пробежался глазами по изящной резьбе на деревянных панелях, по дорогой тёмно-синей обивке мебели — зал Совета представлял собой сочетание изысканности и строгости старого стиля.

Талес вжался в кресло, предчувствуя словесные уколы, которыми нередко сопровождались разговоры об аномалии возле столицы. И Делвин не отказал себе в удовольствии ударить. С холодным спокойствием и мнимой доброжелательностью. Он намеренно выделил голосом имя, произносимое среди правящих семей с неохотой и сдержанной ненавистью.

— Все в королевстве помнят, кто виновен в распространении заразы креаторов и гибели сильнейших магов. Фрост Талес затеял грязную игру, обманув Совет. И вот последствия. — Широким жестом Брум указал на вид за окном.

Там бледными точками уже появились звёзды. Чем темнее становилось небо, тем ярче сияло сиренево-лиловое зарево над морем. Издали оно выглядело красивой иллюминацией, бросающей отсвет на воду и далёкий город. Каждый из членов Совета знал, какой обманчивой и опасной может быть подобная красота. Ни один из менталов-учёных не выжил, соприкоснувшись с завесой. Так же погибали и рыбаки, которых относило в сторону магического полога сильной волной. По указу Делвина Брума, как верховного толкователя, тела сжигали. Считалось, что магия, губившая жизнь, надолго остаётся в человеческих тканях и безопаснее предать её огню. Эта сила не поддавалась изучению.

— Но Фолэнты поддержали… — робко напомнил толкователь Талес. – Фроста… — Его голос постепенно сошёл на нет под взглядом ярких голубых глаз представителя Фолэнтов.

Почти все они были воинами-стихийниками. Неукротимые, яростные и импульсивные. Редкие менталы среди них сразу же после окончания Академии попадали в корпус советников.

— Чушь! — рявкнул Юинг, дёргая себя за красное ухо.

Вытянув ноги под столом, он всем видом показывал, как ему надоела болтовня. Сегодня заседание Совета шло в разрез с намеченным планом и заканчивалось самым неприятным образом. Гневная фраза относилась, скорее, ко всей ситуации в целом.

«Но это правда!» — Талес счёл нужным возразить, но как это бывало часто, только в собственных мыслях.

— Многие опасались, что печать не выдержит нового ритуала, — внезапно примиряюще сказал Брум, буквально падая в центральное кресло. — Мерзавец воспользовался ситуацией. Совет согласился на повторное запечатывание. Доводы Фроста были весомыми и логичными. Ни один ментал не смог бы возразить. Дело прошлое. Фрост Талес заочно осуждён, где бы он ни был.

— И теперь точно не спешит в Истед, — сухо подал голос Надд, вызвав заметное недовольство у верховного толкователя.

Брум скривился, но сделал вид, что у него расстегнулась запонка. Обратив всё внимание на одежду, он продолжил говорить:

— Зал Иллюзий пуст, а в море разгорается зарево, от которого мы не знаем, чего ждать. Оставим в силе запрет на приближение к пологу и обнесём место дополнительным заграждением. Это всё, что мы можем сделать.

— Единогласно, — произнёс каждый из толкователей.

Члены Совета попрощались и по одиночке покинули зал, а Делвин несколько минут просидел в кресле, закрыв глаза. На вечер у него было запланировано ещё одно дело, поэтому верховный толкователь выпрямился, быстро набросав в уме план.

Спустя несколько минут, Брум спустился в подземелье резиденции, по дороге отправив отдыхать всех слуг, попавшихся в замысловатых коридорах, и велев охране не делать лишних обходов, а сидеть на своих постах. Опасаться было абсолютно нечего. На самой нижней площадке он подошёл к низенькой неприметной двери, какая могла бы вести в одну из многочисленных кладовок.

Брум остановился и поднял левую руку, ладонью к двери, согнул мизинец и большой палец. Схема ментального замка легко раскрылась перед хозяином. Для хранения своих секретов он использовал не обычную одномерную карту, а наложил пять измерений друг на друга. Чтобы замок сработал, нужно было соединить тридцать шесть точек из разных плоскостей. Вряд ли другой ментал сможет проделать подобный трюк. У Делвина это получалось играючи. Закончив, он усмехнулся и вошёл в темноту за дверью.

Узкий коридор с несколькими поворотами он знал наизусть и легко преодолевал каждый шаг в глухой черноте. Но всё же остановился, не дойдя до середины пути, порылся в карманах сюртука.

— Где же…

Разыскав нужную вещь, Делвин сжал её в ладони. Сквозь пальцы, медленно разгораясь, пробилось сияние. Остаток коридора он прошёл, удерживая вместо факела в руке небольшой светящийся куб. Магический светильник Брум затушил и спрятал в карман, когда оказался в небольшой зале, заставленной множеством вещей. Больше всего это место напоминало лабораторию, в каких работали менталы-ученые или эмпаты-лекари, занимавшиеся чистой наукой, а не обычной помощью пациентам.

Заставив прикосновением ладони гореть несколько кубов на ближайших столах с многоярусной системой трубок и колб, он бросил недовольный взгляд на прозрачную перегородку в противоположном конце помещения. Спальное место за ней пустовало. Отчего-то это сильно огорчило верховного толкователя.

Он медленно обошёл залу. Неяркий свет отражался в обилии стекла и металла на поверхности лекарского стола, инструментах в специальных ящичках. Все вещи точно ожидали своего часа, а пока тихо спали на своих местах. Служащие всегда оставляли лабораторию в полном порядке, а работы последнее время было немного.

С усилием распахнув невысокий шкафчик, Делвин подождал, когда осядет белёсый туман холода, наполнявшего хранилище. Стихийные маги накладывали особые зачарования на панели внутри ёмкостей и предметов, чтобы низкие температуры сохранялись долгое время. Полки шкафа были пусты. Только на одной из них, в особой подставке рядком жались друг к другу флакончики с алой жидкостью. Покачав головой, Брум захлопнул дверцу. В движениях появились решимость и быстрота. Он стремительно проследовал к столу, казавшимся почти пустым в сравнении с перегруженной мелкими предметами остальной мебелью. У стены стоял книжный шкаф, откуда Делвин достал несколько потрёпанных книг.