Красный корсар - Купер Джеймс Фенимор. Страница 76

— Гм! Я бы не рискнул проверять их в деле, где задет их личный интерес. Вот уж кто не полезет в драку из рыцарских побуждений! Но коли эти умники решают, что надобно сражаться, то поверьте, их пушки будут лучшими из всей батареи. Что же до чести, помилуйте! Прохвосты слишком закалены в житейских битвах, чтобы говорить о чести у людей нашей профессии… Но мы заболтались о пустяках, а время подумать о деле. Мистер Уайлдер, пора и нам ставить паруса.

Обращение Корсара переменилось столь же внезапно, как и тон. Ирония и легкая насмешка уступили место выражению серьезности, более подобающей командиру, и он отошел, предоставив помощнику выполнять полученное приказание и отдать команду. Найтингейл проиграл привычный сигнал и крикнул хриплым голосом:

— Ставить паруса!

До этой минуты матросы «Дельфина» следили за быстро приближающимся фрегатом с самыми разноречивыми чувствами, в зависимости от нрава каждого. Одни с восторгом предвкушали богатую добычу; другие, более знакомые с характером своего командира, вовсе не были уверены, что он примет бой; наиболее осторожные покачивали головой, видимо считая, что рискованно подпускать незнакомца так близко. Однако радостная готовность, с которой матросы дружно бросились выполнять команду, показала, что принятое решение встретило общее одобрение. Уайлдер отдавал команду за командой, ибо по положению был сейчас старшим офицером, которому все подчинялись.

Помощник и матросы работали с одинаковым воодушевлением, и очень скоро голые мачты «Дельфина» оделись белоснежными облаками парусов. Рей за реем, парус за парусом вздымались до самых верхушек мачт, и вот судно уже качалось на волнах, колеблемое ветром. Оно еще не двигалось, сдерживаемое искусным расположением парусов, но все было готово, чтобы взять любой курс, и Уайлдер снова поднялся на ют, чтобы доложить об этом капитану. Корсар по-прежнему пристально разглядывал незнакомый фрегат, корпус которого теперь полностью виднелся над водой; вдоль всего борта шла желтая полоса, испещренная черными квадратами вертов, где, как было известно любому матросу, гнездились пушки — свидетельство исключительной мощи военного судна.

Подле Корсара стояли Джертред и ее наставница, как всегда задумчивая, но зорко следящая за всем происходящим.

— Мы готовы идти на сближение и ждем только приказа лечь на курс,

— сказал Уайлдер.

Корсар вздрогнул и сделал шаг к своему подчиненному. Взглянув ему прямо в глаза, он сказал:

— Вы уверены, что знаете этот корабль, Уайлдер?

— Да, уверен.

— Это королевский крейсер, — быстро вставила гувернантка.

— Так точно. Я уже это знаю… Мистер Уайлдер, — продолжал Корсар,

— я хочу испытать его ход. Возьмите нижние паруса на гитовы.

Молодой человек поклонился в знак повиновения и поспешил выполнить приказание. Но голос его, когда он отдавал команду, дрожал от волнения и тревоги, и это составило разительный контраст с ледяным спокойствием Корсара.

Необычные нотки не ускользнули от внимания старых матросов, и, слушая команду, они многозначительно переглядывались между собой. Но все беспрекословно повиновались: реи были повернуты, свежий ветер наполнил паруса, и огромное тело «Дельфина», только что безвольно стоявшее на месте, начало рассекать волны, словно с трудом преодолевая собственную неподвижность. «Дельфин» быстро набрал ход, и внимание всех действующих лиц было поглощено состязанием судов-соперников.

К этому времени неизвестное судно находилось в полумиле от «Дельфина», с подветренной стороны. Теперь все матросы своими глазами могли убедиться, что перед ними сильный противник. Тень парусов незнакомца падала в противоположную от «Дельфина» сторону, и лучи солнца ярко освещали весь ряд его бортовых пушек. При помощи зрительной трубы через открытые порты можно было порой заглянуть внутрь фрегата, где мелькали какие-то тени.

На снастях отчетливо виднелись человеческие фигуры; в остальном на фрегате царили покой и полный порядок, указывавший на отменную дисциплину.

Когда Корсар услышал, как зашумели за кормой встревоженные волны и брызги пены окутали его славное судно, он сделал знак помощнику снова подняться к нему. Долго смотрел он на неизвестный фрегат, мысленно прикидывая его мощь.

— Мистер Уайлдер, я уже видел этот крейсер, — сказал он тоном человека, который в чем-то окончательно уверился.

— Вполне возможно: он бороздит воды Атлантики во всех направлениях.

— Да, это не первая наша встреча! Немного краски изменило его вид, но я узнаю его по расположению мачт.

— У них больший наклон назад, чем обыкновенно.

— По-видимому, это сделано с определенной целью. Вы долго служили на нем?

— Несколько лет.

— И покинули его…

— … чтобы перейти к вам.

— Скажите, Уайлдер, они и вас третировали как существо низшего порядка? Называли провинциалом? И во всех случаях попрекали тем, что вы американец?

— Я покинул этот фрегат, капитан Хайдегер.

— Видно, вас до этого довели! Хоть раз я должен быть им благодарен за услугу. Вы были еще на борту во время мартовского равноденствия?

Уайлдер кивнул.

— Я так и думал. Во время шторма вам пришлось сражаться с неизвестным фрегатом. Волны, ветры и люди — все соединилось тогда против него.

— Это верно. Мы узнали вас и подумали было, что настал наш последний час.

— Мне нравится ваша откровенность. Мы бились насмерть, как мужчины, и это только скрепит наш союз теперь, когда мы стали друзьями. Я не стану расспрашивать вас об этом случае, Уайлдер, ибо мою благосклонность нельзя купить изменой тем, кому вы служили раньше. Довольно того, что теперь вы плаваете под моим флагом.

— А что это за флаг? — раздался подле них нежный, но решительный голос.

Корсар быстро обернулся и встретился взглядом с сосредоточенно-спокойным, испытующим взором гувернантки. Вспышка противоречивых чувств на миг изобразилась на его лице и сразу сменилась выражением светской учтивости, с которой он всегда обращался к своим пленницам.

— Женщина напоминает двум опытным морякам их долг! — воскликнул он. — Мы забыли, что вежливость требует показать незнакомцам наш флаг. Мистер Уайлдер, прикажите поднять флаг, чтобы мы ни в чем не отступали от морского этикета.

— Тот фрегат также не несет флага.

— Нужды нет; предупредим его в учтивости. Прикажите поднять флаг.

Уайлдер открыл небольшой шкаф, где хранились наиболее употребительные флаги, и остановился в нерешительности, не зная, который из дюжины длинных свертков ему выбрать.

— Но я не знаю, какой из этих флагов вам угодно предпочесть? — проговорил он полувопросительным тоном.

— Начнем с тяжеловесного голландца. Командир такого славного судна, наверно, владеет всеми языками христианского мира.

Помощник подал знак вахтенному, и через мгновение на флагштоке «Дельфина» уже развевался флаг Объединенных Провинций. Оба офицера внимательно следили за тем, какое действие это произведет на незнакомца, однако тот отказался ответить на ложный сигнал.

— Они знают, что тяжелый корпус нашего судна не предназначен для голландского мелководья. А может быть, они нас узнали? — сказал Корсар, вопросительно взглянув на своего собеседника.

— Не думаю. «Дельфин» так часто меняет окраску, что даже друзьям не так легко его узнать.

— Да, наш «Дельфин» большой франт. Давайте попробуем португальский флаг: не прельстят ли их бразильские алмазы?

Первый флаг был спущен, и на его месте по ветру заструился украшенный гербом штандарт Брагантского королевского дома. Но незнакомец продолжал идти своим курсом, не желая замечать сигналы и (как говорят моряки) все глубже и глубже вгрызаясь в ветер, чтобы поскорее сократить расстояние, отделявшее его от «Дельфина».

— Он равнодушен к союзнику, — сказал Корсар. — А ну-ка, подразним его и вывесим drapeau blanc 105.

Уайлдер молча повиновался. Португальский флаг спустили на палубу, и в воздух взлетело белое знамя Франции. Но едва оно успело появиться на флагштоке, как над палубами неизвестного судна, словно крылья гигантской птицы, развернулось и волнами заструилось по ветру широкое блестящее полотнище с геральдической розой. В то же мгновение у правого борта противника появилось облако дыма; свежий ветер отнес его назад и окутал мачты и снасти, прежде чем донести до команды «Дельфина» зловещий гром пушек.