Оседлай мою бороду (ЛП) - Мари Джордан. Страница 13

Для женщины, которая три дня назад ни разу не занималась сексом, кажется, это всё, о чём я могу сейчас думать. Я инстинктивно понимаю, что это потому, что это был Райкер. Это потому, что я его, а он мой. Он испортил меня для других мужчин, и, похоже, другие женщины его тоже не интересуют. Он говорит мне, что я та, кого он ждал, и… я ему верю.

— Лола, нам нужно поговорить.

Я быстро оборачиваюсь. Я ненавижу этот голос. Моя мать. Когда она рядом, обязательно будут неприятности.

— Я не могу сейчас говорить. Я работаю.

— Работаешь, — усмехается она. — Зачем тебе работать? В городе ходят слухи, что тебе удалось привлечь внимание Райкера Стоуна. Неужели всё это ложь?

— Я… это не твоё дело, правда, мам, — отвечаю я ей, и мне не нравится мысль, что моя мама будет тратить какое-то время на размышления о моих отношениях с Райкером. В этом мире есть токсичные люди, и моя мать определённо одна из них. Я не хочу, чтобы она приближалась к тому, что у нас с Райкером общее.

Я настолько погружена в свои мысли, что не вижу, как её рука приближается ко мне. Я вскрикиваю, когда она отвешивает мне пощёчину, и жгучая боль сразу же следует за ударом.

— Не говори со мной так! Я твоя мать! — кричит она.

— Если ты снова прикоснёшься к моей женщине, и единственное, что тебе останется, — это отправиться под землю на съедение червям, — рычит Райкер, его голос холоднее, чем что-либо, что я когда-либо слышала. Меня это пугает, и я без тени сомнения знаю, что он никогда не причинит мне вреда. — Лола, иди сюда, — приказывает он, и я иду к нему, всё ещё держась за щеку. Он тянет мою руку вниз, чтобы осмотреть моё лицо. Я не могу знать, что он видит, но я всё ещё чувствую жар от удара и могу сказать по гневу, вибрирующему в нём и отражающемуся на его суровом лице, что это нехорошо. — Слим! — кричит он, его взгляд не отрывается от моего.

— Да, Райкер? — отвечает мой босс.

— Какого чёрта ты здесь делаешь? Ты не смог защитить мою женщину однажды ночью? Сначала её чуть не изнасиловали на прошлой неделе, а теперь это. Где, чёрт возьми, твои вышибалы?

— Чувак, они следят за другими мужчинами, но… Чёрт, чувак, это же её мама.

— Эта женщина — не что иное, как мусор, который нужно отсюда вынести, — рычит Райкер, и я не могу с ним не согласиться. Она никогда не была матерью. Мне вообще-то интересно, почему она здесь появилась.

Хотя мне не следовало волноваться. В своём следующем визгливом заявлении она совершенно ясно объясняет причину.

— Кем, чёрт возьми, ты себя возомнил? Называешь меня мусором! Я её мать! Я год за годом кормила и одевала этот неблагодарный куска дерьма! Она мне должна! — шипит она, и мои глаза расширяются. Я начала работать в шестнадцать лет, и даже до этого я в основном ела в одном из трейлеров соседей в парке, где мы жили. Моей матери всегда было на меня плевать.

— Что именно ты думаешь… — начинаю я отвечать, но Райкер не позволяет мне. Он становиться передо мной, в защитном жесте. Мой рот закрывается, потому что очевидно, что Райкер не хочет, чтобы я имела с ней дело.

— Чего ты от неё хочешь? — спрашивает Райкер, добираясь до сути дела.

— Я думаю, что это касается только меня и Лолы.

— Леди, вы сошли с ума, если думаете, что снова приблизитесь к моей женщине. Теперь моё терпение на исходе. Я хочу отвезти свою женщину домой, убедиться, что с ней всё в порядке, а затем потеряться глубоко внутри неё и уснуть. Ты удерживаешь меня от этого. Так что говори, зачем ты вылезла из-под своего камня, и давай покончим с этим.

— Я бы предпочла поговорить с Лолой, — упрямо утверждает она.

— Тогда мы закончили, — произносит Райкер, отворачиваясь от неё и поворачиваясь ко мне.

— Мне нужны деньги!

— Какого чёрта? — бормочет Райкер. Он смотрит на меня, и, несмотря на всё ещё жгучую боль в моей щеке, я понимаю, что краска сходит с моего лица. Одно дело знать, что твоя мать — сука, которой плевать на тебя; совсем другое — позволить мужчине, которого ты любишь, увидеть это. Я хочу, чтобы Райкер видел во мне человека, достойного любви, человека, которым он мог бы гордиться.

Что, если он подумает, что, поскольку она моя мать, я в конечном итоге стану такой же, как она?

— Райкер… — начинаю я, но он не даёт мне закончить. На секунду я боюсь, что из-за этого он бросит меня. Затем он снова поворачивается к моей матери.

— Я слушаю, — рычит он.

— Мне нужно уехать из города. Я еду в Калифорнию.

— Какое это имеет отношение к Лоле?

— Мне нужны деньги, чтобы выбраться отсюда.

— С какого хрена это наша проблема?

— Не твоя! Но Лола — моя дочь, и она мне обязана! У неё есть работа, а теперь и ты. Все в этом богом забытом городе знают, что у тебя есть деньги. Меньшее, что она может сделать, — это дать мне достаточно денег, чтобы помочь мне начать всё сначала!

— Сколько по-твоему она тебе должна?

— Она украла годы моей жизни! Она — причина, по которой Филипп бросил меня!

— Кто, чёрт возьми, такой Филипп? — рычит Райкер.

— Её последний парень, — шепчу я, чувствуя тошноту в животе.

— Тогда он, вероятно, ушёл, потому что не мог вынести пробуждения с кучей костей в одной кровати, которая навсегда осталась в его памяти, — оправдывается Райкер.

— Он ушёл из-за Лолы!

— Я сомневаюсь…

— Он ушёл, потому что я сказала ему, что в следующий раз, когда он попытается ворваться в мою комнату и залезть в мою кровать, я заявлю на него в полицию! — я защищаюсь, мне надоело всё это, и больше всего меня тошнит от того, что этот человек — моя мать.

— Он что? — спрашивает Райкер смертоносным голосом.

— Тебе следовало просто позволить ему. Филипп был добр к тебе. Ты не жаловалась, когда он ставил еду на стол, — утверждает мама, как будто ей надоело об этом говорить.

— Ты не получишь ни пенни ни от Лолы, ни от меня, — произносит Райкер, и на этот раз он не кричит на мою мать. Он не рычит своим обычным тоном. На этот раз его голос убийственно тих и силён, как сталь.

— Она…

— Мы толком друг друга не знаем, поэтому сейчас я дам тебе совет. Лола моя. Она хранила себя ради меня. Ты только что сказала ей, что она должна была отдать то, что принадлежало мне. Более того, ты только что призналась, что пожертвовала бы своей невинной дочерью, чтобы сделать своего мужчину счастливым, поскольку не могла сделать этого сама.

— Как ты смеешь!

— Это единственное предупреждение, которое ты получишь, так что тебе лучше прислушаться к моему совету, леди, потому что я не буду давать его дважды. Ты покидаешь это место и даже не пытаешься снова связаться с Лолой. Запомни это, она для тебя мертва.

— У тебя нет на это права.

— Я имею полное право. Я защищаю свою женщину от такой гадюки, как ты.

— У тебя нет надо мной контроля. Я не какая-то болонка, в которую ты пытаешься превратить мою дочь.

— Я вижу, ты не желаешь прислушиваться к моему предупреждению. Итак, позволь мне рассказать тебе, что произойдёт, если ты не уйдёшь. Та чёртова богадельня, из которой ты вылезла, будет обнаружена. Я позабочусь о том, чтобы появилось достаточно придурков, чтобы прижать твою задницу к стене.

— Ты не можешь. У тебя нет доказательств, чтобы сделать это.

— Удивительно, на что способны деньги, и, как ты только что сказала… я при деньгах. Так что попробуй потягаться со мной. Я позабочусь о том, чтобы они заперли тебя в федеральной тюрьме с такой строгой охраной, что ты никогда не увидишь дневного света.

Моя мама внимательно наблюдает за Райкером. Я вижу момент, когда она понимает, что столкнулась со стеной, которую не может обойти. Я даже вижу проблеск настоящего страха на её лице.

Я не знаю, что она сказала бы дальше. У меня нет возможности спросить.

Райкер разворачивается и подхватывает меня, перебрасывая через плечо, словно пожарный так быстро, что у меня кружится голова. Я вскрикиваю и пытаюсь удержаться, кладя руки ему на спину.

— Слим?